Реки времен. Всепоглощающая грусть

– Так значит Зезиро дочь первой Вдовы? – подытожил Инго.

– А мы ее верные слуги. – кивнул Артур.

За их спинами, похоже, началась какая-то потасовка, и стали слышны отдаленные крики. Обычная ситуация на таких праздниках.

– Но я рад, что мы сумели вызволить ее. – сказал Артур.

– Так реликвия Белланимы, о которой ты говорил…

– Нет, это не госпожа. – хмыкнул Артур. – Мне даже кажется, что Вдовам наплевать на нее. Они бы не стали отправлять голиафов, если бы не хотели убить нас.

– Но, похоже, они не рассчитали силы. – тоже улыбнулся Инго.

– С того сражения госпожа стала более сговорчивой.

– Ага, я тоже заметил. – кивнул Инго. Он отпил еще вина, выдержав паузу. – Так значит кроме вас у нее никого нет?

– Про ее отца и мать я мало знаю. Я тогда был еще маленький. Но Давид говорит, что у госпожи есть еще сест… – тут Артур осекся. За их спинами вновь послышался крик. И это был не обычный визг или возглас. Это был крик страха и боли.

Резко обернувшись, Инго увидел несколько десятков черных фигур, закутанных в плащи с надвинутыми на голову капюшонами. Один из них схватил женщину сзади, и приставив нож, в один миг перерезал ей горло.

– Змееносцы…– обескуражено проговорил Артур. – ЗМЕЕНОСЦЫ!

Не раздумывая, Инго рванулся вперед, но тут же понял, что у него нет мечей. Но отступать было некуда. Создав крылья, он взмыл в небо. В это же мгновение он увидел, как сотни черных фигур врываются в толпы людей, появляясь из неоткуда, словно кляксы между на пергаменте.

Окутав себя тенями, Инго спикировал на первого попавшегося наемника. Злоба и страх моментально отрезвили его голову. Сжав кулак, он обрушил его на лысую голову убийцы, в один миг раскроив тому череп. Схватив его кинжал, он направился к следующему и мгновение спустя вонзил клинок в глаз противника, в то время как его копия уже свернула шею третьему наемнику.

Артур ошибся. Это были не «Змееносцы». В лагерь ворвались неизвестные наемники, которых они уже встречали три месяца назад. За считанные секунды вокруг него уже лежало восемь трупов в черных доспехах.

Тем временем лагерь наполнили звуки битвы. Звонкая мелодия флейт сменилась протяжным звуком горна, оповещающим о нападении. Кто-то в панике убегал подальше от этой бойни, а кто-то, как и Инго, схватился за оружие, а в небе замелькали вспышки молний.

Снова взлетев над лагерем, он стал искать новую цель. Но из-за паники и волн убегающих людей, ему было трудно разобрать кто враг. Тут он увидел еще одну небольшую группу наемников, которая передвигалась в тени хижин. Спикировав на голову одного из них, он зажал ее между своих коленей, и сделав оборот вокруг своей оси, сломал тому шею.

Но другие убийцы даже не обратили на это внимание. Все они направлялись к тюрьмам, в которых содержались заложники. Охраны рядом не было, так как все они отправились отбивать нападение. За секунду открыв замок, наемники забежали в клетку, где сидел тот самый юноша из «просящих». Инго даже не успел ничего предпринять. Пять кинжалов стали кромсать тело бедолаги.

– Нет! Помогите! Умоляю! НЕТ! – закричал он.

Но как только Инго добежал до клетки, юноша уже был мертв. И опять Инго охватило то чувство. Ярость! Как они могли?! Он же был безоружен! Он молил их!

Его тени в мгновение ока опутали всех пятерых наемников. Ломая им кости, он повернул их руки таким образом, чтобы их же кинжалы были направлены им в лицо, а затем одновременно надавил тенями на их головы. Так они и умерли, в позе «молитвы» и с клинками в голове.

Но на этом его ярость не утихла. Пылающий гневом, он стал летать над лагерем, выискивая других наемников. Он не считал, сколько именно он убил. Но когда звуки бойни стихли, и в небе перестали мелькать молнии, он осознал, что весь покрыт кровью. Небо над его головой стало светлеть, и по земле пополз утренний туман.

Шагая по мокрой траве, Инго старался не смотреть на сотни трупов, которые валялись вокруг него. Он боялся, что увидит среди них знакомые лица. Те, кто был на ногах, все шли к небольшому пригорку. Подняв взгляд, Инго увидел среди сотен никсов высокую фигуру Гантэра. Ускорив шаг, он направился к лидеру.

– Инго. Цел? – спросил Гантэр, когда он подошел ближе.

– Да. – понуро ответил Инго. Он заметил, что Гантэр был ранен в плечо. – А остальные как?

– А сам не видишь? – ответил Гантэр. – Эти ублюдки напали на нас, как крысы! Я собираю людей! Через неделю будет битва!

Дань традициям

Прошло шесть дней. За это время к стенам Вестерклова уже подошло многотысячное войско повстанцев. И хоть Гантэр не смог простить Анастериана за такой низкий поступок, нападать на город, когда в нем были мирные жители, он не собирался. Он дал хранителю запада семь дней, чтобы эвакуировать жителей из южной части города. Сама же битва должна была состояться на «брошенном» пустыре. Это было большое холмистое поле, на котором находилась пара заброшенных деревушек и старое кладбище. Но никсы не хотели ждать неделю…

Горе еще больше сплотило северян. В ту ночь, когда на лагерь напали наемники, погибло очень много мирных никсов, которые пришли в лагерь со своими вождями. Женщины, дети, старики. Наемники не пожалели никого. Для Инго единственным утешением было то, что никто из его знакомых не пострадал. Ранение получил лишь сам Гантэр. Похоже, клинок был отравлен, так как рана не заживала, и из нее стала течь черная кровь. Но ни Маверик, ни Гамюка, ни даже Ури не смогли вылечить его. Рана продолжала кровоточить, но Гантэр не обращал на нее внимания.

