Золотая карта

– Гарантий, Валера, нет. Я отпущу тебя, сославшись на нехватку доказательств. А ты принесешь деньги, тридцать процентов, на условленное место.

– А если я смотаюсь?

– Объявим всесоюзный розыск, и будешь ты, как лиса, прятаться от каждого человека, видя в них оперов, до тех пор, пока не попадешься. Такая вот перспектива.

– Не многовато ли тридцать процентов?

– В аккурат, чтоб купить свободу.

Пустого выпустили на другой день после разговора с Моисеевым. Положиться на него он мог. Слов на ветер майор не бросал. Недаром среди воров ходил слушок, что он строг, но справедлив, и с ним они старались считаться, видя в нем настоящего мента. Убедившись, что слежки за ним нет, что майор ведет честную игру, он направился к стройке, откопал деньги, переложил оговоренную сумму в рюкзак и, выкурив сигарету, спрятал черную сумку обратно на то же место. На железнодорожном вокзале, пройдя в камеру хранения, подошел к десятой ячейке и, удостоверившись, что она пуста, бросил рюкзак вовнутрь, набрав осевший в мозгах шифр.

Мужчина в кожаном плаще и в сапогах, с виду грибник, наблюдавший за парнем, удалявшимся от камер хранения, медленно спустился по лестнице и, не заметив ничего подозрительного, побрел в ряды камерных секций. Здесь, набрав шифр в десятой камере, он открыл ее, проверил содержимое рюкзака, закинул его на спину, вышел на перрон и сел на отправляющуюся электричку. Вячеслав Владимирович Моисеев ехал на дачу. С рюкзака, находившегося рядом с ним, он не спускал теперь глаз, с трудом веря, что теперь эти деньги принадлежат ему.

«Все, покантуюсь еще месяца два для отвода глаз и уйду на законную пенсию. С этими бабками я старость себе обеспечил. Пустого я отмажу, как договорились. А вот Матюхе за хулиганские действия придется пару лет попыхтеть на “дядю”. Все же что-то надо показать. Завтра придется позвонить брату в район, пусть Елену отправляет домой. Скоро само собой все уляжется и дело о банке утихнет, как и остальные закинутые в архив нераскрытые преступления».

С тех пор утекло немало воды. Но Пустому, прошедшему за вскрытие сейфов еще не раз через тюрьмы и лагеря по пути к статусу законника, этот случай сильно запомнился. Моисеев, сдержав слово, испарился, сошел, как говорится, со сцены. О нем он больше не слышал. Лена, узнав правду о его чувствах, построенных на обмане, вышла замуж за городского интеллигентного парня и сейчас воспитывает двоих детей. Матюха освободился, отсидев два года, и вновь исправно трудится на выбранном пути, делая очередные ходки.

* * *

Олег с Фаном добрались до Усть-Неры без приключений и, сняв комнатушку у одной пожилой женщины, стали искать скупщиков золота. Молодой чеченец, на кого они вышли, стоял на лестничной площадке местной одноэтажной гостиницы.

– Здорово, браток, – поздоровался Олег, подымаясь к нему, на что тот кивнул головой в знак приветствия. – Рыжевье кое-какое имеется. Интереса не имеешь?

– А как вы меня нашли? – спросил в ответ чеченец.

– По слухам, брат. Город-то небольшой. Так что не боись. Нам «лавешки» нужны. На материк хотим слетать, погостить чуток.

– И много у вас?

– С килограмм найдем.

– Подходите сюда через час вместе с рыжевьем, – и он, спустившись с крыльца, не оборачиваясь, направился в сторону центра.

– Не жалко тебе по такой цене отдавать? – спросил Федя, когда они остались одни.

– Жалко, но на дорогу и на первое время «лавешки» где возьмешь? Да хватит нам рыжевья, не расстраивайся. Со следующего мая вернемся, чтоб намыть новую партию. Главное сейчас – доехать. Пойдем лучше принесем рыжевье.

Чеченец вернулся, как и обещал, через час, вместе с сопровождавшим его верзилой, тоже похожим на чеченца. Проверив качество и взвесив на карманных весах с аптечной точностью золото, скупщики отсчитали купюры и, передав Олегу, попрощались.

– Ну что, Фан, спрячем амуницию, стволы и в путь?

– На самолет, что ли?

– Нет, так дело не пойдет. Добираться будем на «Уралах». У водителей-транзитников тут есть свой постоялый двор, где они собираются со всей Колымы. Если повезет, за хороший куш без пересадки домчат до железки.

Как и предполагал Олег, им повезло. Два «Урала» с прицепами возвращались с Белой Горы в Нюренгри, остановившись в Усть-Нере на ночевку. Водители, узнав сумму проездного, без промедления согласились.

– За такие бабки могли бы и на самолете лететь. Обычно с нами ездят, у кого с этим туго, – сказал, один из них шутя, назвавшийся Петром.

– Да вон Фана в воздухе постоянно укачивает, а я уж с ним на пару, – отговорился Олег, заранее придумав, что будет говорить в случае такого вопроса.

