Найти самого себя. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

– Марта, – умолял он, – скажи хоть одно слово, – если ты хочешь сделать меня счастливым, скажи «да»!

Видя что девушка колеблется, Виктор вдруг осознал всю силу своего чувства к ней. Во время этого короткого молчания, которое длилось всего несколько секунд, у него внутри все похолодело. А в это время в голове у Марты проносились мысли, что ее бабушка умерла, что она теперь одна во всем мире и бедна, что Виктор зарабатывает много денег, и что она никогда больше не будет страдать от нужды – это не был хладнокровный расчет, но импульсивное, скорее подсознательное, чем осознанное чувство – что есть кто-то, кто будет снова заботиться о ней. И, наконец, в его глазах, в тоне его голоса было столько тепла и нежности, что она обняла его за шею и сказала: «Да», как он и просил.

III

Новость о смерти фрау фон Нордхайм глубоко тронула Грегора, несмотря на то, что они никогда не были в близких отношениях, и он немедленно отправился к Виктору, чтобы обсудить с ним будущее Марты. Он уже обдумал, что нужно было сделать в первую очередь.

Сияющее лицо его молодого друга поразило Грегора.

– Я думал, что приду в дом скорби, – мрачно проворчал он, – а у тебя такое лицо, как будто я попал на свадьбу.

– Ты не ошибся – ты не ошибся! – воскликнул Виктору и бросился другу на шею. – О, Грегор, я счастливейший из людей! Марта согласилась стать моей женой!

Резким движением Грегор освободился от объятий.

– Что ты сказал?

– Марта с этого этого утра моя невеста! – Ночью … – давай, я тебе все расскажу!

– Ты считаешь, что поступил благородно и мудро, и что я со слезами на глазах протяну руки, чтобы благословить вас! – сердито воскликнул Грегор и ударил по столу кулаком. – Ты поступил глупо! Ужасно глупо – необыкновенно глупо! И более того – во вред твоему предназначению!

– Я тебя не понимаю! – перебил Виктор. – Кажется, ты думаешь, что я связал судьбу с Мартой не имея твердой почвы под ногами, потому что она бедна, так же как и я. Но это не так! Вчера я продал свой новый роман и получил за него четыре тысячи марок, достаточно денег, чтобы жить долго и счастливо. Если я каждый год буду создавать только один роман, я смогу обеспечить хорошую жизнь для нас обоих, тебе не кажется?

Грегор мрачно рассмеялся.

– Просто привяжи камень к своим ногам, сын мой, если боишься взлететь слишком высоко, мне все равно! Но помни – в брак легко вступить, но очень трудно от него освободиться. В свою очередь, он несет с собой обязательства, о которых твоя юношеская голова еще не имеет никакого представления. И когда, наконец, ты поймешь что попал в ловушку, и что ты задыхаешься в ней, то ты проклянешь свою глупость и разобьешь себе голову, или станешь тираном для своей жены!

Виктор от всего сердца громко засмеялся.

– Ты говоришь сейчас как слепой о разнице в оттенках цвета, – сказал он снисходительно. – Что такой усохший старый холостяк как ты может знать о любви и браке?

Грегор насмешливо кивнул:

– В этом ты прав! Но любовь, сын мой, это иллюзия.

– Мы говорим о Марте! – воскликнул Виктор. – Ты ее не знаешь; она ангел, юная, нежная, полна лучших талантов, и мое предназначение – заботиться о том, чтобы все ее качества не померкли, но расцвели еще больше. Судьба женщины находится в руках ее мужа.

Грегор презрительно улыбнулся.

– Ты действительно очень молод, Виктор, – очень молод! – сказал он, наконец, гораздо спокойнее. – Настолько молод, что имеешь право видеть Афродиту в каждой портнихе. Однако, со временем нимб вокруг ее головы потускнеет и исчезнет. Самый лучший дар природы это отрезвление. Что касается вашего брака, я думаю, что четырех тысяч марок недостаточно даже для того чтобы построить хижину.

– Я уже говорил тебе, Марта очень непритязательна в своих желаниях! И даже если бы она не была такой, Грегор… – Снова его глаза засияли, рот растянулся в широкой улыбке, а все черты его лица выражали уверенность в своих силах и необыкновенную энергию, которыe Грегор так любил в нем. – У меня есть достаточно таланта и сил, чтобы сделать счастливыми нас обоих! Каждый камень, на который я наступаю, рассказывает мне историю, каждый глоток воздуха навевает мне сюжет. Все, что нужно сделать, это удержать то, что само идет мне в руки, и затем превратить это в деньги, и тогда я смогу дать Марте все, что она захочет, не делая больше того, к чему меня побудит моя собственная фантазия. Я люблю ее и хочу быть счастливым, хочу чтобы мы оба были счастливы – я и она! – Я очень этого хочу… Очень!