На пятый день ожидания у стен города появились войска Анастериана. Вдоль белых стен стали собираться тысячи наемников. До них было около километра, и даже через подзорную трубу нельзя было понять, кто среди них был капитаном. Зато с легкостью, и не вооруженным глазом, можно было разглядеть шестиметровые фигуры голиафов. Ведьмы привели с собой целое войско этих тварей. Армия Анастериана растянулась на несколько сотен метров. Страшно подумать, что все, кто там находился, могли использовать волю.

В Стелларии были строгие законы и традиции по ведению войны. Еще со времен первых войн считалось низостью и трусостью выставить против обычных людей, воинов, обладающих волей. Простые люди вообще не участвовали в сражениях, так как их тут же убивали. Поэтому все сражения были очень жестокие и кровавые. Кроме этого, перед каждой битвой обе стороны проводили переговоры. Эта традиция так же пришла со времен Великой войны. Но в старые времена это была необходимость, ведь тогда шло столько мелких распрей, что воинов попросту не хватало, поэтому некоторые конфликты урегулировались мирно. Но сейчас, когда смутные времена позади, встреча враждующих лидеров была лишь формальностью. Обычно они обменивались взаимными ругательствами и на этом расходились.

Помимо наемников и ведьм, на шестой день появились и храмовники. Воины Ярички выстроились с другой стороны войска, подальше от ведьм. Их позолоченные доспехи и белоснежные тоги отражали свет солнца, окутывая их необычным, мерцающим сиянием.

Но и армия Гантэра не уступала врагам в изобилии красок. Сиффийские никсы нанесли на свои тела боевые раскраски, которые не уступали своей яркостью татуировкам Широ. Горные же племена надели свои лучшие шкуры и короны из перьев птицы Рух. Эти гигантские птицы считались предвестниками войны, а их красные перья придавали еще больше воинственности и без того грозным никсам.

Инго же не считал нужным украшать себя перед битвой. Единственное, чем он занимался последние шесть дней, так это точил мечи и ходил на военные собрания.

Гантэр каждый день собирал военный совет и обсуждал тактику сражения. Из всего услышанного Инго понял, что лидер уже давно решил, как именно им лучше сражаться. Всего можно было выделить три основных отряда. Первый – это основные войска и конница. Они возьмут на себя рядовых наемников. Второй отряд состоял из нескольких капитанов и громовержцев. Они должны будут оттянуть на себя голиафов, «Братьев бури» и вражеских капитанов. Ну и третий – прикрывающий отряд. В него входили кастеллы, артиллерия, а также отряд «сломленных», Ури и сам Гантэр. Инго так и не понял, как Ури собирается сражаться. Да, он может скакать на лошади, но этого не хватит против Анастериана, который и являлся главной целью отряда. Был, конечно, еще один отряд, состоящий из двенадцати шаманов, ядоманта и алхимика.

Маверику так и не удалось избавиться от противного запаха «заградительного» зелья. Но это было уже неважно. Все без колебаний пили похлебку, которая должна была защитить их от золотых молний, а также принимали отвратительные мясистые шарики, которые и были тем самым противоядием от Блажова яда.

– Это точно поможет? – спросила, морща нос, Мавис. Она не отводила взгляда от пульсирующего комка плоти в своей руке.

– Да. – кивнул Маверик. – В Арно Очинг своя, отошедшая от стандартов алхимия. У нее даже названия нет.

– Блевотная алхимия. – предложил Джаспер, который сидел рядом. – Или помойная алхимия.

– Может «трюфельная»? – подключилась Габри. – По-моему, он чем-то напоминает трюфель.

– Не смешно. – все еще корча рожу, проговорила Мавис. – И мне нужно это съесть?

– На самом деле на вкус он не такой уж и отвратительный. – соврал Инго.

– Правда? – удивилась Мавис и отправила комок в рот.

Сделав пару укусов, Мавис закашлялась, но все же не выплюнула. Схватившись за флягу, она принялась проталкивать неприятную субстанцию в желудок с помощью вина.

– Ну точно «помойная» алхимия. – хрипло проговорила она. Похоже, все ее силы ушли на то, чтобы сдержать рвотные позывы, и сил на то, чтобы ударить Инго, у нее не нашлось.

– Сколько еще человек не приняли этой штуки? – спросил Гантэр у одной из армариек.

– Около сотни. – ответила воительница, с опаской покосившись на лидера.

За шесть дней вид у того действительно сильно изменился. Его кожа стала бледной, а от раны на плече во все стороны тянулись черные вены. Доползя до лица, они полностью окрасили левый глаз в черный цвет. Сам же Гантэр говорил, что ничего не чувствует. На его речи и воле это тоже никак не отражалось. Лидер повстанцев был все так же силен и крепок. Похоже, Мавис тоже была уверена в том, что с ее отцом все в порядке.

– Тогда раздайте им противоядие до завтрашнего утра. – сказал лидер.

Армарийка кивнула и направилась в сторону пушек, где стояли несколько ящиков с пульсирующими комками.