Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

– А чем вы по настоящему, в повседневной жизни занимаетесь, когда спускаетесь с гор? – вот так просто спрашивает Клава видного мужчину Альберта и в его теле принца. И надо сказать, что этот вопрос Клавы определённо пошатнул позиции видного мужчины Альберта, который вслед за принцем Альбертом осел в ногах от такого малодоверительного подхода к себе. Он-то привык, что его только слушают и если спрашивают, то только о его желаниях (когда полдничать желаете или когда готовить экипаж на выезд), а тут прямо вмешательство в его личную жизнь.

– Да таким темпом она скоро будет требовать от меня отчёта в моих действиях! – всё возмутилось в видном мужчине Альберте, особенно принц, призывающий немедленно поморщить нос и покинуть эту не дисциплинированную на любопытстве гражданку чужого отечества и нашему уму не поддающуюся разумению. Но на этот раз в Альберте возобладала его природа видного мужчины, которая требовала от него не оступаться от этой строптивой гражданки, и попытаться завоевать её хотя бы доверие.

– Ладно, пробуй. – Усмехнулся принц внутри видного мужчины Альберта. – Вот только мне уж больно интересно, за кого ты себя выдашь, если ты никогда не работал. И профессии у тебя, по сути, нет никакой. – Принц внутри Альберта, явно поднаторевший в дворцовых интригах, сразу начал интриговать, загоняя Альберта в тупик.

Но Альберт, видный мужчина, не хуже принца разбирается в хитросплетениях той мысленной деятельности, на которую в своих рассуждениях опирается принц. – Ты меня тут не путай. – Сбивает гонор принца видный мужчина Альберт. – Скажу, что я архитектор. Вот и всё.

– А если она потребует доказательств. Сам видишь, какая она настырная. Мол, спроектируй мне чего-нибудь. То, что тогда? – принц всё-таки неподражаем, раз готов вставлять палки в колёса самому себе в виде видного мужчины Альберта. Но на Альберта, где сядешь, там и слезешь. – А я скажу, что я не простой архитектор. А я специализируюсь на проектировании будущего для вот таких как вы, красивейших из всех девушек на свете. – Заявляет Альберт. И принц вынужден признать большую ловкость этого видного мужчины Альберта.

– А я тебя и недооценил поначалу. – Уважительно покачивает головой принц. После чего подталкивает Альберта на ответ Клаве. – Давай, предисловь. – И видный мужчина Альберт находит подход к Клаве, выказав себя большим стратегом в деле обрисовки безоблачного будущего для девушки полной надежд на своё будущее.

– Остаётся только найти этого принца. – Пробубнила себе в нос Клава, всё же через прищур глаз поглядывая перед собой. И судя по тому, как Клава изучающе рассматривает встречных людей или в одном с ней направлении идущие спины людей, то она знает, чем руководствоваться в поиске спины именно принца. – Спина принца, хоть и не столь широка, как у настоящего рыцаря, но за ней чувствуешь защиту и надёжность. – Примерно что-то такое и в такой разумной степени размышляла Клава, делая оценочный разбор встречных лиц и спин людей. Где больше внимания ею уделялось спинам, а не лицам людей. Так как по ним сразу же можно было определить степень надёжности их носителя. И здесь принималась в расчёт не одна только широта души и плеч носителя этой спины. А тут в один её взгляд на спину человека, сразу же многое скрытного виделось и в итоге учитывалось.

И если на первых шагах по этой торговой улице, освещённой со всех сторон светом ярких огней и витринами бутиков со своими призывными предложениями и обязательным элементом для всякого торгового пространства, манекенами, Клаве ничего подходящего не попадалось, и она уже собралась было в дальнейшем положиться на другой вариант своей судьбы, как в этот момент, – и это уже не случайно, а так в таких случаях всегда и бывает, – её взгляд наталкивается именно на то, что полностью соответствует её воззрениям на спину принца.

И Клава, не сбавляя своего хода, только успевает возбуждённо проговорить: «А вот это уже что-то», и сама того не замечает, как настигает эту широкую спину статного и представительного господина, двигающегося впереди вальяжной походной, то есть такой, с какой все принцы перемещают себя по этой грешной земле, и чуть ли не вбивается головой ему под лопатку.

