Псих

– А зачем тогда нам сдался этот малый, из-за которого у нас, возможно, будут проблемы? – поглаживая Бенсозию, вкрадчиво спросил Астарота.

– Он будет нам обеспечивать управление нашей кисой. – Ответила Бенсозия.

– Ладно, все эти технические детали меня мало волнуют. Правда, всё же мне кажется, что таскать с собой лишний груз, будет не слишком целесообразно. – Произнеся это, Астарота достаёт из своего плаща хрустальную шкатулку, от чьего вида Бенсозия содрогается, но уже не может сдвинуться с места, находясь в очень цепких руках Аббадоны. Чьё, даже небольшое усилие, всегда парализует всех тех, кто находится на краю бездны, и которая сама диктует – сделать ли тебе шаг или нет. Так что для него, ангела бездны, не составляло труда подчинить себе даже самую нежелающую этого падения ведьму.

– Не обессудь. – Не глядя на Бенсозию, чьё лицо исказилось гримасой ужаса, сказал Астарота и дал сигнал работе бритвы Аббадоны, которая одним лёгким стежком руки, перерезала зрительный нерв и глаз, который закружившись в полёте, ловко был уловлен Астаротой в этот хрусталь, где ему было самое место.

– Ну, думаю, для нашего дела одного будет достаточно. – Вначале заглянув в зрачок отрезанного глаза, а затем, переведя свой взгляд на его подружку – одиноко глазевшую на него с лица Бенсозии, сказал Астарота.

– Ты же знаешь, нам лишние глаза и даже уши не нужны. – Засмеялся Астарота. – Что звучит как-то уж двусмысленно, но что опять же, не отменяет того, что кому-то они покажутся не лишними.

– Я никому, ничего… – не успела договорить Бенсозия, как жёсткий, потрясающий до основ существа взгляд Астароты, заставил её замолкнуть.

– Смотри, как бы я не посчитал, что и язык, тоже есть лишний повод для беспокойства за тебя, на которую без волнения невозможно смотреть. – Затрясся от смеха Астарота.

– К тому же, чего тебе волноваться, если регенерация всё равно вернет своё, что как раз для нас, опять лишнее беспокойство. – Уже в раздумье произнёс Астарота. – Ладно, берём её с собой. – После небольшого раздумья сказал Астарота, потом взял со стола контейнер, который вызвал в нём усмешку. – Тяжёлый стал, зараза.– Затем посмотрел внимательно на Бенсозию и, покачав головой, сказал. – Что ж, дорогуша, я смотрю, глазик твой печальный, меченным оказался. Так что тебе придётся походить слепой. – Астарота взглянул на Аббадону и, сказав: «Избавься», – направился на выход.

– Чё, забавно смотреть на себя со стороны. – Держа в руках отрезанный глаз Бенсозии, принялся потешаться Аббадона.

– Ну, ты где? – Донёсся голос с улицы и Аббадона, со звучным схлопыванием, раздавил глаз каблуком, от звука которого, обмякшая Бенсозия, подкосившись, без памяти, тут же рухнула на пол. Что вызвало приступ раздражения у Аббадоны, не ожидавшего такой подлости от ведьмы, от которых, конечно, можно было всякого ожидать, но подобной чувствительности к собственному телу, было даже очень неожиданно видеть. Но, делать нечего и он, перекинув её через плечо, покидает вместилище этого дома.

– Давай, закидывай. – Стоя у багажника машины, очень заботлив Астарота, решивший предварительно открыть багажник. – Чёрт его знает, куда её везти. – После того, как ведьма была погружена и достаточно прикрыта крышкой, задался вопросом Астарота.

–Так может, к нему и везти; на его кулички. – Решил пошутить довольный Аббадона.

– Расшутился, мне тут. – Со своей стороны серьёзен Астарота. – Ведь Дума, я думаю, не слишком-то обрадуется тому факту, что пропал один из его стражей, да ещё к тому же, поднадзорная ведьма.

А Дума и в правду, не только не обрадовался, но он, как только прибыл в свою вотчину – восьмой удел, так стал рвать и метать, узнав о пропаже Пиндара. И хотя ему до него дела бы никакого не было, но после намёков Дьявола, он стал мнительно подозрителен. И Дума, как только прибыл к себе в удел, то сразу же потребовал весь личный состав к себе на сверку, на которой и выяснилась пропажа Пиндара. А ведь Герион, с тревогой следивший за всеми этими метаниями Думы, начал подспудно догадываться, что существует некая связь между событиями, связанными с появлением Астароты, пропажей Пиндара и этим буйством его непосредственного начальника Думы. И что связующей нитью, скорее всего, является та встреченная Пиндаром ведьма, который, будь он не ладен, своей неповоротливой непосредственностью, ввёл его в заблуждение, заставив не брать в расчёт свою возможную инициативу, которую тот, вероятнее всего и проявил.

