Форшок

– Мама, прости меня за вчерашние слова. Мне всегда казалось, что ты сильная. Попробуй пережить и это. Но помни, что вред отцу не сделает счастливей тебя.

Алина поняла, что дочери известно о ее письме в партком. Она уже и сама жалела, что написала его.

Глава 11

После отъезда дочери Алина ощущала себя так, будто заблудилась в лесу. Она поняла, что не знает, как вести себя дальше, что делать, как жить. Уже по инерции, чтобы хоть как-то проявить свое несогласие с происходящим, она развила активную деятельность: сменила замок в квартире и сделала еще много бесполезных глупостей.

Вообще-то в этой лихорадочной деятельности имелся определенный смысл. Соседи видели не убитую горем брошенку, а активную волевую женщину и поэтому задавали меньше вопросов.

О том, какие последствия возымела ее жалоба в партком, Алина узнала через два дня.

Активистка Инна остановила Алину, когда та несла на помойку мусор.

– Ты знаешь, какой фортель выкинул твой? – спросила Инна с возмущением, как будто Алина должны была отвечать за поступки бывшего мужа.

– Если ты о том, что он ушел из дома, то для меня, как и для всех вокруг, это не новость, – спокойно ответила она.

– Это еще не все. Главного ты не знаешь. Вчера было заседание парткома, ему вынесли партийное предупреждение с условием, что он вернется в семью. Он сказал, что возвращаться не собирается. Представляешь, заявил, что у него другая семья и что с прежней женой его ничего не связывает. И это после двадцати с лишним лет брака! Все были возмущены. Парторг его предупредил, что с аморалкой его новое назначение на хлебную должность может сгореть синим пламенем, а он сам может оказаться в медвежьем углу, где будет следить за чисткой унитазов. Твой заявил, что заявление на развод он уже подал и забирать назад не собирается. И тут же написал рапорт об увольнении из армии. Интересно, он останется здесь или увезет свою пассию? – Инна вопросительно посмотрела на Алину.

– Если он не поделился с парткомом своими планами, то с бывшей женой тем более советоваться не будет, – ответила Алина.

– Хотя зачем ему уезжать. Говорят, у его подруги денег куры не клюют, да и у него пенсия будет немаленькая, – Инна говорила искренне, не понимая какую боль она причиняет Алине.

– Ты не знаешь, в каком районе живет эта женщина? – не могла удержаться от вопроса Алина.

– Она живет за рекой, в центре у нее свой дом, а рядом два ее магазина, – ответила Инна.

– Хорошо, что она живет далеко. Мы можем не встречаться на улице, – подумала Алина.

Муж позвонил этим же вечером.

– Завтра утром я пришлю за своими вещами двух солдатиков. Отдай им мою одежду, обувь и бритву. Из других вещей я прошу только набор самурайских сабель, которые мне дарили на юбилей, – сказал он.

– Я отдам то, что посчитаю нужным, – ответила Алина.

Эта фраза вырвалась у нее помимо воли. Она уже и сама сожалела о своем поступке и думала, что при первом же разговоре с мужем скажет ему об этом. Но горячая волна обиды заставляла говорить совсем другие слова, холодные и злые.

Борис немного помолчал, потом добавил:

– Зачем ты написала в партком? Тебе стало легче от того, что ты сломала все мои планы? Твое поведение освобождает меня от всяких обязательств перед тобой, – сказал он.

– Ты уже давно освободился от этих обязательств, – сухо сказала Алина.

Уже положив трубку, Алина пожалела, что общения не получилось. Ее еще не покидала иллюзия, что ей все-таки удалось бы достучаться до него, если бы разговор сложился иначе.

После телефонного разговора Алина достала большой чемодан, привезенный ими из Польши, и стала складывать в него вещи мужа. Она решила, что отдаст только то, что влезет в этот чемодан. Два костюма, пара ботинок, две пары туфель, дубленка. Больше не влезало ничего. С каждой вещью в чемодан погружалась частица души женщины.

Утром действительно приехали два солдата и забрали чемодан.

Некоторое время Алина сидела и тупо смотрела перед собой. Потом, повинуясь какому-то непонятному чувству, она отправилась в тот самый магазин, принадлежащий сопернице. Оправдывала она себя появившимся поводом: сломалась кофемолка.

Алина как бы наблюдала за собой со стороны, понимая, что все ее действия противоречат здравому смыслу и ее характеру. Вернее, собственным представлениям о своем характере.

Она помыла голову, уложила волосы, тщательно накрасилась. Достала из гардероба светлое пальто. Весна только приближалась. На улице было еще холодно.

