Реки времен. Всепоглощающая грусть

– Что насчет Анастериана? – Гантэр перевел взгляд на Джаспера. – Он согласился провести переговоры?

– Да. – кивнул Джаспер. – Завтра, в десять утра. Встреча пройдет в центре поля. Ты можешь взять двоих сопровождающих.

– Тогда я возьму капеллана и Инго. – тут же ответил Гантэр.

– Меня?! – удивился Инго. – А не лучше ли взять Делроя или Зенона?

– Нет. – ответил лидер. – Мне нужны именно вы двое.

– Почему?

– По многим причинам. – сказал Гантэр. – Ты сильный, да к тому же богорожденный. Это может вселить страх. Поэтому, когда завтра пойдем на переговоры, то попытайся выглядеть как можно страшнее. Крылья – рога, и все в таком духе.

– Ты и без Инго страха наведешь. – хмыкнул Джаспер, глядя на бледное лицо Гантэра.

– Но я не понимаю, почему Анастериан согласился провести переговоры утром? – задумался Делрой. – Насколько мне известно, его воля усиливается в полночь. Ему было бы выгодно оттянуть начало сражения до вечера.

– Наверно он уверен в своей победе. – сказал Джаспер.

– Или он что-то задумал. – вставила Мавис. – Не удивлюсь, если он нападет на тебя во время переговоров.

– Это исключено. – помотал головой Гантэр. – Анастериан хоть и подонок, но даже он не упадет так низко.

– Куда уж ниже? – сказал Инго.

Раньше он не питал к Анастериану особой злости. Да, западный хранитель был ему неприятен, но эта неприязнь была поверхностной. Но все изменилось три месяца назад. За это время Инго воспылал ненавистью к королю.

– А пираты? – Гантэр перевел взгляд на Мавис. – Что они говорят?

– Жак написал, что они смогут лишь обеспечить поддержку артиллерией. – ответила та. – Но я не думаю, что с такого расстояния атака с кораблей будет эффективна.

– Тогда напиши им, чтобы отплывали к устью Сильды. – велел Гантэр. – Если мы проиграем, то пусть забирают всех, кто сейчас в лагере, и переправляют их в старые города. Сколько у них кораблей?

– Около пятидесяти.

– Сойдет. Напиши, что мы оплатим затраты на перевозку.

Гантэр взял листок пергамента, и положив его на деревянный стол, который стоял в середине поляны, принялся что-то на нем писать.

– А с «якорями» что? – спросил он, не отрывая взгляда от пергамента.

Повисла тишина.

– Аластор? – проговорил Маверик.

– А? Что? – засуетился кузнец.

– Ты ведь занимался «якорями».

– Какими… А, да! Точно! – опомнился Аластор. – Так все уже сделано.

По просьбе громовержцев, кузнецы в течении последнего месяца ковали тяжелые цепи с грузилами. Они нужны были для того, чтобы не стеснять Харона в использовании воли. Дело в том, что громовержец мог в пылу битвы случайно поднять в воздух своих же товарищей. Именно для этого и нужны были цепи. Они как якоря будут удерживать никсов от ветра. Так же была выработана система оповещения, чтобы в нужный момент ухватиться за эти цепи.

– А нас точно не унесет? – спросила Мавис.

– Точно. – буркнул Харон. – Да и эти цепи не особо-то и нужны. Я же говорю, достаточно просто лечь на землю. Я пущу ветер в полтора метра от земли.

– Значит Мави и вовсе ложиться не придется. – хихикнула Мавис.

– Чья бы корова мычала. – вставил алхимик.

– Подстраховка все равно не повредит. – сказал Гантэр.

Снова повисла тишина.

– Ну, думаю на сегодня…

– Постойте! А что насчет тех штук? – проговорила Геката, указывая пальцем в сторону города, у стен которого горели костры. – Этих алтарей.

– Мы так и не выяснили зачем они нужны. – сказал Делрой.

– Тот парень, «просящий», говорил, что они вроде как усиливают волю. – сказал Гантэр. – Если это так, то и наша воля тоже усилится. В любом случае они для нас пока не представляют опасности.

– Как не представляют?! – возмутилась Геката. – Мы про них ничего не знаем. Они не могут быть тут просто так. Не лучше ли сосредоточить на них некоторые силы?

– Хорошо. – Гантэр снова посмотрел на дочь. – Напиши Жаку, чтобы оставил пару кораблей. Пусть они попытаются расстрелять эти алтари. Ядра ведь долетят до стен города?

Мавис помотала головой.

– А ты, Харон, разве не можешь разрушить их ветром? – спросила девушка.

– Мне будет некогда возиться с ними. На мне и так «Братья бури».

– Я разберусь. – сказал Делрой. – Моя воля усилится в полдень, и к тому времени уже начнется сражение. Я без труда смогу пробраться к алтарям. – сказал он, и повернувшись к Маверику, прибавил: – Дай мне какие-нибудь взрывающиеся зелья.

Алхимик кивнул.

– Ну, раз с алтарями все решили, то на сегодня закончим. – сказал Гантэр, все еще глядя на пергамент. – Можете идти.

Поднявшись, Инго направился вдоль опушки леса. Сейчас он хотел просто побыть один. Вся эта военная дребедень сильно утомила его.

Солнце уже зашло, и между деревьев горели сотни костров, вокруг которых сидели десятки никсов. Кто-то просто смотрел на огонь. Кто-то занимался своей боевой раскраской или делал ритуальное шрамирование. Над лесом разносились песни. Но это были не те веселые песни, которые звучали шесть дней назад на празднике. Сейчас никсы издавали тяжелые, грубые напевы войны. В этих песнях не было слов, лишь горестные и задумчивые мотивы. Сливаясь в унисон, они проникали в самое сердце, заставляя его трепетать. Но был среди этих мрачных напевов еще один. Прекрасный голос разбавлял «мычание» никсов, отскакивая от стволов, и зарождая в сердце иное чувство.

Надежду.

– М-м-м-м. М-м-м-м-м. М-м-м-м. – пели никсы.

– А-а-а-а-а. А-а-а-а-а. А-а-а-а-а.– вторила Зезиро.