«То, что люблю, придет воздушным гостем…» 100 английских стихотворений (1837–1918) для начального чтения = 100 English Poems (1837–1918)

Ah, sad and strange (о, печальные и странные; ah [?:] – а!, ах!) as in dark summer dawns (как в темные летние зори; dawn [d?:n] – рассвет, утренняя заря)

The earliest pipe of half-awaken’d birds (самое раннее пение наполовину = едва пробудившихся птиц; pipe – трубка; свирель, дудка, свисток; свист, пищание /обычно о птицах/; to awaken [?'we?k(?)n] – будить, разбудить; пробуждаться; просыпаться)

To dying ears (для умирающих ушей = глохнущего слуха), when unto dying eyes (когда для умирающих глаз = слепнущего зрения; unto ['?ntu:] /книжн./ = to)

The casement slowly grows a glimmering square (оконный переплет медленно становится мерцающим квадратом; casement ['ke?sm?nt] – створный оконный переплет; окно, рама которого открывается наружу /а не поднимается вверх/; to grow [?r??] – расти, вырастать; делаться, становиться: to grow dark – темнеть, меркнуть);

So sad, so strange, the days that are no more (столь печальные, столь странные – дни, которых больше нет).

Dear as remember’d kisses (милые/дорогие, словно вспомненные поцелуи; dear [d??] – дорогой, милый, любимый) after death (после смерти; death [de?] – смерть),

And sweet (и сладостные; sweet – сладкий; приятный, милый) as those by hopeless fancy feign’d (словно те /поцелуи/, что /были/ симулированы безнадежным/отчаявшимся воображением = что представлялись отчаявшемуся воображению; hopeless – безнадежный; отчаявшийся; hope – надежда; fancy – иллюзия; галлюцинация; воображение, фантазия; мысленный образ; наваждение; каприз, прихоть, причуда; to feign [fe?n] – притворяться, делать вид, симулировать)

On lips that are for others (на устах, которые для других = предназначены другим); deep as love (глубокие, как любовь),

Deep as first love (глубокие, как первая любовь), and wild with all regret (и полные яростного сожаления/раскаяния: «и яростные со всем сожалением»; wild [wa?ld] – дикий; бурный, необузданный; исступленный, безудержный; regret [r?'?ret] – сожаление; раскаяние);

O Death in Life, the days that are no more (о смерть в жизни – дни, которых больше нет).

Tears, idle tears, I know not what they mean,
Tears from the depth of some divine despair
Rise in the heart, and gather to the eyes,
In looking on the happy autumn fields,
And thinking of the days that are no more.
Fresh as the first beam glittering on a sail,
That brings our friends up from the underworld,
Sad as the last which reddens over one
That sinks with all we love below the verge;
So sad, so fresh, the days that are no more.
Ah, sad and strange as in dark summer dawns
The earliest pipe of half-awaken’d birds
To dying ears, when unto dying eyes
The casement slowly grows a glimmering square;
So sad, so strange, the days that are no more.
Dear as remember’d kisses after death,
And sweet as those by hopeless fancy feign’d
On lips that are for others; deep as love,
Deep as first love, and wild with all regret;
O Death in Life, the days that are no more.

The lotos-eaters

(Лотофаги[9 - Лотофаги (греч. ?????????, поедающие лотосы) – в IX песне «Одиссеи» Одиссей и его спутники, возвращаясь с Троянской войны, посещают остров лотофагов. Лотофаги питаются плодами лотоса, дающими забвение тому, кто их отведает. Некоторые спутники Одиссея также их отведали, после чего не захотели покидать остров (и Одиссею пришлось увезти их насильно): «Встретив, им лотоса дали отведать они; но лишь только / Сладко-медвяного лотоса каждый отведал, мгновенно / Все позабыл и, утратив желанье назад возвратиться, / Вдруг захотел в стороне лотофагов остаться, чтоб вкусный / Лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны. / Силой их, плачущих, к нашим судам притащив, повелел я /Крепко их там привязать к корабельным скамьям; остальным же / Верным товарищам дал приказанье, нимало не медля, / Всем на проворные сесть корабли, чтоб из них никоторый, / Лотосом сладким прельстясь, от возврата домой не отрекся» (перевод Василия Жуковского).])

There is sweet music here (здесь сладостная музыка) that softer falls (которая падает = струится вниз нежнее/тише; sweet – сладкий; приятный, милый; сладкозвучный, благозвучный, мелодичный: the sweet voice of a bird – мелодичное пение птички)

Than petals from blown roses on the grass (чем лепестки с овеянных ветром роз на траву; petal ['pet(?)l] – лепесток; to blow – дуть),

Or night-dews on still waters (или /чем/ ночные росы на тихие/недвижные воды; dew [dju:], [?u:] – роса; still – бесшумный, тихий, безмолвный; неподвижный) between walls (между стенами)