Ну а принц от такой неожиданности всё-таки слегка струхнул, – он впал в бледность и одёрнулся в себе, когда Клава уткнулась ему в спину носом, – но при этом не дальше и не больше чем это обязывает дисциплинированность быть воздержанным на эмоции, не трусливым человеком. К тому же принц был не один, а с товарищем, может и не таким как он высокородным (из каких-нибудь маркизов), но, тем не менее, это обязывает его быть невозмутимым ко всякой, в том числе и сзади напасти.

И этот принц, когда первые эмоции схлынули при виде той, кто стал источником нападения на его спину сзади, – он вместе с товарищем маркизом де Скрупулёз, с лёгким недоумением и недоверчивостью в лицах вопросительно смотрели на Клаву, – собрался было поинтересоваться у неё: «Как это всё понимать, гражданка? И не думаете ли вы, что ваша незаурядная наружность и вид, даёт вам право наскакивать на понравившихся вам людей?», но не смог, сбитый с толка тем, что она тут вдруг продемонстрировала.

– Плиз. – Проговорила Клава, с потупленными глазами присев в книксен. И так это по особенному удивительно и трогательно у неё получилось, а может из неё вышло, что принц и его товарищ, маркиз де Скрупулёз, уронили челюсти, очаровавшись этим странным представлением, и за всем этим делом пропустили момент, когда эта странная девушка их обошла и покинула, завернув в ближайший бутик. И принц с маркизом, проводив её взглядами, переглянулись между собой, и ничего не говоря и даже не делясь впечатлениями, в глубокой задумчивости пошли дальше.

Тогда как Клава, не давая возможности категорийным продавцам бутика, куда она сейчас так резко свернула, сложить на свой счёт полную картинку, прямиком направилась к стендам с одеждой. Там она без особого разбору прихватила несколько вешалок с одеждой, и вперёд в примерочную. После чего она, преображённая и по новому выглядящая в новой одежде, выйдя из примерочной, смотрит в сторону выхода из бутика, где принца с маркизом уже не видно, немного затрачивает времени на скорей всего, размышления, затем смотрит в сторону кассы, откуда на неё принципиальным взглядом смотрит кассир и подошедший продавец из зала, и, сжав в руке нечто, с вызовом в лице, твёрдым шагом идёт на кассу.

– Можно снять магниты прямо с меня? – расплывшись в улыбке при подходе к кассе, Клава обращается к кассиру. Ну а кассир, не без поддержки со стороны продавца из зала, считает нужным с понимающим многое лицом поинтересоваться у Клавы: «Позвольте спросить. А что за такая спешка?».

Клава же, постукивая пальцем руки по стойке, не менее принципиально посмотрела в ответ на кассиршу и продавца из зала, так и показывающих всем своим презрительным видом, что их своим простоватым видом не обдуришь, и они, таких как ты, выскочек за парней достойных лучшего, насквозь видят, после чего повернула голову в сторону выхода, и … «Ух! Он всё-таки вернулся». – Про себя вздохнула Клава, обнаружив стоящего на выходе из бутика принца, во все глаза смотрящего на неё и показывающего всем своим видом свою заинтересованность в ней. Видно он так и не пришёл в себя после такого наскока на себя со стороны Клавы, а если точней, то этого её «Плиз», и, поняв, что во всём этом происшествии возникла какая-то незаконченность, решил вернуться назад, отослав недовольного маркиза дальше вперёд.

И вот он здесь, у входа в бутик стоит и пристально так смотрит на Клаву, и ни у кого из присутствующих здесь людей, и возникнуть не может подозрений в том, что они незнакомы. А сразу видно, что знакомы, и при этом для некоторых лиц завидно знакомы.

– Боюсь, что передумает. – Повернувшись к кассиру, говорит Клава, протягивая ей рукав костюма с магнитом на нём. А кассир только сейчас отвела свой взгляд от того представительного господина, с кем эта выскочка значит, имеет какие-то там отношения и ещё пришла с ним сюда. Но при этом она по себе знает, что такое прижимистость вот таких напыщенных господ привлекательной внешности и с юмором у них всё в порядке, и она в этом вопросе, ни смотря даже на принципиальные разногласия в деле своего отношения ко всем этим отношениям с мужским полом, готова полностью поддержать выскочку.

– Он что ли? – пренебрежительно кивнув в сторону принца, спрашивает кассир Клаву.

