Мы – люди флотские. Жизнь и приключения курсантов ВВМУРЭ. 3 факультет, выпуск 1970

Я не понимал прелести курения, более того, мне казалось, что и другие ребята тоже притворяются, через силу заглатывая дым в лёгкие. Заметив моё притворство, Толька принялся учить меня курить по-взрослому. Для начала уговорил «свистнуть» у отца пачку крепчайших румынских сигарет, объяснив, что мой отец не заметит, предпочитая «Беломор» фабрики Урицкого. После первых сильных затяжек у меня очень закружилась голова, около часа я лежал на скамейке – приходил в себя… А Толька сидел рядом и смеялся.

Потом он выпросил у меня трофейный кортик фашистского офицера ещё Кёнигсбергских времён, когда мы совсем малыми ребятами искали немецкие клады и оружие в развалинах разрушенного войной немецкого города. Выпросил на время и… не вернул вообще. Когда я спросил про кортик, Толька тут же ответил, что дал знакомому, а тот взял да и продал. Я сразу понял, что Толька врёт, но не мог ничего поделать с этой ситуацией: надо было признаваться отцу, а он ничего не знал о немецком оружии. Так я навсегда распрощался с кортиком из моего детства и, конечно же, перестал доверять Тольке.

Толька часто продавал ребятам в школе и во дворе какие-то вещи, в основном иностранного производства, снабжал всех желающих не бесплатной «жвачкой», приносил порнографические фотографии. Он занимался фарцовкой, не скрывая этого в среде ребят. Более того, он неоднократно предлагал заняться тем же и мне. Разобравшись в Толькиных интересах и его вероломстве, я каждый раз говорил «нет». После нескольких отказов Толька потерял ко мне интерес, чему я был очень рад. Закончил он плохо. После окончания 8-го класса его семья переехала в Ростов, где Толька связался с бандитами и – по слухам – получил срок, а позже – скончался от ножевого ранения.

Шахматной доской да по башке педиатру!

С Лёнькой Шлионским мы подружились на почве коллекционирования, чтения книг и любви к шахматам. Его отец, офицер-подводник, капитан 1 ранга Моисей Львович Шлионский, командовавший подводной лодкой на Черноморском Флоте в годы Великой Отечественной Войны, мечтал и из сына сделать подводника, но не срослось: в Прошедшем Будущем Лёнька, он же Леонид Моисеевич Шлионский, станет врачом-педиатром. Но это случится потом, а пока мы в запой читали Ильфа и Петрова, «Двенадцать стульев» и «Золотого телёнка». Конечно же, и другие книги. В то время все дети и подростки много читали, поэтому наши разговоры с Лёнькой были насыщены цитатами, к месту и не к месту. К примеру, желая меня слегка задеть, Лёнька часто повторял непонятную фразу:

– Когда ты был молодым, Моисей ещё не вылез из пелёнок!

В ответ я шпарил ему по-простому, из любимого фольклора североамериканских индейцев:

– Любопытно, на сколько оборотов завернётся твоя башка, прежде чем хрустнут позвонки!

А потом мы дружно и весело смеялись!

Играя в шахматы, выигрывал больше я, а Лёнька злился и в злобе «сливал» мне одну партию за другой. Как-то раз, проигрывая очередную партию, он смухлевал в манере Остапа Бендера, незаметно убрав мою фигуру из игры. Тогда я, схватив шахматную доску вместе со стоявшими на ней фигурами, трахнул Лёньку по башке. Не здоровались и не играли в шахматы около месяца… Потом помирились.

