Грачевский крокодил

Отец Иван опять замолчал.

– Главная причина, – говорил он: – этот самый Скворцов в полиции, говорят, кварташкой служит, следовательно, пощады не жди… Оберет так, что шкуры не оставит…

– Ну, брат, в этом случае я даже затрудняюсь решить, - кто жаднее, попы или полиция?..

– Сказал тоже! – вскрикнул отец Иван.

– Не правда разве? – проворчал становой и, вздохнув, прибавил: – полагаю, что ни у одного квартального не найдется такого сундука, какой у тебя имеется. Однако вот что! Позови-ка сына-то.

Но Асклипиодота нигде не могли найти.

Давно уже стемнело, а отец Иван все еще беседовал со становым, сидя за бутылкой коньяку, все в том же кабинете. Но о чем говорили они, никто не слышал, только старуха нянька, вошедшая в кабинет доложить, что Асклипиодота нигде не нашли, видела, что отец Иван ходил по комнате, а становой писал какую-то бумагу. Наконец часов в двенадцать ночи становому были поданы лошади.

– Ну, – проговорил он: – видно, его не дождешься.

– Подожди, придет…

– Нет, ждать некогда.

– Ты бы переночевал, – упрашивал отец Иван. – Ночь темная, как раз в овраг влетишь…

– Нельзя, надо в Ростоши ехать… Тоже податей не платят, скоты. Опять орать придется…

– Как же с повесткой-то быть?

– Очень просто, тебе передам, а ты распишешься, что для передачи получил. На-ка, распишись-ка…

Отец Иван расписался.

– Так ехать советуешь? – спросил он, передавая становому подписанную повестку.

– Известно, – проговорил становой, кладя повестку в портфель: – коли сынок накуролесил, так батюшке зевать нечего! Ступай-ка, ступай-ка; ты в Москве-то был, что ли, когда?..

– Нет, не был…

– Так вот и увидишь; город богатеющий!.. Смотри, не забудь мне гостинчик привезти.

И, посмеявшись над растерявшимся отцом Иваном, становой сел в тарантас и поехал «орать» в село Ростоши.

XIX

Между тем в Грачевке, в саду Анфисы Ивановны, происходила иная сцена. Там Асклипиодот и Мелитина Петровна, лежа на траве и покуривая папиросы, вели следующую беседу.

– Черт знает, – говорил Асклипиодот, – теперь не придумаю, что мне и делать! Последняя надежда лопнула…

– Мне и самой досадно! – заметила Мелитина Петровна,

– Неужели же у старухи и двухсот рублей не нашлось!..

– Божилась и клялась, что нет…

– Не поверю я ей…

– А я – так верю…

– Куда же она деньги девает?

– Так, зря уходят… На монастыри, на попов, на нищих. Если бы у нее деньги были, она бы мне не отказала, потому что после знаменитого тришкинского процесса я в милостях у нее нахожусь.

– Ты вечно шутишь, – перебил ее Асклипиодот с досадой, – а мне, право, не до шуток. Опять-таки повторяю, что никогда не поверю, чтобы у старухи не было денег. А просто ты не настойчиво просила… Не своя беда, а чужая!

– Ах ты, бессовестный… Битых два часа упрашивала! В сочинения даже пустилась… Сочинила, что деньги эти мужу необходимы, что он болен, что он умирает, что при Бабиной главе ему ногу оторвало. Что же еще? Кажется, чувствительно,

– Что же делать теперь! – как-то отчаянно вскрикнул он.

– К отцу пристань.

– Приставал уж…

– Почему же ты раньше не позаботился… Дело-то ведь не шуточное…

– Раньше, раньше! – перебил ее Асклипиодот. – В том-то и дело, что не хватило духа заговорить! Все сегодня, да завтра!.. Какой-то доброй минуты ждал… Вот и дождался!..

– Бедненький! – подшутила Мелитина Петровна.

– Сверх того не ожидал я, чтобы Скворцов отказал мне в отсрочке… Ведь я сам же открыл ему истину!.. Не напиши я, он и до сих пор не знал бы, кем именно были взяты деньги. Ведь я рассказывал тебе, как было дело. Была пирушка, все мы были более чем пьяны, ящик у стола был выдвинутая увидал пачку денег и взял двести рублей… Наконец, ведь он приятель мой… наконец, я ведь писал же ему, что деньги возвращу, чтобы он не беспокоился об них…

– Почему же не возвратил?

– А потому и не возвратил, что ждал все доброй минуты.

И вдруг, переменив тон, он спросил:

– А что будет за это?

– Известно что…

– А именно?

– Одно наказание за кражу… тюрьма.

– Да разве это кража!

– А что же, по-твоему?

– Но если женщине нечего было есть, если у нее ребенок умирал! Если не на что было дров купить, чтобы протопить и согреть холодную квартиру. Не крал я, а просто взял деньги и отдал их той, которой они были необходимы…

– Целый роман! – перебила его Мелитина Петровна: – все есть: и угнетенная невинность, и голод, и холод, и больной, умирающий ребенок, и даже кража!..