Однажды в Москве. Часть I

– Вот так всех нас и держат на крючке, – тихо проворчал Бакинец. – Этими самыми маленькими нюансами, которые при желании так легко раздуть.

– Вы страшный человек… – это я Прилизанному.

Тот после некоторой паузы ответил.

– Скажем так, я могу быть таким. Но вовсе не обязательно из меня лепить монстра. И это никакого отношения к нашему рассказу не имеет.

А вас, молодой человек и специалист по крючкам, – обратился он к нахмурившемуся Бакинцу, – я лично прошу, приведите даму и посадите обратно. И извинитесь за меня, самому мне это сделать неудобно. Хотя я в чем-то прав, но в чем-то… не очень. Заодно и попросите, чтобы обновили обстановку, – кивком указал он на существенно оскудевшие блюда.

– Слушаюсь! – моментально расцветший Бакинец выбежал из комнаты. Через минут пять, может, чуть позже, появился у дверей с заплаканной, но почему-то счастливой Гюлечкой.

– Вот и прекрасно, – довольно хмыкнул Прилизанный. – Теперь в самый раз наслаждаться рассказом нашего товарища. Продолжайте, голубчик…

Глава IX

– Через несколько дней после встречи с Мансуровым меня неожиданно вызвали к Игорьку. Он долгое время молчал и крутил на пальцах какой-то замысловатый брелок. Я, конечно, терпеливо ждал, но начал беспокоиться. Пожалел, что не прихватил ствол. Хотя все равно отобрали бы.

Дело в том, что дня три назад на Игорька было совершено покушение. Неизвестные, занявшие позицию в роще у дороги, открыли автоматический огонь по его машине, когда тот выезжал из загородного дома давнего приятеля. Сам босс чудом остался жив, пригнувшись на заднем сиденье, но водитель погиб на месте. Машина была изрешечена пулями. Охрана на сопровождающей машине быстро среагировала и ответным огнем заставила стрелков ретироваться.

О том, что бронированная машина, на которой обычно ездил Игорь, стоит на ремонте, и босс поедет на другой, были проинформированы немногие, и этот фактор тоже вызывал тревогу. Кажется, это был почерк дагов, которые обычно с неохотой нанимали киллеров, предпочитая разбираться с конкурентами сами со своими калашами. Неделю назад у Бригады завязалась перестрелка с дагами на Площади трех вокзалов. Погибли трое дагестанцев и один боец Бригады.

Но откуда просочилась информация? Взялись прежде всего за приятеля Игорька. Хотя они дружили, кажется, с пеленок, время было мутное, а деньги не пахнут.

“Но я-то тут ни при чем…” – мозг продолжал анализировать. Я не входил в костяк Бригады, и, соответственно, не мог владеть детальной информацией о чем-либо. Как отметил выше, мы с Саламовой и ее братьями работали автономно. Да, хочу отметить, что мы заметно расширили дело и подключились также к призывникам из Грузии, Армении, Молдавии и Таджикистана. С Закавказьем все понятно. Молдавия только осваивалась, но регион был очень беден. Но нам неплохие барыши начали приносить таджикские призывники, которые просто мечтали избавиться от невыносимого быта и феодальной эксплуатации своих чинуш, приграничных конфликтов и наличием в регионе конкурирующих друг с другом наркосиндикатов. Помимо брачных вариантов, мы таджикских клиентов устраивали в ЖЭК-ах и прочих муниципальных службах, так как ребята были очень трудолюбивые, и чтобы хоть что-то зарабатывать для своей родни на родине, в которой положение, видимо, было похуже чем на Кавказе, согласны были на самую низкооплачиваемую работу.

По другим направлениям тоже велись поиски. Мы ездили, наводили справки, прощупывали почву. Но конкретно приносили барыши регионы, повязанные в военных конфликтах. Война, как всегда, кормила дельцов и негодяев. Впрочем, нередко оба эти определения сливались.

В Армению, по понятным причинам, летали только Павлик с Толиком. В Ереване они быстро наладили работу с местными, теперь те все чаще сами приезжали в Москву. Это направление было приоритетнее для нас. С армянскими призывниками вплотную занималась Саламова. Конечно, они не догадывались о ее национальности – скуластая и рыженькая Наиля больше напоминала татарку, как и я, и в силу своей профессии и располагающей внешностью умело разводила отроков. Те охотно делились с нею имеющейся у них информацией оперативного характера.

Игорь доволен был нашей работой. Нас называли в шутку бакинской братией и не очень отвлекали на другое. Но, несмотря на в общем-то благодушное к нам отношение бандитского окружения, в Бригаде терпеть не могли “черных”, в особенности дагов и чехов – их считали беспредельщиками. Грузины у них ассоциировались с мошенниками и барсеточниками; цыгане – воры и бездельники; азеры – барыги и наркоторговцы, а армяне – хитрожопые, что-то между евреями и цыганами. Все кавказцы вместе взятые – звери, черножопые, еще черт знает кто. Среднеазиатов же вообще всерьез не воспринимали.

