Меридий

«Есть ли путь назад? Хоть какой-нибудь? Может, рассказать всё Вергесу? Может, они меня простят? Может, помогут Илли? Ну хоть что-нибудь можно сделать сейчас?»

«Ну почему? Почему? П-О-Ч-Е-М-У? Всё так складывается? За какие грехи мне всё это? За что мне этот тяжкий груз? Черт, сейчас начнется!»

Лео увернулся от прямой двойки, направленной ему в лицо, классическим шагом в сторону с приседом. Отличная возможность – есть окно! Небольшой рывок, сокращение дистанции, удар в печень! Снова уворот, хук проскакивает мимо лица. Нужно разрывать дистанцию. Черт! Парень так не думает, он наступает и встает в клинч. В нем больше весу, тяжело бороться – видимо, решил придушить! Лео метит коленями в ребра: раз, два, три! Тот немного просел, но видно, что взбешен, сейчас бросит! Переступая с ноги на ноги, тяжеловес вцепился руками в Лео и одним движением, подсекая ногу, перекинул его через бедро. Глухой удар тела об пол пробился сквозь музыку. Лео закашлял – он неправильно упал всем телом, в частности спиной, пластом, так, что воздух вышел из его легких разом, а голова закружилась. Нужно вставать! Срочно! Оппонент уже хотел закончить ударами в лицо бой, но в последний момент Лео покатился по рингу, надеясь встать позже. Катится, вот возможность встать, приподнимается на колени. Нет! Слишком близко! Тот уже заносит руку для нижнего удара. Нужно перекатиться. Оп! Ура, на ногах! Можно работать дальше, держа дистанцию. Лоу-кик от Лео прижигает бедро парня по имени Зак. Они знакомы, никогда ничего не делали друг другу плохого.

«Чувствуешь себя из-за этого последней сукой! Продажной тварью! Кто-то зарабатывает телом! Кто-то языком! Лицом! Кулаками! Все мы здесь какие-то шлюхи, выставленные напоказ. Хочешь бери, хочешь не бери, но ведь я прошу, чтобы брали! Мне нужны деньги и всем им нужны деньги! Всем, здесь живущим! Почему я в гневе? Да потому что я вижу пару мразей из Верхнего, здесь стоящих! Потому и ставки сегодня высокие! Туристы, мать вашу, разбрасываются деньгами, смотря на нас, как на животных, потому что мы в клетке! Но здесь звери только вы, подонки! А мы лишь загнанные жизнью в тупик люди, лишенные детства, юношества и молодой светлой поры! Мы просто куски мяса, продающие себя! У Зака мама в больнице – ей скоро конец, а он любит ее безумно. А у меня сестра проститутка, у которой едет крыша без таблеток, которые никто ей не дает, потому что лечить нас никто не хочет, и друзья мои из-за меня в беде! Я бью его! Я бью его по лицу! У него сочится кровь из брови! Глаз заплыл! Гематома на ноге! Отлично, я бью лоу-кик! Шлепок, а он шипит, потому что шину я ему спустил, а ходить больно! Да и у меня рожа вся в крови. Он мне нос разбил, а я даже не заметил, потому что думаю о них всех. У меня Эмми, слишком маленькая, чтобы ее любить, и слишком взрослая, чтобы ее не любить. Что я могу?! Лишь помочь ей стать лучше, увидеть лучший мир, а самому издохнуть здесь, как собаке, потому что жить, зная, через что я прошел, через что прошли все они, я не могу. Даже спасись Иллинес, моя сестра, от своей участи, как мне смотреть на нее, зная, что она столько вынесла? Эта жизнь укусила меня своими ядовитыми клыками, и я чувствую, как яд заполняет мое сердце! Этот яд печали – от него нет спасения. Я рыдаю, зная, что забираю у Зака родную мать, но ей всё равно конец, а мне деньги нужнее! Да почему мне-то они нужнее? Кто это решает вообще? Я не могу так жить, вокруг всё давит, нельзя сказать, что они обузы, но они все грузы, которые не вывозит моя душа. Вот бы всё это кончилось! Зак, ударь меня так, чтобы я издох тут на месте! Будь сильнее меня! Не думай о том, о чем думаю я! Ах ты, тупица, я знаю, что у тебя доброе сердце, тупорылый ты имбецил! Забудь об этом! Я хочу сказать тебе это, но не могу! Вместо этого апперкот, твоя челюсть смыкается. Ты еще стоишь на ногах. Я подсекаю тебе ногу, и ты валишься, но потом опять встаешь! Я пробиваюсь через твою вялую защиту, бью в лицо, подсекаю ногу, и ты опять падаешь, но опять встаешь, неугомонный, думаешь о маме! Да ложись ты уже, хватит! Либо убей меня на месте! Встаешь опять! Я обхожу тебя сбоку и заношу удар! Бах! Гулкий треск, словно сломалось дерево. Моя костяшка попала тебе прямо в орбитальную кость. Ты уже не встанешь, потому что твое сознание теперь удалилось на несколько часов куда-то очень далеко. Толпа ревет: ставок на меня было мало, ведь я меньше Зака, а теперь он лежит, трясется, а рефери его пытается привести в чувства. Я не хочу видеть его взгляд – хоть бы у него не получилось. Я сорвал куш. Должен быть, сука, счастлив! Должен, потому что меня купили! Должен, потому что мне это нравится, как бы я ни врал себе! Охрененное чувство победы и причиненной боли, уносящее столь же далеко отсюда, как и полученный нокаут! Как же мне омерзительна эта сраная жизнь!»