Лёнька коллекционировал монеты, но его коллекция была в зачаточном состоянии. Надо было видеть, какими глазами Лёнька смотрел на моё «богатство». И ведь дождался, хитрец, своего счастливого момента: когда я увлёкся романтикой геологии и захотел стать геологом-поисковиком, даже сделал геологический молоток и начал собирать всякие камни и минералы, обыскивая автовские дворы и закоулки, Лёня упросил меня выменять коллекцию монет на десяток камней, возникших у него из неизвестных источников. В конце концов, поддавшись на его хитрые уговоры, «махнулся»…

Интересная встреча

В то советское время для школьников – пионеров и комсомольцев – организовывались встречи с интересными людьми: заслуженными производственниками, инженерами, героями войны, актёрами театра и кино, с которых мы должны были брать пример. Сейчас-то вряд ли кто-то будет брать пример с актёров… Большинство этих встреч растворилось в моей памяти, но вот одна – в марте 1961 года – осталась на всю жизнь.

К нам в класс пришёл Александр Иванович Маринеско, в Великую Отечественную Войну командовавший на Балтике подводной лодкой «С-13», потопивший огромный фашистский транспорт «Вильгельм Густлофф», став после этого личным врагом Гитлера. Александр Иванович тогда жил поблизости от нашей школы, на улице Строителей (в 1990 году её переименуют в улицу Маринеско).

Александр Иванович показался нам очень скромным человеком. О войне говорил и мало, и нехотя. Этим он напомнил мне отца, вообще всех воевавших родственников, которые также не хотели ворошить тяжёлые воспоминания. Подробно и привычно рассказал только об атаке подводной лодки «С-13» под его командованием на «Густлофф» и на другой большой транспорт «Штойбен». Даже нам было понятно, что Александр Иванович эту историю привычно повторяет, может быть, в сотый раз.

Потом он заговорил о своём детстве и довоенной жизни. Оказалось, что родился он в Одессе, так же, как и я, только он в 1913 году, на 32 года раньше меня. Отец был румынским матросом, а мать – крестьянкой из-под Херсона. Окончив 6 классов в одесской школе, стал учеником матроса. Успешно окончил школу юнг, после которой ходил на судах Черноморского пароходства матросом 1-го класса. С 1930 по 1933 год учился в Одесском мореходном училище, по окончании которого ходил помощником капитана на пароходах «Красный флот» и «Ильич».

В этом месте своего рассказа Александр Иванович откровенно сообщил, удивив нас, что никогда не хотел быть военным, а мечтал служить в торговом флоте, повидать дальние страны. Однако жизнь его сложилась так, что в 1934 году по путёвке комсомола был направлен на специальные курсы комсостава РККФ (Рабоче – Крестьянского Красного Флота), после которых был штурманом на подводной лодке «Щуке» Щ-306 Балтийского Флота. А через несколько лет началась война…

Вот тут Александр Иванович снова замолчал, словно не хотел продолжения, а, скорее всего, наших каверзных вопросов. Конечно же, почти все мы, а особенно интересующиеся историей войны и нашего ВМФ СССР, знали о многих его дисциплинарных «выкрутасах» до войны, во время войны, и после войны. Знали, что он временами пьянствовал, играл в карты, был несколько раз разжалован, и т.п., а в мирное время даже провёл 3 года в заключении…

Встреча закончилась. Мы – парни – собрались кучкой и спорили: герой Маринеско или нет. Разошлись, так ничего и не решив. Прошло с тех пор много лет, и Время расставило всё по своим местам. Капитан 3 ранга Маринеско Александр Иванович, Герой Советского Союза (посмертно), кавалер ордена Ленина, двух орденов Красного Знамени, медалей: За боевые заслуги, За оборону Ленинграда, За Победу над Германией – так теперь звучит его имя, имя настоящего Героя нашей Родины, морской Державы.

В один день с Юрием Гагариным

Вдруг – в эту секунду – вспомнилась весна 1961 года, когда меня принимали в комсомол. Самым последним в классе: остальных одноклассников приняли раньше. Случилось это потому, что меня определили как близкого приятеля Тольки Смирнова, зимой взятого милицией на спекуляции «варёнкой» – варёными джинсами. О Тольке по поводу его вступления в комсомол вообще даже и мыслей ни у кого не было; я же попал в эту неприятность исключительно за компанию с ним. Когда выяснилась моя непричастность и, более того, полное презрение ко всяким спекуляциям и фарцовке, мне рекомендации дали и направили в Районный комитет ВЛКСМ, который располагался тогда в здании Администрации Кировского района на Кировской площади. Прибыл я в комитет точно в назначенное время, к 9.00. Одиноко сидевшая за столом в большой комнате девушка-комитетчица торжественно выдала мне комсомольский билет и, выйдя из-за стола, приколола к куртке комсомольский значок.

Радостно теребя значок, уже по-комсомольски бодро вышел я на площадь, где увидел толпы народа, что-то празднующего. Поток людей струился по проспекту Стачек, с двух сторон подходя к памятнику Сергею Мироновичу Кирову. Звучали радостные голоса, песни, громкие поздравления. Оказалось, что народ праздновал полёт Юрия Алексеевича Гагарина в космос! Было 12 апреля 1961 года.

393-я школа. Последний рубеж

После окончания 8-го класса почти всех учеников, решивших продолжить образование, перевели в новую школу № 393 (теперь лицей), в красивое здание на небольшом взгорке, по адресу улица Автовская, дом № 5. Некоторые ребята, в том числе и я, участвовали в постройке этой школы, выполняя простейшие подсобные работы.

Комсорг Андреева Галя, староста Абрамович Женька и классная руководительница Цибизова Маргарита Викторовна («Маргоша Шапокляк»)

Началась учёба в девятом классе. Поскольку все мы – учащиеся – прибыли из разных школ, на первом же классном собрании предстояло выбрать старосту и комсорга. Очень долго классный руководитель и по совместительству преподаватель математики, Маргарита Викторовна Цибизова, искала среди нас желающих. Никто не соглашался. Маргоша – именно так звучало её моментально возникшее прозвище – внешним видом и поведением напоминала мадам Шапокляк из мультика про Чебурашку и крокодила Гену. Применив все возможные уговоры, Маргоша психанула и ткнула перстом в первые две фамилии из классного журнала. Ими оказались Женька Абрамович и Галя Андреева. Класс незамедлительно и дружно проголосовал. Единогласно Женька стал старостой, а Галя – комсоргом.

Школьная драка как нечто неизбежное

Классы в новой школе были «перенаселены». В нашем девятом «А» – 40 учеников. А ещё были классы «Б, В, Г, Д и Ж»! Плюс десятые и одиннадцатые классы. На переменах происходило настоящее столпотворение. Но, поскольку в школах в те времена была строгая дисциплина, до хулиганств доходило редко, хотя драки между парнями случались. Я был миролюбив, но сдачи давал. Особенно и сразу мы невзлюбили друг друга со старостой Женькой Абрамовичем, крепким парнем одного со мной роста. Что ему не приглянулось в моём независимо-мечтательном поведении, не знаю, но задирался он при всяком удобном случае. Всё шло к неизбежной схватке.

Драка произошла в классе, во время перемены, когда девчонок и большинства парней не было. Нас окружало трое-четверо ребят, среди которых был Валерка Бутузов, культурист-второгодник, физически очень сильный. Он никогда ни с кем не дрался, так как был намного сильнее остальных, но любил посмотреть на драку и, если она заходила слишком далеко, разнимал. Наша схватка с Женькой закончилась быстро: на попытку противника заломить мне руку я увернулся и ответил парой быстрых ударов под дых и сразу в челюсть. Этой боксёрской серии под названием «тройка» ранее научил меня отец, ещё в Румынии. Женька согнулся, а потом отлетел к доске, сильно ударившись затылком, но не упал, только растерянно озирался по сторонам. Валерка шутливо присудил мне победу. С того момента меня больше никто не задирал, а Валерка при встрече всегда дружески улыбался и подмигивал, намекая на ту самую драку.

