Грачевский крокодил

И, помолчав немного, он прибавил;

– Неужели же ты не можешь достать мне денег?..

– Согласись на мои условия – и деньги будут высланы немедленно.

– А без этого? – спросил Асклипиодот.

– Без этого не будет ничего.

– Но ведь это жестоко!

– Зато справедливо… разве ты заслужил….

Но в это время в кустах что-то хрустнуло, раздались чьи-то шаги, и Асклипиодот быстро вскочил на ноги.

XX

Немного погодя он бежал уже по дороге, ведущей в село Рычи. Бежал, поминутно оглядываясь, как бы боясь погони, – бежал, не разбирая дороги и к чему-то прислушиваясь. Так добежал он до моста, о починке которого хлопотал становой, как вдруг чуть слышный звук колокольчика остановил его. Асклипиодот замер и стал прислушиваться. Все было тихо, только колокольчик продолжал звенеть где-то. Наконец Асклипиодот сообразил, что колокольчик раздавался в стороне Рычей и что он приближался! «Уж не становой ли!» – мелькнуло вдруг в голове Асклипиодота, и первой его мыслью было скрыться под мост… Но не сделал он и двух шагов, как позади его выросла чья-то длинная фигура и подошла к нему. ~

– Ах, это вы! – проговорила фигура.

Асклипиодот обернулся и увидал перед собою Знаменского.

– Откуда это? – Из Грачевки?

– С чего это вы взяли?

– Мне показалось… Вы так бежали… Уж не случилось ли чего?

– Ничего решительно…

– А я все здесь по камышам шатался…

– Уж не крокодила ли искали? – спросил немного оправившийся от испуга Асклипиодот.

– Именно!.. Подите же! не удается подсмотреть, и только!.. Утром ходил… наконец думаю: дай, ночью пойду!.. И все-таки нет ничего! Вы счастливее меня…

– Однако знаете ли что! – перебил его Асклипиодот, прислушиваясь к приближавшемуся колокольчику: – пойдемте-ка под мост скорее.

– Это зачем?

– Да что вы, оглохли что ли! – вскрикнул Асклипиодот сердито: – не слышите разве колокольчика..-

– По всей вероятности, это становой… Он у вашего батюшки был… И, знаете ли, вас зачем-то искали… По крайней мере ко мне приходила Видинвина узнать, не у меня ли вы сидите…

– Пойдемте же, пойдемте же!.. – чуть не кричал Асклипиодот.

– Зачем же?

«Да ведь я вор!» – хотел было сказать Асклипиодот, но опомнился.

– Встретиться не хочу с ним, – проговорил он.

И крепко, судорожно схватив Знаменского за руку, он потащил его под мост. В это самое время подъехал и тарантас.

– Стой! – крикнул становой. – Сотский, слезай, осмотри.

Послышался прыжок и чьи-то торопливые шаги на мосту.

– Ну, что? – кричал становой.

– Ничего, вашескородие, – проехать можно еще. Только правее держаться надо, а то налево дыра…

– Большая?

– Большущая, вашескородие; лошадь пролетит – не зацепит!

– Погоди, слезу.

И Асклипиодот слышал, как становой, пыхтя и сопя и вместе с тем ругаясь, прошел по мосту, поддерживаемый сотским,

– Ну, с богом! трогай!..

Тарантас въехал на мост, и в ту же минуту мост заскрипел, заколыхался, застонал… Послышалось фырканье лошадей, крики сотского: «правей! левей!», понуканья ямщика, ругань стоявшего на берегу станового, и, наконец, осыпав спрятавшихся землей, соломой и навозом, тарантас проехал мост и, выбравшись на дорогу, остановился.

– Благополучно-с! – доложил сотский становому и поспешил подсадить его в тарантас…

– Трогай!

И тарантас загремел, покатившись по гладкой, укатанной дороге, а Асклипиодот с Знаменским, осыпанные сором и мусором, вышли из-под моста и направились к Рычам.

XXI

Между тем отец Иван, проводив станового, заглянул было в комнату Асклипиодота, но, увидав, что комната была пуста, а постель не тронута, воротился в кабинет, приказал постлать себе постель и лег спать. Сына отец Иван не видал со вчерашнего дня, а именно, с той минуты, когда тот бросился ему в ноги и просил «выручить». Читателю известно уже, что просьбы эти не особенно тронули отца Ивана. И действительно, мольбы сына не разжалобили его, а только раздражили, и, не будь он в душе добрым и любящим, он, под влиянием раздражения этого; не задумался бы даже проклясть сына. Но отец Иван только накричал, нашумел и прогнал сына с глаз долой. Однако по мере того, как дело принимало все более и более серьезный оборот, когда в руках его имелась повестка, вызывавшая Асклипиодота в суд, отец Иван невольно вспомнил эти слезы, и сердце его снова начало болезненно ныть и сжиматься. Ему стало жаль сына, хотя он и чувствовал, что если бы сын этот подвернулся ему теперь, в настоящую минуту, то он опять бы нашумел и накричал на него. Тем не менее необходимость ехать в Москву и как можно скорее повидаться с Скворцовым представлялась отцу Ивану все яснее и яснее, и он, наконец, порешил, что завтра же утром отправится в путь.

Нечего говорить, что ночь провел он не особенно спокойно и, проснувшись, тотчас же поспешил заглянуть в комнату Асклипиодота, но комната попрежнему была пуста. «Уж не случилось ли чего с ним!» – подумал отец Иван и пошел разыскивать Асклипиодота. Он осмотрел конюшню, сеновал, погребицу; побывал в бане, помещавшейся на огороде, думая где-нибудь найти Асклипиодота. Но Асклипиодота нигде не оказалось, и отец Иван струсил не на шутку. Бледный и запыхавшийся, прибежал он в кухню и, увидав там старуху няньку, крикнул:

– Да где же Асклипиодот?

– А я почем знаю! – проговорила старуха, все еще сердившаяся на отца Ивана за его грубое обхождение с сыном. – Я уж и сама искала его повсюду, да нет нигде…

– К дьякону, к дьячку ходила?

– Нет, не ходила.

– А к лавочнику, к фельдшеру?

– И у них не была. Вечор ходила, а нынче нет. Еще бы не убежать! От этакого страха и крика на край света убежишь!