Воспоминания старого шамана. Путь волка

– Ненашенский Алдар, поселковский, – осуждала продавщица тетя Клава. – Пока в деревне жил, вроде хороший парень был, а как поселок переехал – спутался с хулиганами и совсем испортился. Вы бы лучше не водились с ним, такой вас подведет «под монастырь», – пыталась она отговорить ребят.

Но за всеми недостатками кое-что у Алдара неплохо получалось. Он обладал талантом организовывать толпу. Как-то раз он позвал мальчишек пострелять по мишени. Прихватил с собой дедову «воздушку» и полную коробку свинцовых пулек. Ребятам было интересно, что старший с ними возится. Они собрались впятером, и «большим гуртом», все вместе пошли за огороды. Взяли с собой бумагу – альбомные листы и карандаш. Нарисовали круги как на мишени, цифрами разметили и начали стрелять. Сперва для пробы стрельнули по разу. Потом Алдар предложил на интерес: на мелкие монеты. За каждый промах – три копейки положить. Выигрывает тот, кто оказался метче. Алдар был лучшим, и постепенно забрал всю мелочь у ребят. Дальше стало неинтересно стрелять просто так, тогда он усложнил условия. Алдар предложил «палить» по воробьям, по тем, что сидели рядом на ветках. Двое из пяти мальчишек отказались сразу.

– Не будем мы по птицам стрелять, – сказал Слава, он был постарше остальных.

– Ну, не хотите и не надо. Я вас силком не заставляю. Не нравится, тогда идите отсюда.

Слава с младшим братом собрались и пошли домой. Остались Ваня, Сава и Алдар. Втроем они палили по живым мишеням – по синицам и по воробьям. Птицы маленькие, юркие, трудно в них попасть без должного навыка. Хотя и здесь решение нашлось. Недалеко у опушки леса летали вороны, они-то и привлекли внимание ребят. Пройдя немного в сторону опушки, на расстояние выстрела, Алдар остановился, переломил ружье, вложил туда пульку и вернул приклад на место. Потом прицелился и стрельнул. Раздался глухой щелчок. Снизу было хорошо заметно, как ворон «дернулся», в сторону, и этим уберегся от попадания пули.

– Вы чего тут творите?! Я вам щас уши-то пообрываю! – громко разразился дядя Федор, – бывший участковый, – «молодой пенсионер». Он случайно проходил мимо и увидал ребят с ружьем. – А ну-ка сдать оружие! – сказал он резким командирским голосом.

Пацаны оторопели. Алдар сразу понял, чем дело «пахнет», бросил свою «воздушку», и побежал тикать, да так, что только его и видели. Сава же с Ваней никуда не побежали. Дядя Федор строго расспросил мальчишек, забрал у них ружье и наказал, чтобы передали Алдарову деду вечером зайти к нему.

– Вам ребята я так скажу: не связывайтесь вы с этим парнем, он у нас в поселке в детской комнате милиции состоит за хулиганство. Попадете в неприятность, и вас привлекут, – предостерег их Федор. – В одной деревне живем, – родители знают друг друга. А ружье, оно без разницы, – что огнестрельное, что воздушное, для детей – опасное. Маленькие вы еще, чтобы из ружья стрелять, тем более по воронам. – Я все понятно объясняю?

– Понятно, дядя Федя, – ответил, Сава и понуро опустил голову.

– Если еще раз увижу в компании с Алдаром, сразу родителям сообщу.

От этих слов Ваня даже расплакался.

– А ну-ка не реви, нюни распустил, понимаешь! Мужик ты или кто?!

– Мужик, – ответил Ваня, всхлипывая и утираясь грязными руками.

– Ну, вот и молодец. А теперь давайте быстро по домам, а то родители, наверное, вас уже потеряли.