Что-то случилось. Поток свежего воздуха хлынул потопом в подвал. Сквозь музыку слышно, как все орут, но не от счастья же. Дэнис машет рукой – у него сумка с деньгами. Указывает куда-то в сторону… Черного выхода? Лео плохо видит, кровь застилает глаза. Кто-то подбегает к нему, пытается заломать. Не выйдет. Наотмашь Лео выбрасывает удар, и тело с грохотом падает навзничь. Он вытер лицо, взгляд прояснился, к нему уже подбежал Дэнис, сующий в руки его вещи и толкающий его к черному ходу. Лео обернулся: в зале вовсю царил какой-то хаос, а подле него в метрах двух лежал вырубленный им ординатор. Холодный пот пробил его тело.

– Дэнис, что я наделал? Ты где был? Когда я его…

– Да какая уже разница?! Бегом отсюда! Их там дохрена!

Толпа ординаторов пыталась пробиться сквозь публику к Лео. Зрителям в одном лишь нельзя было отказать – в верности своим удовольствиям. Они прикрывали того, кто дал им шоу, позволяя Лео выбежать их подвала.

Два друга долго бежали по улицам, стараясь не нарваться на патруль.

– Что они вообще здесь делают?! Им никогда до нас не было дела, а именно сегодня вот им захотелось прийти, что ли?! Что за дела вообще?

– Лео, я в натуре не знаю, клянусь! Сам в шоках полных нахожусь.

– Я вырубил его, брат! Вырубил ординатора! Они же мне этого не простят! Им тут никто слова сказать не может, а вот те раз, взяли и рубанули. Это вообще наперекор мировому порядку идет!

– Придумаем что-нибудь! Забей, смотри сколько бабла – всё твое! – он показал ему сумку, набитую купюрами.

– Ага, классно. У Зака мама в больнице.

– Да, я знаю, Лео. Я знаю. Но я не знал, что ты с ним биться будешь.

– Да какая к черту разница с кем? Все сюда приходящие идут лишь от горя либо от положения бедственного. Здесь каждый проигравший теряет не деньги, а что-то гораздо более ценное. Все в Хинксайде привыкли биться как в последний раз, потому что для нас любое поражение может стать последним.

– Что сейчас будем делать?

– Мне нужно залечь на дно. Сука! Смысл этих денег, если я не могу работать – они ведь меня ищут! Ох… Мне надо встретиться с теми, кто набил рожу Лето.