– Угу. – Несколько пристыжено и покаянно говорит Клава. И такая её выраженная болью и словами действительность находит отклик в сердцах кассира и её подруги, продавца из зала. И они уже полными горечи и гнева глазами смотрят на того блестящего господина, который им сперва даже понравился, – а он вон каким жадным гадом оказался, сволочь одно слово, – после чего их взгляды на Клаву смягчаются, и она пропускается кассиром за прилавок, чтобы ей было удобнее снять магниты с брюк от костюма.

Когда же они со всем этим делом справляются и Клава выпускается из-за прилавка, то наступает короткая неловкая пауза, где кассир не смеет потребовать от Клавы счёт к оплате, а сама Клава, стоя к ней вполуоборот (она разделяет свой взгляд между кассиром и принцем), не спешит предложить расплатиться (может она боится, по мнению кассира, заявить к оплате такую умопомрачительную сумму; их бутик считается представительского класса).

Но вот Клава на что-то, видимо, решается и она с загадочным выражением лица кладёт руку на стойку прилавка, фиксирует общее внимание на своей руке, а как только это происходит, то отрывает руку от прилавка, на котором остаётся лежать небольшой предмет типа пуговицы или запонки, где на чёрном фоне золотым вылита буква «А».

Кассир с подругой с высокой степени любопытства переводят свой вопросительный взгляд на Клаву и ждут от неё разгадки на эту её загадку. Клава же с загадочным выражением лица, где эта её загадочность как бы в себе подразумевает некоторую насмешку над самой собой, понизив голос до заговорщицкого, вместо ответа на так и напрашивающийся вопрос со стороны кассира и её подруги, сама задаёт вопрос. – И как думаете, кому принадлежат эта запонка?

И кассир с подругой рефлекторно одёргивают лица в сторону того представительного господина и кивают туда. И хотя их ход мысли, по сути, был верен, всё же Клава не об этом их спрашивала, и она их но новому спрашивает. – Это да. – Говорит Клава со всё той же напускной таинственностью. – Но я спрашиваю о другом. Кто он. Можете догадаться? – А вот эта уже интрига и тайна, которая начинает волновать и теребить сердца кассира с подругой. И у них в момент включается всё их воображение, надо понимать, не без своей романтической глупости, настоянной на фильмах о золушках, и они начинают себе чего только не надумывать.

Ну а Клава, не давая им времени одуматься, сократив между собой и кассиром расстояние до предела, уперевшись в неё взглядом, со всей прямотой к ней обращается. – Как на духу говори. Хочешь принца встретить? – А та, захваченная Клавой врасплох, только согласно кивает.

– Тогда это тебе. – Клава протягивает запонку кассиру, а как только та неуверенно её берёт, то она со словами: «А теперь жди», разворачивается и вперёд на выход из бутика. Где она не идёт куда-то в сторону от ожидающего её на выходе из бутика во все глаза принца, чьи запонки, а если точнее, одна, каким-то удивительным способом оказалась в руках Клавы, а затем перекочевала в руки кассира бутика, а Клава прямиком, с решительностью во всем своём виде, идёт до принца. Отчего он даже несколько подрастерялся от такого направленного в его сторону напора в глазах этой странной девушки.

– Вы Альберт? – сравнявшись с принцем, без всяких предварительных разговоров задаёт вопрос Клава, уперевшись взглядом в принца. А тот от такой неожиданности и вовсе растерялся и сам не знает почему, сказал: «Да». Хотя он был и не Альберт вовсе, – его звали Артур, – и вообще, это имя ему почему-то претило. Но он получается, что не просто согласился с таким своим наименованием, а он, и это надо обязательно отметить, никогда ранее не проявлявший в себе такое слабоволие во взаимоотношениях с женским полом, вдруг, ни с того, ни с сего, был подмят под себя одной из представительниц женского пола. А ведь он ещё совсем недавно заявлял, что не найдётся в этом мире такая, кто его, Артура Мозгового, сможет усмирить.

Но как сейчас выясняется, то он слишком самонадеянно и поспешно разбрасывался такими заверениями. И хорошо, что его товарищ, маркиз де Скрупулёз, ничего из того, что сейчас тут происходит, не видит. А то бы он не смог бы удержаться оттого, чтобы всем знакомым и деловым партнёрам Артура Мозгового заметить, как ваш незабвенный Артур держит слово. – Трепло он, а не человек крепкого слова. Вот так-то.

– Подойдите к кассе, вас там ждёт сюрприз. – Говорит Клава, кивком головы перенаправляя внимание Альберта-Артура в сторону кассы бутика, откуда на него с придыханием смотрит кассир. Когда же Альберт-Артур возвращает своё внимание обратно, то вот чёрт, перед ним уже никого нет. А вот кричать в спину или догонять эту ускользавшую от него по коридору девушку, он отчего-то опять не решился.