Пацаны оказались понятливые, им не потребовалось повторять дважды. После того случая они больше не водились с Алдаром. Тем же вечером к бывшему участковому заглянул Алдаров дед. Клавдия, супруга участкового, заварила свежего чаю и угостила деда домашней выпечкой. Они долго беседовали с Федором про молодежь, про нынешнюю да про внука непутевого. Дед, бывший фронтовик, все понял по-военному. Он поблагодарил хозяйку за чай и Федора за его повзрослевшего «оболтуса». Забрал воздушное ружье, оделся и пошел домой. Дома он провел свою «беседу»: жесткую, по-мужски – выпорол ремнем непутевого внука. На следующий же день из поселка приехал отец Алдара и увез его с собой. С тех самых пор Алдара в деревне никто не видел. Разве что раз в год, и то с родителями, у Шамана, на Родовом обряде.

Охоту ради развлечения Милхай никогда не поощрял. А тем более, по лесным воронам.

***

Была зима, стояла теплая и снежная погода. Макушки у деревьев покрылись густыми меховыми шапками. Глубокие сугробы становились серьёзным препятствием для жителей тайги. Мыши-полевки изредка нарушали эту «бесследную идиллию», оставляли петли, узоры замысловатые на пушистой зимней поверхности. Их жизнь мышиная была наполнена своим особым смыслом. Старая сосна осыпалась мелочью на свежий снег. То белка прыгала с ветки на ветку, по дороге к своим заготовленным припасам. Рядом, на другое дерево, дятел прилетел. Он разбивал древесину клювом, искал личинки короедов, выстукивая при этом ритмичную трель.

Пошел снег, плавно закружил, медленно оседая на ветках. Снежинки спускались с самого неба, сбивались в густые хлопья и поглощали любые звуки, которые доносились из лесу. Они падали неумолимо на белую, бережно укрытую землю. Стало совсем тихо. Казалось, будто, все живое вымерло. И птицы в это время не летали, и звери не ходили, а насекомые, до самой весны, заснули анабиозным сном.

Большая птица сидела на ветке и внимательно следила за всем происходящим. Это был черный ворон. Многое он повидал на своем веку. Лес для него был как дом: – здесь он родился и вырос, здесь он прошел первые уроки. Так же как и другие птенцы, он «выпал» однажды из гнезда, и самостоятельно полетел. Здесь, в этих же местах родились его родители. Они однажды встретили друг друга, свили семейное гнездо и вывели маленьких птенцов. Когда-то наступает время, и нужно оторваться от других, пойти своим собственным путем. Никакие наставники не сделают того, что ты сам должен сделать. Никто из них не проживет за тебя твою собственную жизнь.

У птицы в жизни – в её падениях и взлетах – никто другой, кроме нее, не упадет и не взлетит.

Ворон помнил первые уроки: когда он – ещё совсем маленьким птенцом сидел в одном гнезде со своими братьями и сестрами. Как мама кормила заботливо и каждому подавала червяка в его маленький клюв. Как однажды он первый раз полетел. Он помнил воздушные уроки с воронами, лесные драки и дележ добычи, первые несправедливости и первые обиды. Но, вместе с тем, существовала и другая сторона: – забота ближних и хорошие наставники.

Птичья жизнь отлична от животных не только красотой полета, но и познанием других миров. Там, на высоте, земля не смотрится единственным пристанищем для жизни. А люди и звери – не единственные существа на свете. Ворон чувствовал не раз присутствие чего-то непонятного. Будто рядом, кто-то находился. Однажды этот «кто-то» помог маленькому ворону преодолеть свой страх. Раскрыл его крылья при падении из гнезда, не дал ему разбиться. В другой раз, он поступил иначе: сбил молодого ворона, отправил его в штопор, заставив падать вниз. Ворон чудом не разбился, из-за малой скорости и малой высоты. Но после случая того он получил урок и начал тщательно готовиться к каждому полету.

По жизни птичьей Ворона вели. Он падал часто и часто разбивался. Но после с верой всматривался в небо. Лишь проходило время, он снова поднимался и становился на крыло. Вот так, через ошибки, через падения сильные и закалялся его характер, ковался сильный и упорный, не сгибаемый Дух.