Но, так или иначе, Игорек оберегал нас, как куриц, приносящих золотые яйца…

– Что вы такое говорите? – закричала Гюля. – Как вы смеете целые народы классифицировать такими позорными эпитетами!

– Это не я, упаси Бог, – спокойно возразил Длинный. – Просто великорусский шовинизм в бандитской среде славян облачился в наиболее причудливые и мутирующие формы расизма. На самом же деле причина было в разрухе империи и в экономике. В столице и в других крупных промышленных городах, где воротились большие деньги, происходил постоянный дележ сфер влияний. Славяне, как местные аборигены и как наиболее многочисленная прослойка, претендовали на большую часть пирога, если не на весь, а кавказские этнокланы, несмотря на разноликость и малочисленность, в силу своих ментальных качеств не признавали их верховенство и порой даже брали верх над “титульной” нацией. Пока всех их не стали отстреливать более серьезные ребята в погонах, как это происходило в послевоенное время в Одессе, в Москве, в других криминальных городах. И пока все они не вошли со временем под общий купол дяди Васи…

– Дяди Володи, – уточнил Бакинец.

– Просто обидно за барыгу, – проворчала Аталай. – За наркоторговца, за черно… – затруднилась она, – …жопца. Пусть они лучше своих великих людей покажут, чем оголяют свое сокровенное. Их деятели в подметки не годятся Низами, Физули или Бируни, ибн Сина. Теперь, видите ли, потомки Чингизхана и Батыя, правившие миром, никто. И вообще, всю культуру они позаимствовали с Востока.

– Культура у каждого своя, своеобразная, обсуждать, кто круче, глупо. И не забудьте, речь идет о неграмотном, криминальном обывателе. И согласитесь, определенная часть “гостей” своими нелицеприятными выходками посодействовала, чтобы эти определения прозвучали. И, кстати, и они русских обзывали то алкашами, то свиньями, то желтоухими – в смысле собаками. И друг друга обзывали по-всякому…

В общем, после развала Союза, словно бомба ненависти взорвалась среди ее населения, в том числе и в криминальном мире.

– Братан правильно заметил, – кивнул в сторону Тельняшки Бакинец. – Сталина надобно в Кремль[12 - см. Однажды в Карабахе, История первая, стр. 14]. Тогда русский бандит промеж разборками будет читать Низами, а азербайджанец, продавая зелень, будет цитировать Пушкина: “У лукоморья дуб зеленый”…

– Хватит молоть чепуху! – тут ожидаемо рассвирепел Прилизанный. Он недовольно прошелся взглядом по каждому и остановился на Длинном:

– А вы не идите на поводу и прекратите эту межнациональную бурду. Лучше расскажите, что было дальше и зачем вас вызвал этот ваш босс?

Длинный, беспардонно зевнув, продолжил…

…Наконец Игорь заговорил. Начал он издалека:

– К тебе плохо относятся? Плохо кормят?

– Я доволен.

Мой лаконичный ответ, видимо, еще больше его разозлил.

– Мож, тебе баба твоя не дает или ты…

– Босс, это не мужской базар, – я ответил заметно резко. И чтобы разрядить обстановку, ушел от скользкой темы. – Чем вы недовольны?

– Я хочу знать, какого черта мне дают указания в отношении тебя? – закричал тот в ответ, вскакивая и опрокидывая легкое кресло. Голова Федьки с оттопыренными ушами и хлопающими ресницами моментально показалась из-за двери. Игорь махнул, как назойливой мухе, и она исчезла. И теперь босс с разгневанными глазами стоял передо мной, засунув руки в глубокие карманы в позе вопросительного знака. Я уловил, откуда дует ветер.

“Черт!..”

Пришлось вытянуться перед ним в стойке восклицательного:

– Я тут ни при чем! Никого не просил и никуда не просился!..

Игорь слыл человеком эмоциональным. Нередко сначала действовал, после стучал головой. Я с опаской следил за его руками, готовясь в любой момент пресечь их движение к стволу, висящему под мышкой.

Но, к счастью, до этого не дошло. Он поднял кресло и вновь сел, нервно теребя пальцами по поверхности стола.

– Откуда тебя знает Кореец? Зачем ты ему понадобился? И не ври!

– Босс, мне нечего скрывать. Недавно я обедал с ним в нашей “Ласточке”. Он пришел с одним земляком.

– Что за птица?

– Да так, тож из Баку. Хлебник мой… Решили отметить свободу.

– Весомый повод… – задумчиво констатировал Игорь. После небольшой паузы уже спокойно спросил.

– Ты хоть знаешь, кто Кореец?

– Нет. Он мало говорил.

– Так на какой хрен ты ему понадобился! – опять с ходу завелся Игорек. – Зачем лезет? Кем он себя возомнил?

– Босс, что случилось? Вы со мной расстаетесь?

– Да, ежкин кот! – не сдержавшись, он опять заорал. – Да хрен с тобой, невелика птица! Но почему? Что, у них своих не хватает?

– А меня кто спросил? Не пойду!