Умрут не только цикады

– Я уезжаю в Форесто. Одна, – уточнила Финли.

Эдди наконец оторвался от смартфона и посмотрел на неё:

– Ладно. Неплохая идея. Ты готовилась к выпускным экзаменам, а вскоре уже и на работу выходить. Отдохнёшь пару дней, отвлечёшься. Думаю, Гил не будет против. Что в этом Форесто? Курорт? Дом отдыха? Далеко?

– Я уже написала Гилу. Полчаса назад, – Финли повернулась к Эдди и скрестила руки на груди. – Далеко ли? Хм-м-м. К сожалению, очень далеко. Там живёт Стив Гликман, у которого я хочу учиться писательскому мастерству.

Эдди встал, приблизился к Финли и осторожно спросил:

– Что конкретно ты написала Гилу?

– Я отказалась от должности топ-менеджера.

– Из-за меня? Зачем ты это сделала? Да, я хотел эту работу. Но раз Гил отдал должность тебе, значит, так было правильно. Я всё равно добьюсь своих целей. Если не в этой, то в другой фирме. Мне не нужна твоя помощь! – вспылил Эдди.

– Дело не в тебе! Я уволилась, хотя фактически ещё не успела подписать контракт. К тому же ты лучше справишься с этой должностью. У тебя уже опыт есть, а я нужна была Гилу из-за научной деятельности, которой занималась в колледже. Он думал, что это будет полезно фирме и, чтобы я не сорвалась с крючка, предложил сразу топ-менеджера.

Эдди недоуменно тряхнул головой. Холодные капельки окропили лицо и шею Финли.

– Фин, что происходит? Ты бросаешь меня, родителей, друзей, работу, эту квартиру, чтобы уехать чёрт знает куда к престарелому писателю? Я правильно понял? А он ждёт тебя? Сколько продлится эта поездка? У меня сейчас мозг взорвётся от вопросов.

– Никого я не бросаю и не собираюсь бросать. Просто уезжаю на неопределённый срок. Неделя, месяц, полгода. Не знаю. Со Стивом не получилось связаться. Электронной почты у него нет, телефон не отвечает. Но это не имеет значение. Я смогу открыть ему своё сердце. Он ведь мудрый старец и всё понимает. Ты же читал его книги. Какой человек должен был их написать? – Финли пыталась рассказать Эдди о своих переживаниях, но никакие слова могли выразить чувства. Тут были и страх, и волнение, и надежда, и захватывающая радость, и невыносимая грусть.

– А-а-а! Я понял. Мне нужно было сделать это раньше. Фин, выходи за меня замуж. Давай завтра пойдём в мэрию. С самого утра, – Эдди был похож на утопающего, который хватался за соломинку, хотя знал, что таким образом всё равно не спастись.

– Что? Что ты делаешь? Я люблю тебя, и когда-нибудь выйду за тебя замуж, но не сейчас, а когда окрепну, когда решу, чего хочу на самом деле. Я принимаю взвешенное решение, следую своей мечте. Ты должен поддержать меня, а не отговаривать. Мне это нужно. Понимаешь?

Лицо Эдди покраснело и раздулось от гнева:

– Взвешенное? Значит, ты долго думала об этом и молчала. И даже не посоветовалась. Хочешь писать книги? Пиши. Обустрой себе комнатку. Я не буду шуметь и отвлекать тебя. Буду вдохновлять и готовить ужин. Зачем же уезжать? Или ещё что-то случилось?

Перед глазами Финли замельтешили болезненные вспышки. Рот наполнился мерзкой горечью, а дрожащие пальцы поползли к пуговицам на рубашке.

– Ты помнишь Мэдисон?

– Подругу, с которой ты училась? Вы вроде вместе арендовали квартиру.

– Верно. Она не доучилась несколько месяцев. Заболела раком и уехала к тёте в другой город. Там была хорошая онкоклиника. Мэдисон неохотно общалась со мной. Плохо себя чувствовала. Была против встреч. Говорила, мол, войду в ремиссию, вернусь домой и тогда увидимся. Три часа назад звонила её мама. Мэдисон вчера… выпрыгнула из окна… Господи, я не верю! Это какой-то кошмар!

Эдди приобнял Финли:

– Мне жаль. Надо было сразу мне сказать.

Финли уткнулась в родное и тёплое плечо и заплакала:

– Мы мечтали писать книги. Однажды наша идея даже понравилась издательству, но что-то там не сложилось. Неважно. Мы провели столько счастливых моментов, когда планировали будущее или сочиняли рассказы. Мне будет не хватать её. Но… Есть ещё кое-что. От мамы Мэдисон я узнала, что она не уезжала к тётке и всё это время находилась у себя дома. Мы жили с ней в одном городе. Ты можешь себе такое представить? Почему она врала? Я не понимаю. Из-за этого так больно. Я уже никогда не получу ответы на эти вопросы, но могу исполнить нашу общую с Мэдисон мечту. Мне нужно время, чтобы разобраться со всем этим, понять, что произошло с Мэдисон и что происходит со мной сейчас.

– Это твоё решение, но меня не покидает предчувствие, что ты ошибаешься, – Эдди так крепко сжал Финли в своих объятьях, что ей стало больно.

– Отпусти! – Финли отступила назад и недовольно проворчала. – Если и ошибаюсь, то это уже мои проблемы.

– Жаль, что ты так и не поняла, что с проблемами можно справляться вместе, – сказал Эдии и, взяв смартфон и рабочие документы, вышел из комнаты.

