Меридий

Вместе они отворили высокие двери Университета и позволили теплому солнцу облить их лица мягким успокаивающим светом. Ветер унес темные думы далеко вглубь души, но на какое время?..

Хрустальный Шпиль, основанный в давние времена, как центр жизни Леонвальда, невозмутимо стоял в самом сердце Харттауна – маленького закрытого района, напоминавшего древний Ватикан. Независимость этого места позволяет ему быть далеким от всяких распрей и влияний, поэтому все Академии расположены в этом огромном Шпиле, дабы учащиеся не были подчинены никому, кроме того дела, которому себя посвятили, и иным вышестоящим адептам культур и науки. Многие, и, даже справедливо будет сказать, бо?льшие, отделы здания были опечатаны и закрыты во избежание неблагоприятного использования не только по назначению, но даже в исследовательских целях. Все террагеновые исследования были закрыты много лет назад советом, расположившимся сегодня на верхних этажах, с которых было видно едва ли не весь Леонвальд, скрываемый проходящими мимо облаками:

– Итак, советники! Как и было мною обещано, сбор информации прошел успешно, и труды мои уже приносят свои плоды. Во-первых, я бы хотел начать с тех вещей, что интересуют всех представителей торговых домов, вложивших немалые суммы в развитие города. Друзья, знакомы ли вы с последними отчетами за квартал? Знаете ли вы, что происходит с торговлей внутренней и интернациональной? Не знаете, потому что иначе бы вы не сидели здесь с такими спокойными лицами. Удивительный факт, но большая часть иностранных потребителей, инвесторов и торговцев, приехавших к нам и зашедших в город через водные и воздушные пристани Хайхилла, не задерживаются у нас, а отправляются прямиком в Хинксайд! Что они там забыли, спросите вы? Хотел бы я знать! Хотя я вроде как знаю, – хитрая улыбка не слезала с лица Эйгена Грау, – они тянутся к новому! Там, внизу, кипит воля человеческой фантазии и амбиций. Я слышал, что они изобрели нечто, способное дать человеку новые ощущения без каких-либо негативных последствий. Я пока не могу сказать, новый ли это наркотик или что-то иное, так как информаторы из Хинксайда всё же не всемогущи, а продукт слишком свеж, чтобы знаний о нем было достаточно, но, видимо, связи Хинксайда выходят куда дальше наших, раз люди из других государств узнали всё раньше нас, живущих буквально по соседству с ними. Хинксайд ворует наши деньги, наших людей, наши возможности к развитию. Как вам такое, хозяева торговых домов? Такими темпами вы совсем потеряет влияние, а эти подлецы изживут вас простейшим образом.

Во-вторых, это уже больше к вопросу государственной безопасности, я слышал слухи о реорганизации внутренней криминальной структуры Хинксайда, подмятой под одну-единственную фигуру, остающуюся пока в тени. Сейчас в центральном районе происходит что-то очень важное, а его внутреннее кольцо негласно переименовано в, если я не ошибаюсь, «Онигасиму». Как вам такое? Я лишь прошелся по водной глади, и столько всего всплыло! Что же если окунуться туда с головой?

– Недурственная работа, Эйген, – томный, слегка хрипящий голос звучал из-под респиратора Зердана Рица, – я чувствую, что ты ведешь к чему-то свою мысль, потому не томи – заканчивай.

– Ничто не скроется от твоего взгляда, Зердан! Конечно, ты прав, мыслей у меня много, и, если никто не против, я озвучу свои предположения. Я рекомендую провести первый шаг компании в информационной войне, начав с того, что, как мы все знаем, Хинксайд всё еще остается частью Леонвальда, от него неотъемной. Следовательно, их достижения – наши достижения. Для того чтобы интегрировать больше информаторов, необходимо создать шум. Для того чтобы они начали действовать, необходимо дать им излишек уверенности. Я рекомендую сделать информационный вброс о том, что мы имеем прямое отношения к этому экономическому всплеску, идущему из Нижнего города. Скажем, мы задумались над их положением и решили развить там торговлю. Тогда и у нас люди будут задерживаться, беседуя, как им нравится, о меценатстве и прочих удовольствиях высшего света. Мы сможем узнать больше и нанести удар в самое сердце их структуры. Подумайте, сколь они заносчивы! Им дают возможности, а они строят козни. Им дают помощь, а они, отказываясь от нее, точат ножи. Им предлагают свет, а они укрываются во тьму. Им подают добро, а они утопают в ненависти… Но в этом есть и свои плюсы! Будучи частью Леновальда, их достижения интересуют нас не меньше, чем достижения наших студентов, и, если подумать, то, дав им возможность развить свои игрушки, которые затем, в случае, если они того стоят, можно у них просто изъять и пустить на общее дело, – идея не из плохих. Однако есть одно «НО»! Один человек, стоящий во главе происходящего, о котором мы ничего не знаем, вряд ли позволит нам провести компанию удачно. Быть может, кто-нибудь из присутствующих догадывается о том, кто же это может быть? М? Быть может, дорогие Кайндвиллы что-то об этом знают? Вы столько времени проводите внизу! Должны же вы хоть что-то знать! – Его змеиные глаза, не сводимые с Кейтрин и Готфрида, впивались в их лица.

