Меридий

– Да уж достойней будет, чем быть обычным беспонтовым бандитом!

Рядом стоящий амбал моментально ударил своей кулачиной Лео в живот, да так, что тот едва не упал в обморок, держась за бок, еле дыша.

– Слушай, ты, мелкая паскуда! Ты так базарить будешь, мы тебе язык вырежем, чтобы тебе орать сложнее было, а потом пальцы отрежем! Или нам к твоей сестре наведаться, а? Может, смазливую мордашку твоего дружка сделать менее симпатичной? Если ему две кости сломать, то он до конца жизни будет похож на еле ходящий кусок дерьма! Ты слышишь меня! – он дал Лео пощечину. – Але, дегенерат! Ты услышал меня? Мы тебе на лбу набьем тату «Крыса», если ты еще раз что-то такое звизданешь, понял, свинорыл? Понял, я спрашиваю тебя?!

– Да, понял…

– Ну и всё тогда, вали отсюда, дура!

Они толкнули его за угол, а сами уселись в автотерр и уехали под звуки громкой музыки и раскатывающего хохота.

Он весь трясся, а спустя лишь пару секунд из его глаз ручьем полились слезы. Лео уселся на колени посреди темной и грязной улицы, из его горла, потихоньку нарастая, вырвался раскатистый, прерывистый отдышкой плач. Он упал набок и свернулся в клубок среди луж и мусора. Начался дождь.

– Илли, я дома!.. Илли? Иллинес!

– Да, милый, я здесь… На кухне!

Лео зашел домой. Небольшая квартирка, бедная, но ухоженная, протянула к нему свое тепло, в которое он рад был укутаться.

– Ах-х! Лео! Что случилось? Ты весь в грязи!

– Да это я так… Упал просто.

– А что с твоим лицом? Да тебя побили, солнце! Кто это сделал? Те уроды? Или кто-то другой? Или на работе? Что же произошло? – худощавая девушка немного старше Лео бегала вокруг него, рассматривая каждый синяк. На ней была тонкая черная футболка с длинными рукавами, скрывающими даже кисти, и короткие шорты, скрытые под висящей футболкой. Она была подобна цветку, выросшему в поздний период лета, когда уже близится осень, – в самом рассвете сил, но уже тускнеет: красивая, но омраченная слишком рано наступившей осенью жизни.

– Ну-ка пошли в ванну! Так дело не пойдет! Нужно мыться, лечиться, а потом отдыхать. О, Боги! – Лео снял с торса всю одежду, обнажая пеструю кожу, покрытую местами такой синевой, что, кажется, вот-вот начнет гнить, а особенно на животе, в месте, куда ударил его амбал. – Лео, это ненормально!

– Ну, еще бы… Давай я помоюсь сначала, а потом ты меня подлатаешь.

– Ладно… Ой-ой-ой!

Приняв душ, он рассматривал в маленькой светлой ванной свое чистое тело, украшенное лишь гематомами и ссадинами.

«Лампа тускловата», – подумал он, выходя из ванной.

– Садись быстрее на диван. Я чайник поставила. Будешь? Я тут печенье купила, немного сладостей. Сварила супчик. Я сегодня выходная, а вчера смена была хорошая…

– Никто не обижал?

– Брось, Лео. Ты же знаешь наших клиентов. Просто очередные грустные люди, которые лишь хотят немного тепла.

– Прости, я всё никак не могу им поверить.

– Я знаю и не держу зла. У тебя есть право на свое мнение, но я в полном порядке и не чувствую себя гадко.

– Я лишь не желаю тебе такой жизни. Они жалкие, слабые, ничтожные люди. Я бы покончил на их месте с собой, нежели заставлял кого-то за деньги утешать мою печаль. Ладно если бы ты просто говорила с ними, но как подобное может лечить душу?! Скоты они самые обыкновенные. Ненавижу их.

– Эх, Лео, – она погладила его щеку, усеянную ссадинами, – ты добрый мальчик, оказавшийся не в том мире. Я люблю тебя, ты ведь знаешь.

– Но ведь и я тебя люблю, ты моя семья, больше никого из родных у меня нет. Поэтому я и не могу смириться со всем этим. Поэтому я влез во всё это!

– Влез во что?

– Да во все! В проблемы, в темные дела, в бои. Не хочу я, чтобы мы так жили!

– Лео…

– Надоело мне все! Подлая, скотская жизнь! Почему все умнее, смиренней, мудрее и спокойней, чем я? Я один, что ли, в бешенстве и ярости от всего?! Сколько это еще будет продолжаться?! Даже ты так легко относишься к этому! Будто у тебя всё хорошо!

– У меня не всё хорошо.

– Да, я знаю. Прости, Илли, – он погладил ее руку, заскочив под глубокий рукав, а она не успела вовремя ее убрать, не желая его обижать.

Лео взглянул на свои пальцы: влажные, покрасневшие и пахнущие железом. Их взгляды пересеклись: Илли закусывала губу, пытаясь улыбаться, а на ее глазах наворачивались слезы, но она не бросала попытку улыбнуться ему. Лео уставился на нее разбитым во всех смыслах лицом и хотел бы пустить слезы, да не мог – лишь тупо смотрел на нее, умирая глазами.

– Я не хотела, Лео… Просто… Просто не могла остановиться. На работе хоть думаешь только о работе, а здесь… Я им как врач, а они просто окружают заботой. Это ведь не престижный публичный дом, где делают «такие вещи!», это же просто, считай, лечебница для своих… Все друг другу помогают.

– И я тебе помогаю, дорогая, – он вложил ей в ладонь пластиковую оранжевую баночку.

– Где?.. Где ты их достал?

– Купил.

– Они ведь стоят нереальных денег, Лео! Ты столько не зарабатываешь!

– Сегодня вот заработал, – он улыбнулся, и его губа треснула, пуская маленькую ниточку крови. Лицо, старающееся показывать только добрые эмоции, выглядело комично из-за опухшего и опустившегося глаза, но по-своему обворожительно.

– Давай зашиваться, сестренка. Сначала тебе, потом мне.

Приподнимая рукава футболки, можно было увидеть несколько длинных вертикальных линий вдоль предплечья. Не очень глубоких и сделанных неправильно – грубая попытка. Его этим не удивить. Это ясно, если приглядеться к ее рукам, на которых еще не зажили старые шрамы. По отработанной схеме он взял медицинский запайщик и методично залил биоклеем ее раны. Лео давно купил за круглую сумму этот инструмент, чтобы не пришлось криво зашивать иголкой раны, оставляя уродливые рубцы.

– Вот и все! Почти не больно.

– Да, Лео, совсем не больно. Давай теперь тебе.

– Не стоит. Я просто протру со спиртом – у меня маленькие ссадины, можно не тратить клей.

– Тогда я тебе чаю налью. Ох, уже остывать начал!

– Хорошо, милая, давай выпьем чаю.

Иллинес открыла оранжевую баночку и, вытряхнув из нее одну пилюлю, запила ее чаем. Моментально ее лицо стало спокойней. Следующий глоток был куда вкуснее.

– Как, вы говорите, его зовут?

– Итан. Успешный студент, поступает в Академию Прогресса, но интересуется направлениями, которые изучать запрещается. Что вы хотите от него, советник Эйген? Мы сделаем всё необходимое.

– Пока что ничего. Просто интересно, насколько пользуется тематика террагена спросом у молодого поколения. Мы ведь расследование проводим, собираем информацию… И прочее-прочее… Хотя к чему вам это знать? Итан, да? Спасибо, профессор, – вальяжно и нахально, будто витая в облаках, он вышел из кабинета.