– С тобой сходить? Ты же знаешь – мне не в лом!

– Нет, Дэнис. Я сам схожу. Ты психанешь и устроишь там концерт.

– Ты хоть расскажи, что за история вообще? Всё равно пока идем.

– Да что тут рассказывать? Ты же знаешь работу Илли, знаешь, что я хочу помочь Эмми, тебе, Лето, себе, в конце концов. Знаешь, что не хочу быть жалким, ничтожным человеком, тем самым лохом, засыпающим в трамвае стоя. Ну и вывели меня на тех, кто может помочь. Сказали, что скоро придет новый порядок и всё поменяется, что они работают на очень влиятельных людей, которые, в свою очередь, подчиняются одному человеку, а если я захочу, то со временем сам смогу с ним увидеться, потому что сейчас нужны люди. Влез я в эту игру, выполнял разные задания для них. Где-то что-то стащишь, где-то поможешь съездить из человека выбить долг, посмотреть за кем-то, деньги обналичить. Со временем просьбы стали всё жестче и жестче. В какой-то момент мне предложили человека убить – сказали, что это будет такая инициация. Я не согласился с ними, сказал, что выхожу из игры – надоело мне такое. Я думал, что буду крутым, но такая крутость – кому она вообще нужна? А они мне: «Так не пойдет, крысюк, ты либо с нами, либо все». Спорили мы с ними долго, и по итогу они мне назначили ультиматум: либо я им приношу деньги, либо они меня сдают ординаторам, а сами-то откупятся без проблем. Кто будет бредням парня из Хинксайда верить? Вот такая история. Поэтому деньги эти я несу им, а вот что мне делать дальше, я без понятия, дружище…

–Мда-а-а… Ну и дела. Так, может, их тоже рубануть?

– Ты идиот? Я же говорю, там люди за ними стоят серьезные.

– Как по мне, так они просто шохи. Ну, смотри сам, конечно. Я всегда на твоей стороне. А ты обратил внимание?

– Что людей много везде? Да. Центральный район никогда не был таким оживленным, да и туристов что-то многовато. Куда они все идут? Кажись, на торговой аллее все собрались. Странно, там же никогда ничего особо интересного не было, да и заведения там так себе. «Амрита» только ничего такая, но нам там делать нечего.

– Да, походу, реально в «Амриту» идут. Что-то там неладное. Да и вообще, район-то прям цвести начал: нас здесь не было всего пару месяцев, а он так разросся. С чего бы это?

– Не знаю, Дэнис, не знаю. Дурное у меня предчувствие. Я спрошу у Соласа.

– А тебе куда?

– Я дальше найду дорогу, не переживай. Увидимся!

Нулевой этаж проскочил на таблоиде лифта, опускающегося до минус один, минус три… Минус восемь… Двери с металлическим скрежетом открываются, предоставляя вид на длинный, кажущийся бесконечным, серый коридор, освещенный настенными тусклыми лампами. Неторопливо, выстукивая тростью в такт своих шагов, Синар Минамото брел по туннелю, пока не приблизился к его концу – началу чего-то большего. Перед его глазами разверзлись огромные врата в виде круга с трапециевидными углублениями – несколько метров в длину и ширину, а толщина корпуса была такая, что всякие попытки взломать хранилище прошлого заняли бы у воров несколько десятилетий.

Вставив свой причудливый ключ, насчитывающий несколько столетий своего существования, Синар провернул его, а затем услышал, как издали свой тревожный сигнал сирены, намекающие, что необходимо отойти в сторону. Гулкое шипение пара свистом и звоном отражалось в ушах, а от поднявшегося грохота и скрежета открываемых врат хотелось зажмуриться. Столько же неторопливо, как и всегда, задумчивый Синар, растирающий между пальцев свою тонкую, но длинную, спадающую до груди, седую бородку, брел в глубь хранилища – к заархивированной библиотеке.

