Форшок

– Наверное, его пассия не старше этих мальчишек. Седина в бороду, бес в ребро, – неприязненно подумала Алина.

Одновременно она пыталась наблюдать за реакцией окружающих дам, но никто из них не проявлял какого-то особого внимания к ее мужу.

Борис подошел и сел рядом.

– Может, спросить у него прямо? Хотя это бесполезно, не скажет. Когда-то была подобная история, лет 10 назад. Он тогда тоже все отрицал,– подумала она.

Тогда все было проще: муж пребывал в ожидании очередного звания, и любой намек на аморальное поведение мог бы навсегда оставить его в капитанах.

Хотя, если все вспомнить, тогда тоже было очень и очень непросто. Также были постоянные отлучки из дома, непонятные звонки по телефону. А главное – его холодное отчуждение, когда даже простые бытовые вопросы решались с отстраненным равнодушием.

Алина тогда по совету подруги дала понять, что если он не одумается, то она не только перестанет заботиться о его служебной карьере, но и поспособствует ее сильному замедлению. Это звучало двусмысленно и было похоже на шантаж. Но чего ей стоило демонстрируемое самообладание, знает только она сама.

На самом деле тогда она впервые не знала, как поступить, как повлиять на мужа. Она чувствовала себя так, будто кто-то чужой ворвался в ее квартиру и заявляет свои права на ее дом, счастье, ее жизнь. Скорее всего, Алина из гордости не стала бы никуда жаловаться, отстаивать свои права на супруга. До сих пор ей неясно: испугался ли Борис намека и рассудил, что развод не будет способствовать карьере, или решил не разрушать семью. Алине очень хотелось думать, что он просто не захотел терять жену.

Вскоре все вернулось на свои рельсы. Пассия осталась в прошлом. Хотя, если бы не перевод на новое место службы, неизвестно, чем закончилось бы эта история.

И вот снова! Только теперь все и проще, и сложнее. Проще потому что дочь выросла, и у Алины уже есть кое-какой опыт в решении подобных проблем.

А сложнее потому что время идет к 45, когда баба хоть «ягодка опять», но уже больше похожа на ягодку консервированную, пусть из хорошего болгарского компота.

А главное – грядут перемены. Дивизию скоро выводят, и это вопрос времени. Хорошо, если муж получит назначение до возможного развода. А если решит, что на новом месте лучше начинать жизнь с новой женой? Таких примеров вокруг уже было великое множество.

– Что-то разыгралась моя фантазия, – одернула себя Алина, – Не стоит паниковать раньше времени. Мало ли бабенок всю жизнь вертелось около него. Никто не сумел увести его из семьи. Он не посмеет прожитые рядом почти четверть века выбросить из жизни.

Сейчас она остро почувствовала, что все, что ее окружает, наполняется новым смыслом. Игривые шутки Юриса во время танца уже не казались ей безобидным трепом подвыпившего ловеласа. Возможно, он знал о похождениях сослуживца и решил приударить за его женой, оставшейся без внимания мужа. Да и сам Борис на протяжении неофициальной части вечера едва ли полчаса был рядом с ней.

Разумнее было сделать вид, что ничего не произошло, и позволить ситуации самой определить дальнейший порядок действия.

Но справиться с раздиравшей ее обидой Алина не смогла. К обиде примешивалось еще желание наказать мужа, как наказывают нашкодившего кота. Спускать такое она позволила только по молодости лет. Сейчас же она взрослая женщина, требующая уважения к себе. Это знала она сама про себя, но ему это необходимо было показать.

Оставшаяся часть вечера прошла как в тумане. К счастью, многие уже были порядком навеселе и не обращали внимания на рассеянность Алины, на ее ответы невпопад.

Глава 7

Вернувшись домой после концерта, Алина молча положила записку перед Борисом. Она была готова ко всему: к благородному негодованию, упорному отрицанию, лжи. Она, конечно, простит его. Но он должен перед этим понять меру своей вины перед ней.

Спокойный ответ мужа погрузил ее в ощущение нереальности.

– Алина,– произнес он,– Я давно хотел тебе сказать…

После этой часто повторяемой людьми фразы невозможно было ожидать чего-то доброго и приятного. Как после слов громкоговорителя: «Внимание! Внимание!», все внутри сжимается в ожидании чего-то, что может перевернуть твою жизнь. Так и произошло.