– Ладно, посмотрим, что там за сюрприз меня ждёт. – Вздохнув с надеждой на оставленный незнакомкой телефон, Альберт-Артур выдвинулся в сторону кассы бутика, где ох, как его ждали.

Клава же, на одном дыхании пройдя первый прямой коридорный участок в поле видимости Альберта-Артура, после поворота в первое же коридорное ответвление, ещё немного прошлась и остановилась у одной из витрин, чтобы перевести дух от такого стремительного хода мысли, а уже затем своих ног. Здесь она в памяти перемотала всё случившееся за последние десять минут и без всякого требования со своей стороны прыснула в смехе, представив себе физиономию Альберта, когда он на стойке кассы увидит свою запонку, которая так уж вышло, соскользнула с его руки, когда она на него натолкнулась, а она её подхватила, не дав ей упасть.

– Вот же чудесница! – восхитится Альберт, когда первое удивление пройдёт, и он, взяв в руки запонку, посмотрит на неё и через призму её увидит Клаву.

Но это мысли отстранённые, тогда как сейчас эта её громкая, на ровном месте и вроде как видимых причин для такой громкой радости нет, смешливость, вызвала у одного не мимо проходящего господина, а стоящего у демонстрационного стенда павильона какой-то стратаповой компании, высокотехнологической направленности, явно имеющего замашки ипохондрика, подозрения в том, что это над ним тут посмеиваются, или даже возможно потешаются. А он-то ничего такого, что может вызвать улыбку, а тем более такую смешливость не сделал. А он всего лишь задал вопрос и притом совсем негромко, человеку как бы будущего в виде манекена кибернетической девушки, презентуемому этой стартаповой компанией.

И он при этом не сам вызвался задаваться вопросами, а он был захвачен врасплох, когда проходил мимо этого выставочного павильона, где к полной для себя неожиданности, вдруг натыкается на перегородившую ему дорогу девушку (он бывает идёт и задумается о чём-то отвлечённом, а потом раз, и не поймёт, где оказывается), всю обтянутую в лайкровую одежду. При виде которой уже дух захватывает, а тут она ещё к тебе механическим выговором обращается с вопросом. – Давайте знакомиться.

И понятно, что этот господин в некотором роде задумался после того, как обомлел, сбитый этой девушкой со всякого толку. Ведь он человек семейный и как бы это сказать, у него есть обязательства перед своими домашними, кому он в своё время поклялся без надобности не заговаривать и знакомиться на улице с незнакомыми девушками, особенно если они вот так умопомрачительно выглядят.

– Семирамид Петрович (так звали этого господина, оказавшегося в такой затруднительной ситуации), зная преотлично вас, – как сейчас помнит Семирамид Петрович, наставляла его на путь, если не истинный, то хотя бы не на скользкий, его супруга Марта, – легко могу предположить, куда вас все эти знакомства, а затем значит, отношения, заведут. – А вот дальше Марта недоговаривает, решив оставить для Семирамида Петровича пространство для манёвра его аморальной невоздержанности. Но при этом она пристально смотрит на Семирамида Петровича, давая ему понять, что его насквозь видит.

А вот Семирамиду Петровичу никогда не нравились все эти недоговорки и обмолвки, и если ты считаешь его, скажем так, человеком недисциплинированным, то так и скажи. И нечего тут недоговаривать, тем самым не просто давая ему возможность для манёвра его сообразительности, а она как бы намекает на то, что ты сам, Семирамид Петрович, в ответе за свой выбор того или иного своего козлиного поступка.

А вот Семирамид Петрович крайне не согласен с такой постановкой вопроса. И его поступки, и решения не обязательно должны быть негативного характера, и он хоть и адвокат, но может иногда позитивно мыслить. И ему всё же хотелось бы знать некоторые уточнения насчёт того, куда всё-таки упомянутые Мартой отношения могут его завести. Ведь человек такое любопытствующее создание, что всякая вставшая перед ним загадка у него из головы не выйдет, пока она не будет им разгадана. И вот с этими мыслями Семирамид Петрович и натыкается на так необычно выглядящую девушку, которая озаряет его взглядом со странной улыбкой на устах и тут же делает такое интригующее предложение.

