Завтрак с Машиахом

Легкая усмешка расползлась на широком волевом лице Насруллы:

– Мы обыскали весь этот район, там горная местность, много пещер, использовали все новейшие приборы, применили последние достижения науки и техники. Обследовали все, что можно было обследовать, но ничего не нашли. Это был колоссальный, но напрасный труд. Только последний пророк способен найти дар Бога, тем самым закончив наше существование. Ведь грехи людей падают на всех нас, как бы мы ни хотели остаться чистыми в глазах Всевышнего.

– Что правда, то правда.

Забыв о мифологии, союзники продолжили беседу о объединении своих действий против израильтян.

***

Яркая вспышка осветила пустыню, затмив собой даже солнце. Головы евреев лежали неподвижно на земле, руки прикрывали лицо, губы лихорадочно шептали молитву. Ударная воздушная волна пронеслась над землей, поднимая в небо огромные облака пыли. Красный туман окутал поле брани. Израильтяне, выполняя повеление пророка, обращались к Богу за спасением, понимая, что выиграть эту битву невозможно: «Отец наш, Царь наш! Мы грешили пред Тобою. Отец наш, Царь наш. Нет у нас другого Царя, только Ты. Отец наш, Царь наш! Поступи с нами милосердно ради Имени Твоего. Отец наш, Царь наш! Отведи от нас все тяжкие предопределения. Отец наш, Царь наш! Отец наш, Царь наш! Сорви заговор врагов наших. Отец наш, Царь наш! Покончи со всеми притеснителями и противниками нашими!»

Пыль неторопливо оседала на землю, туман рассеивался. Первым открыл глаза Моисей, он обратил внимание на Ковчег Завета. Между крыльями херувимов догорал синий, едва заметный огонек. Взгляд пророка перенесся туда, где стройными рядами наступали колесницы и несметное войско противника. Черный слой пепла покрывал красно-желтую поверхность пустыни. Рядом не было воинов, лошадей, колесниц, блеска стальных наконечников. Пророк изумился тишине, окутавшей место предстоящей битвы, на котором еще недавно стояли несколько десятков тысяч воинов.

– Иисус Навин! – голос пророка был слаб. – Поднимай армию! Мы идем в наступление!

Раздалась громкая команда, израильтяне оторвали головы от земли, все еще шепча слова молитвы. Некоторое время люди находились во власти общения с Богом, но звонкие голоса командиров заставили евреев строиться в отряды. Вскоре армия вытянулась в прямую линию, готовая принять бой с могущественным противником. Левиты унесли Ковчег Завета обратно в лагерь. Моисей попросил помощников поднять кресло над войском, чтобы командовать битвой. За черным слоем пепла он увидел небольшое количество воинов, которые странным образом толпились у реки, боясь сдвинуться с места.

– Вперед, братья! Бог на вашей стороне! Иисус, веди армию в атаку! – призвал пророк.

Раздались короткие, но твердые команды. Войско израильтян двинулось длинной цепью на позиции врага, пепел под их ногами поднялся с земли, образуя черную вязкую пелену. Моисею с высоты показалось, что его воины идут по пояс в темной воде, преодолевая длинный брод. Вдали у реки он заметил движение противника, остатки войск врага попытались двинуться в атаку, но что-то мешало им предпринять решительные действия. А ведь еще несколько минут назад гигантское войско амореев решительно двигалось на армию евреев в надежде стереть этот народ с лица земли раз и навсегда.

Перед началом битвы царь амореев Сигон стоял перед солдатами, обращаясь к ним с пламенной речью:

– Дети мои! Вы идете в бой, защищая свою землю от непрошеных гостей, которые разорят наши поля, вырубят леса, начнут унижать наших людей, насиловать женщин, обижать детей. Вы этого хотите?

– Нет!!! – в едином порыве заревело войско.

– Мы не должны жалеть врага, наши боги призывают избавиться от израильтян, не щадя никого. Перед вами стоит армия израильтян. Вы помните, что эти нелюди сотворили с египтянами, которые в свое время пригрели их, дали кров, поделились хлебом? Мы должны разбить врага, там, за холмом, разместился их лагерь, после того, как вы уничтожите армию, режьте их женщин, стариков, детей, не оставляя никого в живых. Воины! Вы могли бы взять евреев в плен, но они не достойны даже этого унизительного состояния, только их смерть очистит землю от скверны. Вперед! – царь Сигон бросил войска в бой, а сам остался у реки, чтобы наблюдать с возвышенности за уничтожением израильтян. Яркая вспышка ослепила глаза. Он не видел ничего перед собой. Порыв ветра сорвал с его головы большой белый головной убор. Сигон протер глаза, пытаясь понять, что происходит на поле битвы. Но не было видно ничего, одни красные пятна пеленой накрыли глаза. Царь долго безуспешно напрягал зрачки, слепота не оставляла его. Вдруг до его слуха донесся топот ног, первые стоны, звуки падающих на землю тел. Последнее, что он услышал и почувствовал, был его собственный отчаянный крик и дикая боль в груди.

Битва закончилась, все амореи были уничтожены. Путь в Землю обетованную был открыт. Моисея поднесли к реке. Он потрогал прохладную воду рукой, и впервые за последние годы на его лице просияла счастливая улыбка:

– Вот мы и прибыли на святую землю, как и завещал нам Всевышний! – он поднял мокрые от радости глаза вверх, шепча слова благодарности Богу. – Спасибо!

Аарон подошел к брату в сопровождении нескольких помощников.