На Севере основной транспорт по доставке грузов – большегрузные «Уралы» высокой проходимости. Ездят они постоянно на пару, так как здешним транспортным предприятиям не разрешено выпускать их по одному на дальние рейсы из-за опасностей в пути, особенно зимой и в дождливую погоду. Но, как бы там ни было, несмотря на все трудности, водители на Севере работали и работают, пусть и срываясь со склонов, пусть и утопая в холодных реках вместе с провалившимися машинами.

Собравшись утром, разделив снова золото на две части, запрятав его в заранее купленные новенькие баулы, Олег с Федькой отправились на место стоянки «Уралов». Долго ждать водителей не пришлось. Уже через полчаса они сели на машины и, помолясь, двинулись в путь. Первую машину, куда сел Олег, вел казах лет тридцати пяти по имени Алтын, что в переводе на русский язык означало «золото».

– Что, Олег, рано навострил лыжи, надоело работать или работы нет?

– Да и то, и другое, мы же шабашничали. Получили деньги и опять в дорогу. Романтика!

– Сейчас куда?

– На Камчатку нацелились, на рыбный промысел.

– А чего не через Сусуман поехали?

– Там же погранзона. Вдруг не пропустят.

«Уралы», ревя моторами, медленно поднимались на крутой склон, словно ползущая змея, вышедшая на охоту. Выскочивший откуда-то из-за огромного валуна дикий олень, играя большими рогами, пробежал недалеко от машины и спрятался за выступом склона.

– Черт! Ружье отдал в ремонт! – с досадой вскрикнул Алтын. – Всегда так. Тот раз ехал тоже без ружья – медведя встретил. Огромнейший, аж жуть берет! Не попадались вам? – глянул он в сторону Олега. Тот помотал головой. – А знаешь, якутки, когда в лес идут за ягодами, пуговицы платья всегда расстегнутыми держат.

– Зачем это? Чтобы геологу легче было их раздевать? – пошутил Олег.

– Да нет, – не обращая внимания на насмешливый тон Олега, продолжал Алтын. – Медведь, говорят, не трогает голых женщин, хотя недавно около Хандыги медведица задрала беременную женщину. Может, та не успела раздеться, не знаю. Но бабу жалко, конечно.

Так, травя северные байки и ночуя в перевалочных домиках, расположенных по пути на трассах, они доехали до Нерюнгри.

Билет на поезд Нерюнгри – Москва, отправляющийся на другой день согласно расписанию, купили сразу по приезду. Устроившись после долгой мучительной дороги в гостинице, собрались вечером посетить местный кабак. Свободных столиков, готовых принять гостей, было достаточно. В составе посетителей были в основном мужчины, и лишь в углу около подиума музыкантов один столик занимала парочка молодых девушек, не обращающих ни на кого внимания. Официант без задержки обслужил столик Олега и Федьки, доставив заказанное. Пропущенные пара рюмок водки заиграли в животе, постепенно увеличивая скорость движения крови по жилам и туманя мозговые извилины. Появившиеся музыканты, судорожно дергаясь, открыли «Фестиваль кабака» и, спев несколько песен, объявили певицу Анжелику, после чего одна из сидевших около сцены дам предстала перед небольшой аудиторией, вытягивая медленную песню.

– Пойду-ка приглашу вон ту блондинку, чувствую, скучает без подруги, – и Олег, встав с места, направился к столику, где сидела подруга певицы. Противиться блондинка не стала, наоборот, охотно станцевала с незнакомцем, прижавшись к нему всем телом. Галантно проводив даму до столика, Олег вернулся на место. За ним следом подошел парень лет двадцати пяти, среднего роста, завидного телосложения, с короткой стрижкой и, нависнув с грозным видом над столиком, внятно, делая ударение на каждом слове, обратился к Олегу:

– Слышь, фраерок! Эта телка наша. Не хочешь неприятностей – оставь ее, – и, не получив ответа, беззвучно удалился с чувством выполненного долга.

– Да, – протянул Олег, – шустрый малый. Надо проверить, подойдет еще раз или нет.

– Бодаться хочется? – улыбаясь, проговорил Федя. – Иди. Ставлю стольник, что подойдет к нам.

– А я говорю нет, – возразил Олег и, услышав звук медленной музыки, направился к даме, скучающей в ожидании подружки, на ходу перекладывая «шпагу», которую по привычке всегда таскал с собой, из коробки со спичками в карман брюк.

– Тебе что-нибудь сказал тот паренек обо мне? – спросила блондинка, прижимаясь к уху Олега, танцуя в такт музыке.

– Да он просто без ума от тебя и попросил об этом передать.

– Ты серьезно?

– Серьезнее не бывает.

– Как они мне тут все надоели со своими прибамбасами! Глянь, опять идет, – показала она на направляющегося к ним культуриста. – Тебе лучше уйти, он не один, вот и ерепенится. Ни себе, ни другим!