Умрут не только цикады

Финли подняла к небу перепачканное лицо. Неторопливо сгущались сумерки, и на горизонте вечер разлил розовые и фиолетовые краски. Форесто неторопливо готовился ко сну. Жара спала, и прохладный ветер разносил по улицам едва уловимый цветочный аромат. Но горожане, сновавшие туда-сюда возле магазина, были увлечены запахами пиццы и жареной картошки, потому что через дорогу ярко сияла вывеска ресторана быстрого питания.

– Крис, ты читал его книги?

– Нет. Я в свободное время сериалы смотрю или на компе играю. Но старик у нас тут что-то вроде местной легенды, так что я примерно знаю, о чём он пишет.

– У меня когнитивный диссонанс. Ты знаешь, что мозг снижает затраты там, где это представляется возможным. Он стремится сохранить когнитивную энергию, сокращает её расходы до минимума и везде, где только можно, использует мыслительные стереотипы. И вот я стала заложницей стереотипа. Сама виновата.

Крис спрыгнул на землю:

– Ты думала, что Гликман – милый дедушка со светлой улыбкой и открытой душой? Про него всякие истории ходят в городе, и порой жуткие. Ладно. Нужно идти работать. Приятно было познакомиться. Кстати, у меня смена до восьми. Вдруг тебе захочется сходить в бар или на экскурсию…

– Спасибо за приглашение, но я приведу себя в порядок и в путь.

– Молодые люди, вы мне не поможете? – к ним со стороны магазина, прихрамывая на правую ногу, приближался мужчина средних лет в твидовом пиджаке с бутылкой воды и пакетом, полным фруктов: манго, лимоны и персики. – В телефоне села батарейка, а без навигатора я не знаю, как добраться до дома Стива Гликмана.

Крис и Финли переглянулись и засмеялись. Крис многозначительно расширил глаза, мол, я же говорил, ты не одна такая, и, прихватив тележки, зашагал прочь. Мужчина растерянно посмотрел ему вслед.

– Простите, это нервный смех. Я час назад имела несчастье разговаривать со Стивом, и это было ужасно. Имейте в виду, что у него ружьё. Вы журналист? – спросила Финли и брезгливо покосилась на лимоны. Всей душой ненавидела эти фрукты. И прежде чем мужчина ответил, соскользнула с капота и полезла в машину за влажными салфетками.

– Меня зовут Дэвид Хантер. В прошлом я редактор вечернего шоу на NBC, а сейчас пишу документальную книгу о незаслуженно забытых писателях. Так что можно сказать, я по работе в Форесто, – голос у него был глубоким и с выверенными интонациями, точно у диктора теленовостей.

Лицо Дэвида сужалось к подбородку, который был тяжёлым и массивным. Кажется, этот человек знал, чего хотел. В складке рта – ирония, в глазах – усталость, которую подчёркивали низко нависшие брови. Волосы с еле заметной проседью и с залысинами тщательно зачёсаны назад. Одежда немного старомодная, но чистая и выглаженная.

Финли пожала плечами:

– Вдруг вам повезёт. Возможно, у мистера Гликмана пунктик относительно молодых женщин с упругим задом. Ой, простите. Давайте объясню, как ехать.

– А вы так просто сдадитесь? Наверняка, долго добирались сюда, на что-то рассчитывали, морально готовились? – спросил Дэвид, наблюдая за девушкой. Она вытерла руки и лицо салфетками и выбросила надкушенный торт в ближайшую мусорную корзину. Финли возмутилась:

– А что я могла сделать? Он ведь даже не стал меня слушать. Вы просто не видели его. Он… Он… Не знаю, как помягче выразиться.

– У всех есть свои слабые места, на которые нужно только надавить. Так вы со мной? Скоро станет темно, а старики рано ложатся спать, – хитро прищурился Дэвид.

– Я вообще-то собиралась уезжать, но может и стоит попробовать, – засомневалась Финли. – Если он решит стрелять, что мы будем делать?

Дэвид усмехнулся:

– Умирать и проклинать писателя самыми гадкими словами. Давайте поедем на моей машине, милая девушка! Вы так и не назвали своего имени.

– Нет уж! Я вас впервые вижу, поэтому поеду впереди на своей машине. Так вы работали над вечерним шоу? Это правда? Потрясающе! В детстве никогда не пропускала выпуски. Кстати, меня зовут Финли.

Она, воспользовавшись тем, что Дэвид направился к своему автомобилю, достала из багажника чистую футболку и быстро переоделась. Вскоре они выехали на дорогу, двадцать минут спустя добрались до липовой аллеи и припарковались возле дома Стива Гликмана.