Случались редкие моменты, когда он видел призрачных существ. Их редко можно было встретить днем, но по ночам и вечерам, в предутреннее время они внезапно появлялись, и так же, внезапно исчезали. Довольно рано ворон узнал и про людей. Он слышал выстрелы охотников, что метились в зверей и птиц. Однажды метились в него. Ворон увидал стрелка с ружьем и резко изменил полет – тем самым уберегся от ранения. Как-то Ворон начал замечать, что снизу наблюдают звери. Так между ними установилась связь. Ворон оставался частью чего-то большего в природе, он научился понимать лесные знаки, передавать на расстояние и быть связующим звеном. В тайге животные и птицы не могут друг без друга.

У леса есть везде глаза и уши: среди людей, животных, или птиц. Так Сущее хранит свои порядок и закон…

Смертельная схватка

Шоно росла в любви и Колиной заботе. Лучшего друга нельзя было найти. Он проводил с волчицей время, кормил ее, играл, дрессировать пытался понемногу. Шоно в своей охоте практиковалась на мышах и птичках. Еще она присматривалась к повадкам остальных животных. Любила наблюдать, как кошка мягко наступает, подкрадывается к жертве, на мгновение замирает и грациозно прыгает. Действует она наверняка, расчетливо, не оставляя шансов.

Везде, где только можно, хищница искала лучшие примеры. Она была хорошей ученицей. Шоно переняла кошачьи навыки. Так выработался «стиль кошки». Был так же у нее стиль птички и стиль мышки. Ей нравилось подолгу наблюдать за вороном. Особенно когда взлетает тот, отталкиваясь от поверхности, и широко размахивает крыльями. Копируя большую птицу, Шоно в прыжке «взлетала» и раскрывала лапы. Именно так ей лучше удавалось хватать синиц и воробьев. Волчица устремлялась вверх, сливаясь со своей воздушной сутью…

У грызунов Шоно училась хитростям движения по земле. Перебегая с места на другое, она меняла быстро направление, не позволяя своему сопернику что-либо предпринять. Терпение и выдержка сильно отличали Шоно. Она на практике училась, всем новым навыкам охоты. Из всех, что доводилось видеть, кошачий стиль казался безупречным. Он объединял в себе все лучшее, что есть в живой природе. Так время шло, Шоно не становилась более домашней. И, не смотря на бой, когда-то ей проигранный, ее Начало раскрывалось только в драке. Момент пришел – Волчица стала огрызаться на собак.

Имея силу от рождения, приобретенные кошачью гибкость, птичью легкость и текучесть, Шоно формировалась в хищника, способного раздвинуть горизонты. По мере роста, – росли охотничьи инстинкты.

«Зачем гоняться за мышами, когда животные есть больше и сильней!» – Так к грызунам и птицам волчица быстро потеряла интерес.

Однажды Коля шел домой от Димки вместе со своей любимицей. Соседский пес подкараулил и кинулся на Шоно. Рядом сразу собралась большая свора. Собаки лаяли, рычали, но нападать пока что не решались. У Коли ничего не оказалось под рукой. Он, как и раньше, глянул исподлобья, однако не остановил собаку, но только больше раззадорил. Пес остервенел от злости, и двинулся на мальчика. Он зарычал, оскалился, залаял грозно. Коля замахнулся на него, ударить попытался, но пес не глупый, увернулся в сторону и отскочил. Потом он резко прыгнул, схватился за рукав и повалил мальца на землю. Мальчишка, чтобы уберечься от его зубов, свернулся калачом: – сказался предыдущий опыт в драках. Одежда тоже помогла – она смягчала все укусы.

Пес, опьяненный безнаказанностью, хватал за все, что попадалось в зубы. Другие шавки были рядом. Они рычали, лаяли, и наблюдали за тем неравным поединком. Лучшего момента выжидали, чтобы начать дележ добычи. Собачьи зубы и клыки хватали мальчика за тело, но Коля не сдавался: за жизнь свою боролся, пытался отбиваться от укусов. Была надежда, что его заметят и спасут. Хотя она, с минутой каждой, таяла. Возня собачья, на дороге, продолжалась без конца. Отчаяние и безысходность посетили мальчугана.