Ну и Семирамид Петрович, ясно, что растерялся и его ответ ей был определённо не слишком умён. – Зачем? – несколько нервно и растерянно отвечает Семирамид Петрович. И вот тут с боковой стороны от него, до него доносится этот смешливый прыск Клавы. И понятно, что Семирамид Петрович в один момент напрягся и решил, что тут имеет место какая-то в его адрес шутка. А может и того больше, целый заговор под руководством его Марты, всё же решившей, что доверия к нему ни на столько много, чтобы спокойно можно было бы его одного на работу отпускать, так что нужно этого неугомонного Семирамида Петровича испытать.

А как испытать, то тут вариант только один – поставить на его пути вот такую совершенную девушку. Что и было проделано, а Семирамид Петрович значит, попался.

– Да ничего подобного! Не на того напали! – Семирамид Петрович спохватывается, да и дёру отсюда.

Ну а Клава поправилась от такого негативного взгляда на себя со стороны этого невыносимого вида господина, затем окинула вниманием презентуемые в этом выставочном павильоне экспонаты в виде роботонизированной продукции, задумчиво прогримасничала в лице и, посмотрев на часы, выдвинулась на выход из здания торгового центра. По выходу из которого, она огляделась по сторонам, сделала мысленные расчёты и дальше, в одну из сторон вперёд.

Ну а когда ты даже не идёшь, а следуешь по указанному пунктом назначения направлению движения, и плюс скорость твоего движения определяет свои пределы времени (ко стольки ты должен туда-то прибыть), то твой путь мало приметлив. И ты, погрузившись в мысли о предстоящей встрече с ожидаемым тебя событием, так и идёшь пока вдруг не наталкиваешься на своё прибытие к месту заранее обговорённой встречи или намечаемого кем-то события.

Но у Клавы, видимо, был некоторый запас времени до прихода к указанному на листе с принтера месту, и она по проходу по парковой аллее, заметив на своём пути скамейку, решила присесть на неё и передохнуть, раз есть ещё время.

– А как оказывается хорошо. – Откинувшись спиной на спинку скамейки, а ноги вытянув перед собой, в удовольствии вздохнула Клава, начав впитывать в себя душевную обстановку окружающего её природного мира. Где всё вокруг было к месту, и своим предназначением делало картинку этой части мира полной.

Так слегка покрасневшие, а местами пожелтевшие деревья, осыпая под дуновеньем ветра одухотворённую листву с себя, намекали, а местами уже подчёркивали, что приходит новое для мира время и надо начинать задумываться о предстоящих переменах. Чему со всех сторон подчириковали и подначивали так начать думать своей трелью птицы. Где самые бесстрашные подсаживались рядом с Клавой на скамейку и требовательно поглядывали на неё – если вы, как мной думается, разумная девушка, поделитесь крошками из своего кармана, – а нет таких карманов, что без крошек, – то я вам, так уж и быть, по секрету расскажу, к чему готовиться нынешней осенью.

– А вот интересно, – не обращая большого внимания на поползновение птиц в свою сторону, глядя вперёд через фокус себя, задалась вопросом Клава, – какое место для меня предназначено в картинке этой части мира? – Здесь она придирчиво осмотрела все детали картинки мира перед собой, – через пешеходную дорожку перед ней проходила узкая лесопосадка, дальше шла автодорога, а за ней вновь пешеходное пространство со свободной площадкой, устроенной для подхода к дверям небольшого ресторанчика, – и собралась было собираться идти дальше, для чего она посмотрела на свои наручные часы, как до неё сзади доносятся уж очень разговорчивые голоса. Где один принадлежит серьёзной девушке, – она не позволяет себе шутить и её голос звучит монотонно, – а вот второй, мужской, показался ей незримо знакомым, и Клава застыла в одном положении, похолодев в сердце от этих знакомых отзвуков.

– А может мне сегодня заболеть и остаться дома. – С задушевной игривостью болтает некто сзади Клавы.

– И чем вы займётесь в одиночестве, Константин. – До Клавы доносится серьёзный выговор собеседницы разговорчивого молодого человека.

– Вы меня недооцениваете, Лианна Сигизмундовна, – совершенно не унывает и не тушуется перед такой постановкой вопроса своей собеседницы, получается, что Константин, – я один не останусь.

– Вот как. – Наигранно удивляется Лианна Сигизмундовна, строгая и серьёзная знакомая Константина, – И с кем же это вы, если вас это не затруднит сказать, собираетесь вместе болеть дома?