Глава 3

– Мистер Хантер, подождите, – прошептала Финли, когда Дэвид поднял руку, чтобы постучать. Они стояли напротив входной двери в кругу желтоватого света фонаря и вслушивались в звуки дома, который постанывал и невнятно бормотал. Видимо, по телевизору шла какая-то передача.

– Раз оказались в такой переделке, можно переходить на ты, – улыбнулся Дэвид, легонько похлопал Финли по спине и несколько раз ударил кулаком по массивной деревянной створке. – Всё будет в порядке! Доверься мне.

Вечер опустился на Форесто серым плотным облаком, и от озера потянуло холодом и запахом пресноводных водорослей. Финли сомневалась, что время для визита они выбрали удачное. Вот бы дождаться утра и на свежую голову решить этот вопрос. Однако Дэвид совершенно спокойно переминался с ноги на ногу, словно заранее был уверен в успехе этой затеи.

Бормотание прекратилось, зато раздались шаркающие шаги. Финли непроизвольно ступила в сторону и спряталась за спиной Дэвида, поэтому не видела, как открылась дверь, но услышала разъярённое:

– Какого чёрта шляешься по ночам? Кто прячется за спиной?

Финли несмело вышла вперёд и поглядела на Стива. Всё в тех же трусах и кимоно, но без ружья. Голова на тонкой шее опасливо качнулась (хоть бы не оторвалась):

– Опять ты? Я предупреждал! Сейчас полакомишься порохом!

Дэвид примирительно поднял ладони в жесте «сдаюсь» и сказал:

– Мистер Гликман, вам низкий поклон от Барри Джонсона. Вы ведь давние друзья? Не так ли?

Стив, успевший нырнуть во мрак гостиной, замер и медленно обернулся. Он вышел на террасу, и Финли невольно вздрогнула, заглянув в его глаза. Зеленовато-жёлтые, как у рыси, блестящие и выпуклые.

– Барри Джонсон? Хах! Этот ублюдок лет тридцать назад написал на мою книгу разгромную рецензию, а я в отместку увёл у него подружку. Нахрена мне его поклоны? Пусть идёт в ад, и вы туда же! Проваливайте!

От громкого стука двери жалобно задрожали окна, а внутри дома что-то упало. Финли мысленно чертыхнулась. И к чему были все эти лишние телодвижения? Будто она не знала, чем закончится разговор с Гликманом. Без пули в животе – и на том спасибо. Финли развернулась и собиралась было спуститься по ступенькам, но Дэвид вновь забарабанил кулаком и крикнул:

– Вообще-то Барри Джонсон умер четыре дня назад! Так что он оказался в аду скорее, чем вы на это рассчитывали, мистер Гликман! Но поклон он передавал!

Финли ужаснулась. Она резко метнулась к Дэвиду, схватила его за локоть и потащила прочь.

– Что вы делаете? Уйдём, пока не поздно!

Но Дэвид с насмешливым и спокойным выражением лица положил руки на плечи Финли и, кивнув на дом, сказал:

– Зачем же уходить? Сейчас начнётся самое интересное.

И в самом деле. В узкой дверной щели показалось любопытная физиономия Стива. Он прошептал так тихо, словно боялся спугнуть удачу:

– Не врёшь? Барри Джонсон и правда сдох? Хе-хе. Ладно. Проходите в гостиную.

***

К затхлому запаху старого жилища примешивался терпкий аромат свежезаваренного кофе. В гостиной было убрано, но от книжных башен, некоторых в человеческий рост, у Финли засвербело в носу. Маловероятно, что у кого-то была возможность протирать эти многочисленные книги от пыли.

За окном уже густел вечерний мрак, и настольная лампа не в силах была осветить мрачные углы гостиной, в которых дрожала темнота. Финли нестерпимо захотелось включить допотопный телевизор и зажечь камин, только бы впустить шум и свет в эту угрюмую комнату, но вместо этого она тупо пялилась на стеллажи с книгами, огромные коробки с кривоватой надписью «архив» на каждой, кресла с выцветшей обивкой, журнальный столик с виниловым проигрывателем и пластинкой «Все песни Ареты Франклин».[5 - Американская певица в стилях соул, госпел и ритм-энд-блюз. Годы жизни: 1942-2018.]

Стив бесцеремонно качнул головой:

– Ну и?

Дэвид спохватился:

– Дэвид Хантер, журналист. Сейчас пишу документальную книгу о писателях семидесятых-восьмидесятых годов. Я успел взять интервью у Барри Джонсона, прежде чем он…

Стив перебил: