Иллюзия вторая. Перелом

– Очень просто.

– ???

– Это зеркало. И оно не может быть номером один. Номер один подразумевает что есть и номер два и три… Номер этого зеркала – «не-два». Оно цельное и неделимое и оно должно отразить всё, что тут есть – это его прямая и единственная обязанность, иначе…

– Иначе что? – Агафья Тихоновна была нетерпелива и слова часто забегали вперед мысли.

– Иначе он, – дракон показал когтем куда-то вверх, – он не сможет себя познать полностью. Не сможет познать себя – не сможет познать и всё остальное, всё то, что отражает это зеркало. И вот этого просто не может быть. Не может случиться. Это обязательно должно произойти. Обязательно.

– А что отражает это зеркало?

– Существование всего со всем. Единое и цельное существование.

Агафья Тихоновна в изумлении округлила глаза.

– Но это же значит…

– Что? – Артак усмехнулся, уже зная что скажет его спутница.

– Но это значит что и само существование отражает всё это! И нас, и эти мешки, и его, – акула кивнула куда-то наверх, к свету, – его самого!

– Именно так, – дракон облегченно вздохнул, – все мы живем между двух зеркал, а если быть точнее, то между двух отражений этих двух зеркал. Своего собственного зеркала, отражающего всё сущее и одного общего, одного на всех, зеркала номер «не-два»…

Дракон поднял голову и посмотрел на ослепительный свет, медленно спускавшийся вниз.

– А если быть ещё точнее, то и не между двух отражений…

– А где же тогда?

– Мы все живем в свете, который несёт эту информацию о существующих зеркалах. Мы – всего лишь информация в общем информационном поле, не более того. Мы – палец, показывающий на Солнце, но отнюдь не само светило. Мы – лишь возможность познать этот свет, которым являемся и ни капелькой больше. И знаете что?

– Что? – акула слушала затаив дыхание.

– Нет никакого второго зеркала. Есть только одно – общее. Зеркало номер «не-два».

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Это относится и к людям?

– Говоря «мы» я имею в виду именно людей, – дракон тихонько засмеялся.

– Значит человек – всего лишь возможность?

– Да! Быть человеком – как стоять на перекрестке всех дорог. И любая дорога доступна. Но найдешь ли ты в себе силы идти – вот в чём вопрос, – Артак продолжал улыбаться, – так что, просто родиться человеком не вполне достаточно. Человеком необходимо ещё стать. Человек – это возможность, это вероятность, это сжатый в пружину потенциал, но никак не завершённое, развёрнутое произведение.

Акула присела рядом с драконом и к её телу тоже прикоснулся луч света. Прикоснулся, пощупал кожу и проскользнул внутрь.

– Да, да, – она кивнула головой и в её глазах мелькнуло озарение, – вы совершенно правы.

– И знаете что ещё? – Артак повернулся к Агафье Тихоновне.

– Что? – тихо произнесла она.

– Человек – это ещё и надежда.

– Чья?

– В данном случае наша. Наша с вами…

Так они и сидели в ожидании конца этого бесконечного мига. Мига пробуждения.

5

Свет, хоть и медленно, но не останавливаясь ни на одно мгновение, заполнял собой всё существующее пространство.

Густой и вязкий, с неторопливым, но и ничем непреодолимым усердием, он флегматично продвигался вперед с неотвратимостью дождя, способного проникнуть в любую, даже самую тонкую щель. Точно так же, как вода была способна намочить всё, к чему она прикасалась, так и свет освещал каждый закуток, каждую расщелину, каждый выступ и впадину, каждый, даже самый труднодоступный участок пустоты.

А абсолютная тишина на арене действий лишь усиливала, нагнетала чувство неотвратимости.

– Что будем делать? – Агафья Тихоновна повернулась к дракону, и показала плавником на световой луч, подобравшийся к ним ближе всех остальных.

Луч как раз огибал мешок с жадностью, и бережливость, под воздействием света, вместе с мелочностью и прижимистостью, бросились наутек, наконец-то оставив попытки развязать мешок. Спущенными рукавами они закрывали свои тела, пытаясь спастись от яркого, ослепляющего света, а меркантильность, крохоборство и корыстолюбие, не имея своих рукавов, которые можно было бы спустить, пытались спрятаться за спинами своих более крупных товарищей.

– Ждать, – Артак улыбнулся, наблюдая за этой сценой, но не сдвинулся с места, – будем ждать, тем более что ничего другого нам и не остается.

– Нам ничего не угрожает?

– Нам? – дракон рассмеялся сильно, в голос, и от его хохота, кажется, даже световые потоки перешли в лавинное, нарастающее движение. Словно камни в горах при камнепаде. Такой себе световой ураган. Всё вокруг содрогнулось, но выстояло, – нам? – повторил дракон сквозь смех, и наконец ответил:

– Нам ничего не угрожает, – он смеялся и смеялся, но Агафье Тихоновне показалось, что его радость была немного искусственной, насильной, почти натужной.

Дракон, в свою очередь, смеялся и внимательно наблюдал за светом, судя по всему, смеялся он лишь для того, чтобы посмотреть за реакцией света на его смех.

– Но свет растворяет всё, что здесь есть… – неуверенно произнесла Агафья Тихоновна.

– Я бы не смог отказаться, если бы свет захотел растворить и меня, – дракон говорил отрешённо, словно ему в голову пришла какая-то интересная мысль, – но, боюсь, что этого не случится, – он замолчал, прислушиваясь, – хотя, это было бы совсем неплохо. Так что не переживайте, нам ничего не угрожает. Свет не растворяет – он освещает, он питает. Возможно, когда-нибудь он что-нибудь и растворит, – дракон подмигнул акуле жёлтым глазом с вертикальным зрачком.

Агафья Тихоновна молча кивнула и подмигнула в ответ.

Артак, как собака, приподнял уши и вслушался в абсолютную тишину, царящую на зеркальной арене. Скользнув взглядом по темным, ещё не затронутых светом, участкам пустоты, дракон, казалось, сам превратился во внимание. Или в способность внимать.

– Что вы делаете?

– Ничего особенного. Слушаю. Пытаюсь понять, – Артак полностью погрузился в процесс созерцания.

Казалось, не было ни одного звука, способного пройти мимо чуткого драконьего уха, не было ни одного лучика света, который был бы в состоянии обойти драконий глаз. Артак сейчас олицетворял собой всё внимание, которое было в его распоряжении. Он воплощал собой весь мешок, он растворял в себе их – бездонные мешки возможностей, открывающихся при созерцании.