Of shadowy granite (затененного гранита; shadowy ['??d???] – тенистый, затененный; темный; мрачный; shadow ['??d??] – тень; granite ['?r?n?t] – гранит), in a gleaming pass (в мерцающем проливе; to gleam – светиться /отраженным светом/; мерцать; pass [p?:s]– проход, путь, дорога; ущелье; фарватер, пролив, судоходный канал);

Music that gentlier on the spirit lies (музыка, которая нежнее лежит/покоится на душе; gentle – знатный, родовитый, благородный, благородных кровей; мягкий, добрый; тихий, спокойный, кроткий; нежный, ласковый /например, о голосе/; легкий, слабый /например, о ветре/; spirit ['sp?r?t] – дух; духовное начало; душа),

Than tir’d eyelids upon tir’d eyes (чем усталые веки на усталых глазах; to tire ['ta??] – утомляться, уставать);

Music that brings sweet sleep down from the blissful skies (музыка, которая низводит сладкий/приятный сон с дарующих блаженство небес; blissful ['bl?sf(?)l], [-f?l] – блаженный, счастливый; дарующий блаженство; bliss – блаженство).

Here are cool mosses deep (здесь прохладные мхи глубоки),

And thro’ the moss the ivies creep (и сквозь мох/по мху ползут плющи; thro’ [?ru:] /книжн./ = through [?ru:] – через, сквозь, по; ivy ['a?v?] – плющ),

And in the stream the long-leaved flowers weep (и в реке плачут длиннолистые цветы; stream [stri:m] – поток, река, ручей; струя, течение; leaf – лист),

And from the craggy ledge (и со скалистой кромки; craggy – скалистый: craggy mountains – скалистые горы; крутой и неровный, отвесный: craggy peaks – крутые вершины; ledge – планка, рейка; полочка: a window ledge – оконный карниз; выступ, уступ; край: a narrow ledge of rock – узкий выступ скалы) the poppy hangs in sleep (свисает спящий мак: «мак висит в сне»).

There is sweet music here that softer falls
Than petals from blown roses on the grass,
Or night-dews on still waters between walls
Of shadowy granite, in a gleaming pass;
Music that gentlier on the spirit lies,
Than tir’d eyelids upon tir’d eyes;
Music that brings sweet sleep down from the blissful skies.
Here are cool mosses deep,
And thro’ the moss the ivies creep,
And in the stream the long-leaved flowers weep,
And from the craggy ledge the poppy hangs in sleep.

«Why are we weigh’d upon with heaviness…»

Why are we weigh’d upon with heaviness (почему мы обременены тяжестью; to weigh [we?] – взвешивать; весить; тяготить /= weigh upon, on/ тяготить: the silence began to weigh on us – молчание начало тяготить нас; heaviness ['hev?n?s] – тяжесть; heavy ['hev?] – тяжелый),

And utterly consumed with sharp distress (и крайне изнурены острым бедственным положением; utterly ['?t?l?] – весьма, крайне, очень, чрезвычайно: utterly ruined ['ru:?nd] – совершенно, полностью разоренный; to consume [k?n'sju:m] – истреблять, уничтожать /обычно об огне/: the fire spread rapidly, consuming many homes – огонь распространился быстро и сжег много домов; расходовать, тратить /материалы в процессе потребления, использования/; съедать, поглощать /еду/; /= consume away/ хиреть, чахнуть; distress [d?'stres] – несчастье, душевное страдание; бедствие, бедственное положение),

While all things else (тогда как/в то время как все другие существа; thing – вещь, предмет; создание, живое существо; else – еще, кроме; другой) have rest from weariness (имеют отдых от утомленности/усталости; rest – покой, отдых: to go/retire to rest – ложиться отдыхать, спать; weariness ['w??r?n?s] – крайняя усталость, истощение; weary ['w??r?] – усталый, изнуренный, утомленный)?

All things have rest (все существа имеют отдых/покой): why should we toil alone (почему одни мы должны тяжело трудиться),

We only toil (/лишь/ мы одни трудимся; toil [t??l] – тяжелый труд; to toil – усиленно трудиться; выполнять тяжелую работу), who are the first of things (/мы,/ которые есть вершина: «первое» /всех/ существ),

And make perpetual moan (и издаем вечный = вечно повторяющийся стон; perpetual [p?'pe???l] – бесконечный, вечный: perpetual motion – вечное движение; беспрестанный, нескончаемый; moan [m??n] – стон),

Still from one sorrow to another thrown (по-прежнему кидаемы от одной горести к другой; to throw [?r??] – бросать, кидать):

Nor ever fold our wings (и никогда не складываем наши крылья),

And cease from wanderings (и не прекращаем скитаний; to cease [si:s] – переставать, прекращать),

Nor steep our brows in slumber’s holy balm (и не окунаем наше чело в священный бальзам дремоты; to steep – погружать /в жидкость/; пропитывать /чем-либо/; brow [bra?] – бровь; /поэт./ лоб, чело; slumber – сон; дремота; holy ['h??l?] – священный, святой; balm [b?:m] – бальзам, /ароматное/ болеутоляющее средство, исцеляющее средство; утешение, облегчение страданий);