Теперь же перед Герионом стояла дилемма, как ему дальше поступать – раскрыть ли всю информацию полученную он Пиндара Думе и тем самым поставить крест на своём будущем, либо же вначале отыскать Пиндара, этого пид*ра и уже там действовать по обстоятельствам. Что, в случае его быстрого розыска и игре на опережении, когда возникнет возможность, то надо будет быстро заткнуть тому все его условные рефлексы, что позволит Гериону сохраниться, ну а если он опоздает, то об этом лучше не думать, а безмолвием, Дума, уж точно обеспечит.

После пропажи Пиндара, в ожидании прибытия Думы, Герион собрал лучших розыскников, чей дух ничем не прошибешь, но для которых чужой всегда желателен, так как он, вне зависимости от ангельской принадлежности, очень питателен. В связи с этой их бездушной опасностью, эти твари держались в отдельных помещениях под замком и использовались только в крайних случаях, при розыске погрешностей, сумевших уйти из под зримого ока. Конечно, в таком случае всегда существовала опасность того, что разыскиваемый дух, попав в лапы этих борзых розыскников, лишатся остатков своего духа, на который наложат лапу розыскники, так что для предотвращение этого результата, всегда необходимо было присутствие хантера.

И если бы в прежнее время, в случае подобного ЧП, Герион отправил бы рядовой состав хантеров, то сейчас, он в виду некоторых незаявленных обстоятельств, вызвался сам начать охоту.

– Пиндар был для меня не просто коллега, а даже нечто большее. – Заявил он Думе, который оценив по достоинству это стремление Гериона, в знак особого доверия, вручил тому пламенный прут, который, если что, то он знает, куда надо будет его засунуть.

– Кажется здесь. – Подойдя вслед за розыскником, уткнувшемся в дверь одной из многих хижин, сказал хантер Гериону. Герион же ничего не сказал, а молча зашёл в этот дом, встретившего их своей пустотой. Но, не смотря на то, что дом был пуст, всё же по розыскникам, начавшим точить свои когти об пол, однозначно можно было определить, что разыскиваемый объект был когда-то здесь.

– Стой. – Заметив, как один из розыскников схватил с пола какой предмет и мигом заглотнул, с запозданием заорал Герион. После чего он с проклятиями начал распинывать этих, не внемлющих ничему, кроме духа агрессии сущности.

– Убери их. – Обращаясь к хантеру, отдал команду Герион, а сам когда немного успокоился, принялся изучать, ещё не затронутую этими задушевными тварями внутреннюю обстановку жилища. И если обстановка не вызвала в нём интереса, то разбросанные угли камина, приковали его внимание. Герион очень внимательно осмотрел все рисунки последствий работы огня и, повернувшись к стоящему наготове ещё одному из хантеров, сказал:

– Веди её. – После чего тот, подойдя к двери, из-за неё кликнул кого-то и вслед за этим, в дом ввалилось пару подручных Гериона, ведущих с собой мерзкого вида ведьму, для которой у Гериона не было в запасе слов и её, без этих лишних формальностей, повалили на пол. После чего Герион зачерпнул горсть пепла себе в рот и, перемешав с внутренними жидкостями всю эту смесь у себя во рту, вылил всё это ей на лицо. Затем он поднёс к её лицу свой огненный прут и стал ждать, когда часть смеси испариться, а другая, впитавшись в кожу, образует маску, по чьему виду, можно будет определить принадлежность тех волосков, найденных в пепле Герионом.

–Я так и знал. – Заметив сходные проявления черт лица, образовавшиеся поверх маски, уложенной на ведьме, подсвечивая её жезлом, произнёс Герион.

– Бенсозия. – Вспомнил имя этого лика Герион. – Та, за которую, вдруг ни с того ни с сего, в последнее время начались тяжбы с седьмым уделом. Администрация второго пояса, в чьем заведении находился лес самоубийц, посчитал, что имеет полное право на её душу и выдвинул к ним соответствующие требования с возвратом этого объекта. «Интересно, а почему они только сейчас спохватились, а не сразу, когда она поступила к ним. И ведь, что любопытно, так это то, что ко всем этим делам, даже были подключены высшие сановники и к ним в удел, даже заезжал со своими требованиями Азазель. И вот когда она уже должна была переведена в лес самоубийц и случилась эта её пропажа. Но при чем здесь этот остолоп Пиндар». – Не мог уловить суть Герион.

– Либо же он играет в собственную игру, что слишком фантастично, либо же он оказался не в том месте, не в то время, что более вероятно. – Усевшись в кресло качалку, размышлял Герион. – Но что мне сказать Думе? – А вот этот-то вопрос, до нервных колик, озадачил Гериона. Но к его удивлению, когда он поделился с Думой своими соображениями насчёт участия во всех этих делах Азазеля, то тот хоть и сверкнул яростью, но, тем не менее, довольно спокойно отнёсся к этому известию.