– Хм… Что же мне искать? Вещества? Больно много. И не оружие… – бормотал он себе под нос. – Пожалуй, пробегусь по истории. Если что важное и было, то только там. А это у нас что?

Синар приметил небольшой том «Собрание органических производных на базе…» – последние слова стерлись. Взяв в руки том, Синар расположился у столика для чтения, внимательно изучая потускневшие до желтизны листы старого пергамента:

– Лоза Мутамина? Хм… Необходимый для проведения процесса трансмутации органических объектов реагент, добываемый из садов Мутамина… А, вот оно! Сад Мутамина – лаборатория-экосистема, представляющая из себя живой, обладающий разумом и волей единый организм, расположенный в сферическом куполе… Имеет систему кровообращения и внутренние органы, расположенные внутри «сада»… Лоза Мутамина представляет из себя регенерируемый отросток извивающейся плоти, содержащий в себе чистейшую, переработанную внутри организма эссенцию цветка дьявола, пригодную для формирование новых форм жизни, имеющих значительно повышенную скорость обмена веществ… Достигающих зрелости за несколько дней… Пригодных для… Уничтожения других форм жизни… Какой кошмар! Но что за „цветок дьявола“?.. Не вижу нигде про него информации.

Раз за разом Синар открывал древние книги и фолианты, всюду натыкаясь на некий «цветок дьявола», но почему-то не встречал нигде ни описания, ни точного применения. Казалось, что в библиотеке просто отсутствуют важнейшие элементы взаимосвязи.

– Ничего не понимаю… – снова бормотал он себе под нос, – что это за цветок? Вот упоминания об опытах по скрещиванию с террагеном… Развитие псионических способностей…Нейтрализация эффекта изнашивания организма, сопровождаемого старостью, болезненностью и иммунодефицитом… Достижение новых форм человеческой эволюции!.. Что бы этим ни являлось, хвала Богам, что ныне мы с этой гадостью не встречаемся! Человек не должен жить вечно и не должен быть Богом! Радость наша в возможности застать мир глазами дитя, а спустя много лет посмотреть на него взором старческим. Люди слабы и с годами становятся лишь слабее, но потому мы и строим общества! – хлопком он закрыл толстую книгу, как бы ставя точку в своих убеждения. – И в этом наша сила!

Взгляд его скользнул по бесконечным пролетам хранилища, уставленным достижениями прошлой эры, и казалось, что нет им конца. Хранилище было столь огромное, что блуждать в нем можно было несколько часов, не находя ему конца и края, словно бы блуждая на границах расширяющегося космоса.

– Да… В этом наша сила… – как-то неуверенно пробормотал он, проходя мимо древних сияющих доспехов в размере четырех комплектов из черно-золотого блестящего металла необъяснимой крепости.

Последний раз оглянулся он вокруг, посмотрев на высокие, стометровые потолки, на которых была выгравирована колоссальных размеров фреска, где своими полуслепыми глазами Синар заметил то, чего не замечал раньше, – вся фреска была усеяна изображениями небольших бледных цветков, будто бы прорастающих под ногами предтеч-правителей.

– Что же ты такое?..

Лео прошел несколько кварталов шумного центрального района и завернул в темную подворотню, где и ранее встречался с бандитами из шайки.

– Ну че, принес?

– Да, вот сумка.

Они выхватили у него сумку и пересчитали быстро деньги.

– Маловато будет.

– Что? Вы гоните? Здесь денег больше, чем мы договаривались!

– Ты долго тянул, а аппетиты растут, поэтому этого мало, – толстомордый бритоголовый мужик не то что говорил, а практически рычал. – Че с тобой? Покоцанный какой-то.

– С боя только. Деньги зарабатывал, – голос Лео был холоден настолько, насколько только мог был холоден человеческий голос, а всю его душу заполняла ненависть.

– Вот оно че. Ха-ха-ха! Вот оно тебе надо? Мы тебе такую работенку предлагали непыльную, а ты решил возиться в этих ямах. И как тебе?