В полупустом автобусе Алина села у окна. Хотелось ехать и ехать, рассматривая спешащих людей, чисто выметенные улицы.

Магазин оказался довольно большим. За последний год он занял еще и второй этаж здания дополнительно к первому. Это был настоящий кооперативный универмаг, поражающий роскошью ассортимента. Роскошным он, правда, был по советским меркам. Люди, привыкшие к тому, что большинство вещей надо было не покупать, а доставать, смотрели, открыв рот, на полки, заставленные пластмассовыми электрочайниками, фенами, косметическими наборами. Тому, чтобы эти вещи мгновенно не смели с полок, препятствовала их цена.

Алина выбирала кофемолку и поглядывала вокруг: вдруг хозяйка всего этого великолепия именно в эту минуту заявится в свое царство. Но магазин был полупустым. Было бы наивно рассчитывать на такое совпадение.

Электрическая кофемолка оказались очень дорогой. Алина, заглянув в кошелек, обнаружила, что денег хватит только на ручную мельницу. Ручная кофемолка с деревянным корпусом и пластиковой чашей вполне подойдет для того, чтобы перемолоть кофейные зерна на одну-две порции.

Увидеть соперницу в этот раз не удалось. Это случилось немного позже.

Как-то утром к Алине прибежала подруга Людмила. Последнее время они встречались редко. Людмила была постоянно занята на своем заводе. И сейчас она только что вернулась с очередной смены.

– Ты забыла, что сегодня праздник – День города. Давай выбираться в люди. Я своих пацанов отправила на экскурсию в Сигулду. Пойдем и разгуляемся, – бодрый тон Людмилы встряхнул Алину.

– Там будет ярмарка. Я хочу посмотреть себе что-нибудь недорогое с янтарем: кольцо или брошь. Да и для подарков можно что-то присмотреть, – добавила Людмила.

На таких ярмарках народные мастера выносили на продажу свои изделия: искусно вывязанные вещи, глиняную посуду, украшения. Стоили эти вещи недорого. У Алины никогда не доходили руки, чтобы купить себе что-нибудь. К тому же хенд-мейд тогда ценился гораздо ниже импортных фабричных вещей.

– Ты же сама прекрасно вяжешь. У тебя проблем с подарками быть не может, – удивилась Алина.

– Ты же знаешь, что сапожник всегда оказывается без сапог. Я вяжу быстро только тогда, когда вяжу по заказу. Для себя могу месяц возиться с одной варежкой. Сейчас времени не остается совсем. Я взялась за подработку: вяжу мужские свитера для одной фирмы. Там свои сроки, поэтому даже на работе выкраиваю время, чтобы успеть сдать вещь вовремя, – сказала Людмила.

– Да, надо бы что-то купить с янтарем, – сказала Алина и осеклась.

Деньги, которых, как она надеялась, должно было хватить надолго, катастрофически таяли. Купить даже скромное колечко из янтаря в металле было не на что.

До центральной площади подруги дошли пешком. И почти сразу же при входе Людмила крепко сжала локоть Алины:

– Смотри, вон там, около киоска стоит эта дама. Ты не туда смотришь, смотри левее.

Алина поняла, что речь идет о женщине, которая отняла у нее мужа.

Дама стояла спиной к подругам и не видела их. Поэтому можно было хорошо рассмотреть ее фигуру и наряд. Фигура была так себе: широкие бедра, тяжелые плечи. Но безукоризненная стрижка, модная дорогая одежда, туфли из тонкой кожи, стильная сумка делали любую критику похожей на зависть.

На руке дамы был массивный серебряный браслет. Этот браслет Алина уже видела в художественном салоне, когда они с Борисом ездили в Ригу. Это было месяца за три до того злополучного чаепития с записками. Браслет стоил дорого, почти как золотой. Но сравнить его с ширпотребом из ювелирного магазина было невозможно. Это было настоящее произведение искусства.

Тогда Алина долго примеряла браслет, не в силах оторвать от него взгляд. Она знала, что их семейный бюджет не рассчитан на столь дорогую незапланированную покупку, и в конце концов с сожалением вернула чудную вещицу продавцу.

– Не переживай, такие вещи обычно не покупают, а дарят, – сказал тогда Борис.

Алина приняла эту фразу за намек на то, что муж купит ей этот браслет и скоро подарит на День ее рождения.

И вот сейчас эта драгоценность украшала руку чужой богатой тетки и к Алине уже не имела никакого отношения.