Муж говорил, что развод с Алиной – дело решенное, что он любит другую женщину и ждал только приказа о новом назначении, чтобы подать на развод. Слов Алина не слышала. Все это она воспринимала какими-то невидимыми антеннами по интонации и выражению лица мужа, бесстрастному и сосредоточенному.

Лишь одна фраза в его монотонной речи заставила ее встрепенуться и осознать реальность происходящего: оказывается, ее дочь знала о решении отца!

Богатое воображение женщины нарисовало картину, как отец с дочерью вместе обсуждают несносный характер матери, привыкшей контролировать каждый их шаг. И, вероятно, дочь сочувствовала отцу, столько лет изнывающему под грузом Алининой диктатуры.

Обида, бессилие и острое чувство несправедливости не давали дышать. Слова, приходившие на ум, были какие-то пустые и ненужные.

– Двадцать лет, почти четверть века я отдала семье. Я отдала тебе свою молодость, – говорила она и сама понимала пустоту этих слов.

Кого и когда трогали эти фразы, кроме человека, их произносившего?

– Прости, – сказал Борис, – Мне казалось, что ты тоже понимаешь, что после отъезда Леры нас ничего не связывает. А терпеть друг друга лишь потому, что мы двадцать лет были вместе, мне кажется глупым.

– Я тебя не терпела. Я жила рядом с тобой и думала, что у нас семья, – сказала Алина.

Муж промолчал, тем самым показывая, что терпел он.

– Ты можешь не беспокоиться. Помогать деньгами я тебе буду, – сказал Борис.

Утром, когда муж отправился на службу, Алина попыталась привести мысли в порядок, но ощущение катастрофы не уходило и действовало как паралич.

– Есть ли средство предотвратить беду? – спрашивала она себя. Но ответа не находилось. Вместо него накатывала тоскливая безнадежность.

– Это конец, это конец, – билось в висках.

Конечно, Алина и раньше задумывалась над тем, что отношения с мужем давно стали скорее деловыми, чем супружескими.

– Но это неизбежный результат двадцатилетнего брака. Невозможно же десятилетиями сохранять пылкость влюбленных! Понятно, что рутина может убить любые чувства, но должно же оставаться уважение. Я же сама себе такого никогда не позволяла, – думала Алина.

С тех самых пор, как она вышла замуж, Алина автоматически перевела себя в новую категорию – категорию жены и матери. На нее обращали внимание другие мужчины, но это внимание воспринималось ею как что-то ненастоящее, как игра. А настоящими были муж и дочь.

С Борисом Алина познакомилась на танцах. Тогда она только что поступила в институт, и две однокурсницы потащили ее в Центральный парк. Там играл настоящий вокально-инструментальный ансамбль, и туда приходили курсанты военного училища. Борис был одним из них. Он не сразу обратил на Алину внимание, пригласил на танец ее подругу Светку.

В следующий раз на танцах он уже приглашал только Алину. На четвертый или пятый вечер, провожая ее домой, Борис сказал:

– Выходи за меня замуж.

Борис заканчивал училище и понимал, что на новом месте службы найти жену будет гораздо сложнее, чем в миллионном городе. Тем более что Алина соответствовала самым строгим представлениям об офицерской жене: красивая, неглупая, умеет себя подать, да еще и певица.

Алина думала недолго. Военное училище считалось престижным. После него многие парни делали неплохую карьеру. К тому же Борис был высоким и симпатичным.

Предложение не вызвало возражений у девушки еще и потому, что она не раз слышала байку о том, что слово ВУЗ для девушки расшифровывается так: «выйти удачно замуж».

Получив согласие Алины, Борис изложил программу будущей совместной жизни, какой сам ее видел:

– Я буду зарабатывать деньги, ты будешь делаешь все остальное.

Брак оказался удачным. Все происходило в рамках предварительно озвученной концепции семьи. Боря обеспечивал семью материально, а Алина делала все остальное.

Добывать мебель, качественные продукты, требовать у командира мужа улучшения жилищных условий могла только сильная, уверенная в себе женщина. Образ утонченной певицы постепенно таял в дымке проходящих лет. Алина постепенно превращалась в представительную даму, возражать которой отважится не каждый.

Они быстро притерлись друг к другу. Эмоциональные всплески Алины ударялись о неприступную стену невозмутимости Бориса и быстро гасли.

Нельзя сказать, что супругов связывали пылкие чувства, но этих чувств хватало ровно настолько, насколько им обоим это было необходимо. Только рождение дочери внесло в их семью долю тепла, которая выходила за рамки этой необходимости.