– Можно хотеть чего угодно и сколько угодно, но все, в конце концов, будет так, как должно быть. – Грегор сказал со вздохом. – Ничего нельзя достичь одним только желанием. Ну а теперь я могу поздравить Марту!

Марта сидела в комнате покойной на полу перед комодом, часть ящиков которого была вынута, а их содержимоe лежало на полу. Ночные страхи исчезли с наступлением дня. Девушка была так увлечена, что не слышала как вошел Грегор. С опущенной головой и горящими щеками, она пристально смотрела в довольно большую, плоскую, продолговатую коробку, стоящую у нее на коленях. Только когда Грегор назвал ее по имени, она испуганно вздрогнула, коробка потеряла равновесие и упала на пол.

– Марта, – сказал он укоризненно, указав взглядом сначала на разбросанные вещи, а затем на покрытое покрывалом мертвое тело, – разве нельзя было сделать это позже?

Марта закусила опухшую нижнюю губу; что-то темное, враждебное было в выражении ее глаз, когда она взглянула на Грегора. Она молчала.

Грегор при взгляде на на нее видел, что она не плакала, и ее бессердечное отношение к памяти умершей бабушки, которая заботилась о ней, когда она была слаба и беспомощна, возмутили его.

Своей худой бледной рукой он схватил девушку и насильно подвел к кровати, где лежала умершая баронесса.

– Она хотела Вам добра, Марта, – сказал он, глядя на мертвую со смесью жалости и уважения, – Вы должны сохранить хорошую память о ней.

– Нет! – упрямо крикнула шестнадцатилетняя девочка и отвернулась в сторону.

Грегор задумчиво посмотрел на нее. Та ли это девочка, которую он, по его мнению, так хорошо знал со всеми ее маленькими слабостями и ошибками? Он определенно не ожидал, что она скажет это.

– Почему нет? – спросил он, наконец. – Разве Ваша бабушка не делала все, что должна была делать для Вас? Разве это не стоит благодарности?

Марта пожала плечами и посмотрела на него со смесью сомнения и превосходства, но потом все, что она так долго держала внутри, вдруг вспыхнуло и вырвалось наружу перед лицом смерти.

– Как я могу оплакивать ее, – сердито закричала она, – если я ничего не знала от нее, кроме жестокости и брани! Насколько я помню, я не видела от нее ни ласки, ни даже намека на нежность! Кем я была для нее? Дочерью моей матери, ничего больше! Вы думаете, я не чувствовала той неприязни, с которой она со мной обращалась? Разве в том была моя вина, что она возненавидела мою мать? Почему я должна была страдать за то, что она не любила мою мать? Я не могу оплакивать бабушку, перед которой я всегда жила в страхе, иначе мне пришлось бы лицемерить, но я буду оплакивать мою мать, которую я никогда не знала, о которой я даже не знаю, жива ли она сейчас, которая предпочла скорее оставить меня, чем она выносить жизнь с бабушкой, – сейчас я плачу о моей матери!

Слезы полились из ее глаз, и она закрыла лицо руками.

– Почему Вы вспомнили сейчас о своей матери, Марта? – спросил Грегор смущенно.

Она опустила руки вниз и указала на коробку.

– Вот… – всхлипывала Марта… – Я нашла ее вещи.

Она подошла к комоду, взяла коробку, вытащила из нее завядший лавровый венок и выцветшую фотографию женщины. У фотографии была оторвана верхняя часть, где должна была быть голова. Девушка молча взяла ее в руки.

Грегор посмотрел на этих свидетелей бурного прошлого, а затем на умершую.

– Марта! Что Вы знаете о тяжести и жестокости человеческой жизни! Не будьте несправедливой, дитя мое!

Она вытерла слезы со щек тыльной стороной ладони.

– Бабушка была несправедлива ко мне, – возразила она, – я ее не любила и она меня тоже не любила, – но…

Тут Марта оглянулась на только что вошедшего Альтена, который слышал голос Грегора и рыдания Марты, доносившиеся из комнаты.

– Я люблю тебя, – она внезапно заплакала и бросилась ему на шею. – Да, я люблю тебя, Виктор – очень люблю!

Она крепко прижалась к его груди, и поверх ее золотистых волос Виктор бросил в сторону Грегорa триумфальный взгляд.

– Моя дорогая, моя любовь, – шептал он умиротворенно, – ничего не бойся, я всегда буду рядом с тобой – всегда, пока мы живы!

Он еще многое хотел бы сказать ей, но девушка выскользнула из его объятий и немного отошла в сторону.

Она вытерла слезы со щек тыльной стороной ладони.

– Это Лена пришла, – сказала она, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. – Мы хотим перенести мою кровать к Даллманнам, потому что я хочу пожить там какое-то время. Я с нетерпением жду этого! – Марта исчезла за дверью кухни, и через несколько мгновений оттуда послышался ее особенный звонкий серебристый смех.