На следующее утро Финли надела чёрное платье и отправилась на похороны Мэдисон. После обеда заказала такси в аэропорт. Эдди не вызвался проводить. Устроил молчаливую акцию протеста и залип за компьютерной игрой, только бы не видеть, как Финли в спешке бросала вещи в чемодан. Она не обижалась, потому что Эдди было труднее, чем ей самой. Финли упорно двигалась к цели, сметая на пути все препятствия, а он потерял любимого человека, до конца не осознавая, к чему все эти трудности.

Когда пришло время выходить из квартиры, Финли поцеловала Эдди в макушку и сказала:

– Я позвоню.

– Не болей, – буркнул он, продолжая пялиться в экран компьютера.

***

– Я совершила ошибку, – мучительно простонала Финли и потянулась к пузырьку с антидепрессантами. Запила таблетку водой. Поперхнулась. Бутылка выскользнула из ладоней и залила джинсы.

– Чёрт! Чёрт! Твою ж мать! – Финли несколько раз ударила по рулю. Внезапно перед внутренним взором появился образ матери, вечно молодой, благодаря гиалуроновой кислоте, и усмехающейся одним уголком рта. «Я же говорила, Фин, не нужно было уезжать. Мама всегда знает, как лучше для дочери. Я же говорила…»

Стив Гликман, мечта всей её жизни, оказался уродливым стариком в труселях и с мерзким характером. А может это был не он? А какой-нибудь сумасшедший брат или кузен? Финли уговаривала себя, хотя в глубине души знала, что права.

И хотя она сожгла все мосты за собой, но не доставит матери удовольствие быстрым возвращением. Она решила покинуть Форесто и отправиться в авто путешествие по стране: ночевать в дешёвых гостиницах, питаться на заправках, так сказать, почувствовать настоящую жизнь на коже и на языке. Навязчивый запах топлива, пыль дорог, порывистый ветер в волосах и нежный баритон Конана Грея, под лирические песни которого так хорошо рыдать в голос. « I wish that you would stay in my memories, but you show up today just to ruin things. I wanna put you in the past, cuz I'm traumatized»[4 - «Я хотел бы, чтобы ты осталась в моих воспоминаниях, но ты заявилась сегодня, чтобы всё испортить. Я хочу оставить тебя в прошлом, потому что мне больно». Песня Конана Грея «Memories»].

Но прежде… Финли выехала на дорогу и торопливо двинулась в сторону центральной улицы. В супермаркете купила шоколадный торт и прямо на парковке уселась на капот «шевроле». Сняла пластиковую упаковку и восхищённо улыбнулась. Шоколадная глазурь, миндальные лепестки и крупная клубника. Почерпнула пальцем крем и закрыла глаза от блаженства. Сливочное удовольствие с ярким ванильным ароматом. Разве существует что-то вкуснее этого лакомства? Сколько Финли не ела торт? Около года? Или ещё дольше? Беспокоилась о фигуре, боялась лишних килограммов, целлюлита на бёдрах. Какая теперь разница? Она – никто. От должности топ-менеджера отказалась, писательницей не станет, женой, видимо, тоже. Вряд ли Эдди ещё раз сделает предложение. Так что… Кому какое дело до её внешности?

– Смотри, мамочка, что я делаю! К чёрту фигуру! – хохотнула Финли, прямо лицом нырнула в торт и откусила огромный кусок. Нос, щёки и волосы покрылись коричневыми липкими пятнами.

– Кажется, тебе нужна вилка, помощь и умыться? – засмеялся появившийся ниоткуда парень в униформе работника магазина. Он толкал перед собой несколько тележек. Высокий, хорошо сложенный; загорелое лицо с яркими синими глазами; пряди тёмно-русых волос падали на чистый лоб.

– Не-а! – замотала головой Финли и подкинула вверх клубнику. Хотела поймать ртом, но ягода упала к ногам парня. – Надо же? Не поймала. Руками вкуснее есть.

Внезапно движения Финли стали резкими и дёрганными. Уголки рта постепенно сползли вниз. Захотелось пить и спать, а ещё больше – разреветься. Волосы в глазури прилипли к шее. Торт даже на короткое время не приглушил боль и разочарование. Парень присел рядом на капот. От него приятно пахло хвоей и физалисом, а в широкой улыбке причудливо переплелись сочувствие и ирония.

– Отличная тачка, – сказал он.

– Арендованная.

– Значит, ты не местная. Я, кстати, Крис Уоррен. Работаю в этом магазине, – Крис протянул ладонь для рукопожатия, но тут же отдёрнул. – Я не люблю сладкое, кхе-кхе. Какими судьбами в нашем городе?

Финли шмыгнула носом и вытерла руки прямо о футболку, оставив на ней шоколадные пятна:

– Финли Кёртис. Безмозглая курица, наивная мечтательница и просто идиотка.

– Сказала, как отрезала! – ухнул Крис. Финли пригляделась к парню, решая, можно ли ему довериться. Обаятельный, смешливый, ямочки на щеках. Рядом с ним было уютно, точно с давним знакомым.

– Я приехала к Стиву Гликману. Хотела с ним поговорить, открыть душу. У меня был миллион вопросов, а он… с ружьём… бросил книгу на пол, как кость собаке.

Крис нахмурил брови и серьёзно сказал:

– Всё ясно. У дедули скверный характер. Может, станет легче, но дело не в тебе. К нему часто приезжают: журналисты, репортёры, редакторы и просто читатели. Он всех прогоняет.