Науки и учителя

Мы потихоньку взрослели, это начинало сказываться на нашем внешнем виде. Особенно у девчонок, которые выглядели старше парней. Да и не девчонки это уже были, а симпатичные девушки, прекрасно «округлённые» в некоторых местах.

Где-то на экскурсии: Авинкина Галя, Филиппов Игорь, Зайцева Галя

Начались всякие предпочтения, попытки своеобразных ухаживаний… Мне эти «шуры-муры» были абсолютно «по барабану»: почти на всех уроках я, держа очередную книгу на коленях, читал. Запоем. Поэтому, вместо изучения умных формул и выдающихся событий истории, перед моим романтически затуманенным взором возникало то штормовое море, швыряющее по свирепым волнам парусник с упрямыми искателями приключений, то космические корабли, исследующие туманность Андромеды, то геологи-разведчики, то экстремалы-охотники и рыбаки… а иногда на моих коленях возлегал толстый том Альфреда Брема или орнитологический справочник по птицам Ленинградской области.

Напрягалось моё внимание только на уроках географии, литературы, физики и физкультуры.

Физкультура

Физра – как мы тогда кратко называли физкультуру, для всех парней нашего класса была одним из любимых предметов, в чём огромная заслуга преподавателя Козлова Германа Ивановича.

Преподаватель физкультуры Козлов Герман Иванович. Фото из Школьного альбома. Только что победили! Стоят слева направо: побеждённый соперник, Олег Таиров (второй этап), Миша Костечук (четвёртый этап), Володя Павлов, Женя Чугунов (первый этап), ещё один побеждённый соперник, Володя Васильев. Ниже – Толя Жуков. Ещё ниже – Игорь Филиппов (третий этап)

На каждом занятии он делал всё, чтобы мы всесторонне физически развивались. Обычно урок начинался с разминки. Потом переходили к лёгкой атлетике: бегали, прыгали в высоту, в длину, бросали гранату, толкали ядро. Заканчивался урок всегда какой-нибудь игрой для всего класса, разделённого на две команды: в волейбол, баскетбол, ручной мяч.

Герман Иванович много занимался с нами бегом. И бегали мы с весны до глубокой осени, а зимой, когда из-за непогоды было невозможно ходить на лыжах, бегали в зале, «нарезая» круги вдоль стен. Для проведения кроссов мы уезжали на трамвае № 36 в Сосновую поляну, где хорошо было бегать по дорожкам парка «Новознаменка» вокруг прудов. Часто происходили соревнования между классами.

Помню одно из таких соревнований, когда проводилась эстафета: четыре участника от каждой команды бежали по километру каждый. Я был заявлен на третий этап. Первым номером бежал Женька Чугунов, второй этап – Олег Таиров, обогнавший несколько соперников и передавший мне эстафетную палочку третьим. Свой этап я начал резво, и метров через сто, обогнав второго, уже задышал в затылок первому. Преодолев деревянный мостик через речку Сосновку, дорога пошла в горку. Поверив в свои силы, я пошёл на обгон именно на подъёме, к высшей точке обогнав соперника уже метров на десять. Наши болельщики, расположившиеся на финише, увидев это, радостно зашумели, особенно выделялись звонкие крики девушек, что было приятно, и мне захотелось ещё поднажать. Но… я не правильно разложил свои силы… соперник начал потихоньку меня доставать… вот он уже топчется сзади… совсем рядом… обходит меня и начинает уходить вперёд. Более того, ко мне стал приближаться следующий! Собрав последние силы, я кое-как дотерпел до финиша, но в конце уступил и пришёл третьим, отстав от второго всего на «пол-лаптя». Меня сменил Мишка Костечук, который, промчавшись по дистанции, словно борзая, всех обогнал, и мы всё-таки выиграли!

Бегая кроссы в парке, я не мог и представить, что в будущем – через много лет – буду гулять именно вокруг этого пруда, переходя именно этот деревянный мостик через речку Сосновку, и кормить уток вместе с женой, внучками и собаками.