– Азазель, со своими способностями открывать секреты и скрытые истины, давно уже находится на короткой ноге с Вельзевулом и однозначно, заинтересованность этой Бенсозией, исходила из его ведомства, без указания которого, они бы и не продавили это решение о её возврате. – Размышлял, меряя шагами кабинет Гериона Дума.

– Мне нужны все данные на неё. – Устремившись взглядом на Гериона, сказал Дума.

– Ну вы же знаете, у нас есть только приговорные данные, в которых только описана подноготная, но нет всей подушной информации. – Как бы оправдываясь, заявил Герион.

– Чёрт. Я и забыл об этом. Вот что значит, давно не заниматься делами. – Хлопнув себя по лбу, воскликнул Дума, и стартовал на новый забег по пересечению кабинета. – И ведь если я сделаю запрос, то сразу же возникнут ненужные вопросы, у совсем незаинтересованных лиц. – Вновь вернувшись к Гериону, взглянул на него Дума, ожидая помощи от него.

– Дайте мне полномочия и допуск к объектам инфраструктуры АДа и я постараюсь нарыть всю информацию на эту Бенсозию. – С готовностью порвать за Думу любого, выдал себя Герион.

– А на тебя, положиться можно? – прищурившись, посмотрел Дума на Гериона, демонстративно держа свою руку на предельно близком расстоянии от его плеча.

– Нужно. – Выпалил тот и, приподняв своё плечо, демонстративно, как бы сам возложил руку Думы на себя.

– Хорошо, ты получишь полномочия. – Последовал ответ Думы, который не сводил своего взгляда с Гериона. – Только ты, конечно, понимаешь, что в случае возникновения «если», то ты и получишь своё должное в соответствии с ним.

–Я знаю. – Не сгибаем в ответ Герион.

– Ну и хорошо. Ну, а что насчёт вашего, этого, как его там… – Не закончив вопрос, уставился Дума на Гериона.

– Пиндара. – Вставил пропуск Герион.

– Ну да. Дал же бог имечко. – Заржал Дума с присоединившимся к нему Гериону.

– Ну, так что с ним? – после этой смеховой паузы, спросил Дума.

– Ищем. – Уже более уверенный в себе, ответил Герион.

– Хорошо, ищите. – Сказал Дума.

– Зубами будем рвать землю. – Зубами заскрежетал Герион.

Глава 14

Где же наша, промо-падала

– Ой, смотри какой котенок. – Умилилась Геля, заметив под скамейкой лишенного своего бодрого и последних потуг на презентабельность вида, котенка. Что было вполне закономерно, при капании с самого утра моросящего дождя, мало когда ограничивающегося крышами домов и проезжей частью улиц, и который, не смотря на всю свою мелочность, так и норовиться попасть прямо на головы прохожих и даже этого котенка.

Геля же, заметив котёнка, заинтересованно придала себе такой же жалостливый вид, как и у этого отпрыска рода кошачьих, не понятно каким образом, влезших в доверие к человеческому роду. И не надо тут говорить о целесообразности владения этими животными, так ловко разделывающихся с мышами. Всё же не эта причина послужила тому, что кошки были записаны в домашние животные, чей, радующий женский и детский глаз вид, скорей всего и поспособствовал, правда, не их, а хозяйскому приручению. После чего этот, якобы хозяин, добровольно взял на себя роль обслуживающего персонала по созданию благоприятных условий пребывания в этой жизни этого мяукающего лежебоки, который как оказывается, ещё тот привереда.

«Ты ответственен за того, кого приручаешь!» – так и видится плакат с изображением на нём кота, вперившегося в тебя и лапой прямо указующего на твою безответственность.

– Котёнок, как котёнок и даже уже не столь юный и вправе заявить на большее. – Своим равнодушием, так и режет душу Геле этот бесчувственный Илья.

– Смотри, какой он бедненький. – Стекает с её щёк слеза, которая по разумению Ильи, есть плод её чрезмерной чувствительности, заложенной природой в этом слабом роде человечества, который чуть что и воспользуется этим, совсем не смягчающим, а просто размягчающим сердца средством. А оно, как химическое оружие, однозначно готовилось в одной из закрытых лабораториях ада, о чём даже спорить не стоит, если рассмотреть все сферы применения этого быстро-действенного оружия, не наносящего даже толики вреда их носителям – щекам, но так действенно, по самое не хочу, выжимающие ваши сердца.

– Как и все мы, промокшие под дождём. – Предположив, что это всего лишь капли дождя, а не слезы, Илья пытается противодействовать тому, к чему клонит, а значит, почти что, к неизбежному, Геля.