«Неужто жизнь вот так закончится?» – обратился Коля к предкам. В бессилии на что-то повлиять, он в мыслях помолился, так как раньше его дед учил. Он к смерти приготовился почти, как где-то рядом, позади, услышал хищное рычание. Заянам стало неугодно, чтобы Шаманский внук безвременно ушел. Сегодня Дух пришел к нему на помощь и поменял звериные расклады.

Волчица ощутила Силу Леса, древнюю Силу Волка. Природа заступилась за свое дитя и управляла хищницей. Из неокрепшего подростка, она преобразилась в гибкого и молодого зверя, не знающего больше страха, способного терзать, убить или самой погибнуть.

Шоно метнулась в сторону обидчика, «хозяина дворов» и предводителя собак. Инстинкт, дремавший в генах – пробудился, встал на ее защиту, – защиту её друга. Волчица сжалась в мощную пружину и прыгнула по направлению к псу. В полете сбила его с ног, вцепилась мертвой хваткой в горло. Дворовый пес упал придавленный и сразу заскулил. Шоно давила своего врага, гораздо большего по силе, кидала яростные взгляды на окружающих собак. Так раньше бились ее предки с не прошеными чужаками. Они пришли к Шоно на помощь – наполнить силой её тело, и тем усилить её Дух.

Пес захрипел в последнем издыхании. Волчица поднялась и стала его рвать. Глаза блестели у волчицы, а морда, грудь и лапы были в его крови. Все в одночасье поменялось. Суть – время – будто размышляло, чью сторону ему занять. Оно то ускорялось, то замедлялось сильно, не позволяя Шоно эту битву проиграть. Волчица прыгала как коршун, – давила своего врага.

Венец Природы – человеческий ребенок – должен остаться жить сегодня! Соседский пес – его обидчик – жестоко ей наказан.

Опьяневшая от крови, Шоно продолжала рвать. В своем азарте, волчица наскочила на другую шавку, готовую напасть в любой момент. Завязалась драка с новой силой. Мелькали головы собачьи, лязгали клыки и зубы, морды скалились, чужие лапы и тела покрылись бурой кровью. Домашнее животное освободилось чудом от зубов волчицы и со щенячьим визгом побежало убегать. Оно не стало дожидаться, пока его совсем добьют. Собаки сворой нападали, волчица отбивалась, в ответ удары наносила. И чудо снизошло сегодня:

Природа поменяла правила игры. Так вопреки законам и устоям, Дух хищника оберегал ребенка от его лучших «преданных друзей».

Шоно не стала жертву догонять – переключила ярость на других. Волчица раздавила Дух дворняги своим тяжелым хищным Духом. Жизнь поменяется у той собаки: другая станет – мелочная жизнь.

Огромный пес дорвался до мальчишки, пока волчица отвлеклась. Он попытался рвать одежду, однако тут же отскочил назад. Душок ничтожный у него, и, несмотря на силу и размеры, нутро у пса было тщедушным. Он опасался меньшего противника, в глазах которого увидел смерть.

Волчица бросила преследовать собаку, в мгновенье развернулась, и приготовилась к прыжку. В предчувствии смертельном, глаза ее горели, и наливались красной кровью. Волчица прыгнула, и за раз, преодолела расстояние метра в три.

Очередной противник отбивался. С прокушенной ногой и перебитым сухожилием он все еще пытался как-то отвечать. Но тщетно все. Шоно металась молнией в разбитой одичавшей стае. Расчет её работал четко. Не выпуская каждую из виду, она определяла цель. Конечной же задачей была защита маленького друга.

Свирепый пес лежал в кровавой луже, а несколько собак сцепились с волком. Борьба происходила насмерть. И как из песни слово не исчезнет, так из стиха любая фраза не уйдет:

Волчица – воин – стоит десяти,
Коль хищный Дух при ней и правда!
Но время наступило раздавать долги,
Число врагов – не для нее преграда!

Сегодня никому так просто не уйти,
И сдаться ни за грош судьбе на милость.