…

Когда мы учились в 9-м классе, в 10-м учился уже тогда подающий большие надежды толкатель ядра Валера Войкин. Наблюдая за его «взрывным» толканием, мы каждый раз восхищались его мощью, и гордились, что он из нашей школы.

Заглянув в Прошедшее Будущее, увидим, что Валерий Григорьевич Войкин станет МСМК (мастером спорта международного класса), неоднократным рекордсменом СССР в толкании ядра, 4-х кратным призёром Чемпионатов Европы, 5-ти кратным чемпионом СССР, бронзовым призёром Спартакиады народов СССР 1967 г., победителем Спартакиады народов СССР 1971, 1975, 1979 гг., победителем Всемирной Универсиады 1973 г., серебряным призёром Универсиады 1970 г. После окончания спортивных выступлений Валерий Григорьевич будет работать тренером, подготовит чемпионку мира в толкании ядра Ларису Пелешенко.

Наверное, вдохновлённые подобными примерами, многие учащиеся нашей школы занимались в спортивных секциях и школах. К примеру, в нашем классе Виталик Эзергайль занимался лёгкой атлетикой в спортивной школе, а Светлана Закс – очень серьёзно гимнастикой.

Альтернатива школьной физкультуре

В спортивные секции в старших классах я не ходил. Мне хватало дворовых спортивных игр: летом в футбол, зимой – в хоккей. В каждом дворе заливались катки, где происходили ледовые сражения. На коньках умели кататься почти все ребята и девчонки. Причём очень неплохо. В городе работали катки: на стадионах и в парках. Особенно хорош был каток на стадионе «Динамо», залитый вокруг территории стадиона. Кроме этого, было ещё плавание в прудах и в Финском заливе; тогда у ребят только начали появляться самые первые ласты, маски и дыхательные трубки. Всё это было очень интересно и развивало физически.

А велосипеды?! Редко у кого не было велосипеда. Если не было, то была мечта заиметь его. А пока можно было покататься на велосипедах друзей. Не считая велосипедов из детства, взрослый «серьёзный велик» у меня появился в 1960-м году, сразу после переезда на улицу Васи Алексеева. «Спутник» В-34, по сути дела – модернизированный «Турист». Три скорости с переключателем на раме, управление тормозами на руле, более узкие шины… всё это создавало в моих восхищённых глазах образ сказочного аппарата, способного развивать бешеную скорость.

Однако – в те замечательные годы – выехать на городские улицы было не просто: надо было сначала сдать экзамен на знание правил дорожного движения. Иначе – гонки только во дворах, без выезда на проезжую часть. Ну, а если всё же выехал, непременно жди неприятностей от милиции и дружинников. Меня экзаменовала комиссия из трёх человек, один из которых был старшина милиции, в помещении на первом этаже углового дома проспекта Стачек и улицы Зайцева, там, где теперь стоит памятник герою-подводнику Александру Ивановичу Маринеско. По-мальчишески думая, что я всё знаю, пошёл без подготовки. Завернули. Потом снова завернули. Сдал только с третьего захода. Мне выдали велосипедные права и номер на велосипед. Вот насколько серьёзен был тогда подход к владельцам велосипедов!

Но мы – ребята-велосипедисты района «Автово», правил особенно не придерживались, и гоняли везде, где можно и где нельзя. Почти каждый день, после школы, мы мчались на своих «великах» до Стрельны или ещё дальше – до самого Петродворца. Разворачивались обратно обычно на перекрёстке в Заячьем Ремизе. Иногда, если попадался медленный грузовичок, одной рукой вцеплялись за его транец, так и ехали, подобно рыбе-прилипале, сколько позволяла ситуация. А ситуация иной раз становилась опасной, к примеру, когда грузовик внезапно увеличивал скорость. Или тормозил. Некоторые мои товарищи-велосипедисты падали, сильно разбивая конечности, не говоря уже о велосипедах и одежде.