– Моисей! Мои люди перенесут тебя через реку, и ты увидишь нашу новую родину.

Первосвященник хотел было дать команду крепким молодым людям, но пророк грозно предостерег его:

– Не сметь!

Аарон с удивлением взглянул на брата:

– Ты что, Моисей? Мы шли сюда сорок лет, чтобы остановиться на краю пустыни и только издалека смотреть на рай, к которому стремились всю жизнь?

Пророк подавил вспышку гнева, его глаза потухли:

– Отнесите меня обратно в лагерь, а ты, Аарон, следуй за мной.

– Но кто же поведет наш народ дальше? Ты же пророк и кому как не тебе возглавить новую эпоху израильтян?

– Нет, брат мой! Наша миссия закончена. Мы выполнили предначертанную нам волю Бога. Путь народа лежит дальше, но за все грехи наших людей ответственность несем мы.

– Но, Моисей, чем мы провинились перед Богом? Тем, что вели народ по пустыне сорок лет, рискуя каждый день жизнью, опасаясь восстания в собственном стане, убеждая людей быть терпеливее и поклоняться Отцу нашему небесному?

– Не богохульничай, Аарон. Ты знаешь, что за все грехи народа в первую очередь отвечаем мы, так как не всегда могли оправдать его доверие.

– Но при чем тут мы, Моисей? Они грешили, а отвечать приходится нам.

– Да, брат мой, ибо мы не смогли проявить ту стойкую силу духа и веру в Бога, которые смогли бы до конца убедить народ. В этом наш смертный грех. Поэтому путь за реку нам заказан.

– Но я не согласен! – лицо Аарона побагровело, губы затряслись от обиды, слезы страшного разочарования выступили на глазах.

– Успокойся, брат. Прими это как данность, как волю Бога, – Моисей посмотрел на первосвященника пронзительным взглядом. – Сегодня на закате дня я умру. Бог призывает меня к себе. Остаток жизни тебе придется провести в одиночестве, молясь каждый день и выпрашивая у Всевышнего прощения.

– Нет! Нет! Моисей, ты не умрешь, мы останемся здесь вместе, будем вспоминать молодые годы, когда играли во дворце фараона, купались в полноводных водах Нила, гуляли по парку, влюблялись и делились своими переживаниями. Ты не можешь покинуть меня в столь тяжелый момент. Нет! Я не отдам тебя никому, – Аарон крепко обнял старца, горько рыдая на груди брата.

Пророк грубо оттолкнул от себя брата:

– Аарон, не иди против воли Бога, ибо только Отец наш небесный определяет будущее каждого из нас! – внезапно пророк стал задыхаться.

– Что с тобой, брат? – первосвященник в испуге схватил холодеющую руку пророка.

– Помоги мне подняться на ту гору, Аарон, – Моисей взглядом указал на невысокую скалу, возвышавшуюся вдали.

– Но ты не дойдешь туда, мы отнесем тебя на гору.

Пророк, превозмогая немощь, дикую усталость и боль в коленях, поднялся на ноги:

– Бог велел мне самому проделать этот последний путь, – и он сделал шаг, а затем другой, посмотрел на небо и попросил только одного – дать силы взойти на гору Нево, чтобы предстать перед Богом.

Первосвященник поддерживал брата, стиснув зубы, стараясь не разрыдаться. К обеду они добрались до подножия горы.

– Все, брат мой! Дальше я пойду один, – Моисей крепко обнял Аарона. – Не плачь, мы скоро встретимся с тобой там, на небесах, и тогда будем бесконечно вспоминать все прожитые годы с самого детства. – Прощай, брат! – скупая мужская слеза скатилась по щеке пророка.

Тяжело шагая, опираясь на облезлый, потрескавшийся посох, с трудом переводя дыхание, старец двинулся по горной тропе. Весь в слезах Аарон стоял внизу, взглядом провожая человека, которого любил больше всех на свете, понимая, что теперь в его жизни наступает пустота, которую никто никогда не заполнит.

Этот день выдался на редкость жарким, солнце беспощадно сжигало землю, и все люди старались укрыться в тени, и только древний старец, согнувшись почти пополам, еле волоча ноги, поднимался под палящими лучами по раскаленным камням на вершину скалы. Пот градом лился с его перекошенного от боли и усталости лица, но он ни разу не остановился, зная, что, прояви хоть немного слабости, он не сможет продолжить путь. Несколько часов пророк поднимался на гору, солнце склонялось к горизонту. Наконец Моисей увидел вершину, лицо его просияло, глаза заблестели, откуда-то появились силы, и он с легкостью преодолел самый трудный отрезок пути. Солнце степенно опускалось за горизонт, освещая последними лучами землю. Моисей внезапно почувствовал себя молодым и бодрым, точно так же, как в тот день, когда впервые встретился с Богом у горящего тернового куста. Он опустился на колени. Красный луч солнца осветил вершину горы:

– Моисей! Ты пришел вовремя! Я тебя ждал! – знакомый голос прозвучал в ушах пророка. – Пойдем со мной. Ты выполнил мою волю, и теперь твое место здесь, на небесах, чтобы ты мог наконец насладиться трудами своими.

Моисей лег на каменистую поверхность, поглядел с умиротворенной улыбкой на небо и закрыл глаза. Он почувствовал себя легко и свободно, ощущая невесомость.

– Спасибо, Отец мой небесный, – мысленно произнес пророк.

И его тело в блаженстве поплыло над землей, улетая в небесную даль.

Глава 12