– Милая, он что-то знает. Не говори ему ничего – здесь что-то неладно, – шепотом Готфрид сказал своей жене.

– Мы не работаем ни с информаторами, ни с представителями действующих организаций Хинксайда. Мы помогает людям, нуждающимся в помощи, – это то, чему мы посвятили свою жизнь, – ответила вставшая из-за стола Кейтрин.

– Однако вы не всегда были такими, насколько мне известно. Лишь поэтому я предположил, что, может, по старой дружбе или по делам прошлого вы можете указать на кого-нибудь, способного спустя столько лет возглавить наконец-то буйных и своенравных хинксайдцев…

– Тот человек давно мертв, Эйген, а твои предположения становятся всё более оскорбительными. Быть может, нам тоже стоит провести свой сбор информации, раз ты считаешь нас такими «способными», и сделать несколько предположений относительного твоего прошлого, м?

– Можеш-ш-ш-шь попробовать, – он смотрел на нее спокойными глазами, полными хорошо скрываемой ненависти.

– Довольно!

Синар Минамото, возглавляющий совет, негромко ударил по столу, вставая и озирая всех собравшихся представителей совета.

– И это вы называете достойным примером гражданина? Сидите здесь и плюетесь друг в друга ядом, в то время как наш Град находится в опасности! Эйген, прекрати немедленно свой допрос, на который у тебя нет права. Кейтрин, успокой свой нрав. И все остальные, прошу вас успокоиться, а то от вашего гневного шепота уже начали темнеть стены. Зердан, можем ли отправить отряд вниз и посмотреть, что там происходит?

– Конечно, Синар. Я передам Филире и Бриару, чтобы собирали людей. Наведу справки, дам описание того, что мы ищем. Эйген мне поможет.

– Замечательно. С сегодняшнего дня я жду в СМИ сводку о достижениях Леонвальда. Пускай этот безобидный шаг быстрее раскроет их замыслы. Запомните, мы хотим спасти Хинксайд из рук тех, кто решил сделать из него полигон для своих экспериментов. Спасти людей, ставших подопытными. ЭТО наша цель, и ничто иное! Министров экономики прошу подготовить план действий по реализации первого шага компании. Эйген, прошу передать информацию по «веществу» в Академию Прогресса и Архив Памяти: запроси сводку о похожих явления в текущих проектах или совпадения с чем-то из прошлых разработок. Я спущусь в Хранилище, дабы лично убедиться, что ничего не было тронуто. И главное, я прошу всех сохранять спокойствие. На этом на сегодня всё.

– Ну, Зердан, что думаешь? – Эйген стоял рядом с Зерданом на одном из балконов Хрустального Шпиля – здании совета, в котором содержатся все Академии.

– А над чем здесь думать, Эйген? Всё пока предельно просто. Или же ты хочешь что-то усложнить? – Высокая фигура Зердана, укутанная в церемониальное пестрое одеяние далекого государства Удаини, не обращая на Эйгена внимания, уставилась куда-то вдаль, лишь изредка хрипя респиратором, закрывающим нижнюю часть лица целиком.

– Усложнить? Быть может, сделать эту партию интересней – да. Наши взгляды схожи: ты, как и я, не терпишь стагнации и запретов. А теперь взгляни – спустя столько лет наконец-то первые движения! Разве ты не заинтересован в них?

– Продолжай мысль, Эйген, – лениво ответил Зердан.

– Хинксайдцы не знают, как использовать даже те технологии, что остались и к которым есть прямая инструкция, а тут у них целый научный прогресс! Не думаю, что это произошло просто так среди ясного дня. Я догадываюсь, что здесь приложили руку те, кто и ранее занимались подобным, но пока не могу найти этому подтверждений. Я бы хотел, чтобы мы изъяли некоторые образцы и изучили их самостоятельно – с глазу на глаз. Понимаешь? Совет не должен знать об успехе вылазки. Пускай твои доверенные ничего якобы не найдут.

– Звучит как заговор, Эйген. Что должно остановить меня сейчас от защиты людей, мне доверенных, и сойтись с тобой в этой игре?

– Прогресс, друг мой! У меня есть пару наводок на то, как мы могли бы сделать мир лучше и-и-и-и при этом стоять у истоков. Неужели тебе импонирует эта система круглого стола? Миром правят индивиды, а не общества. Над любой группой всегда есть кто-то, стоящий выше. Взять тех же богов!

– Бога. Единого и Целого.

– Или так! У всех свои вероисповедания. Я же, в любом случае, верю в человека. Твои люди, да и ты сам, наверняка хотели бы излечиться…

Слышно было, как мраморные перила, обхваченные Зерданом, начали хрустеть под нажимом его стальных перчаток.

– Не заходи далеко, Эйген.

– Но ведь это так!

Смотрящий вдаль Зердан был подобен недвижимой скале, невозмутимой и непоколебимой, но всё же что-то заставило его пошевелиться и повернуться с Эйгену, посмотрев тому в глаза.

– Да, это так. Пожалуй, пока я приму твое предложение, но знай, что я не позволю навредить городу. Я делаю это для него, а не для тебя.

– Что ж, пусть будет так! Каждому свое, и я не встану у тебя на пути, лишь получив свое, – с улыбкой на лице он протянул Зердану руку.

– По рукам, – и он ответил ему крепким рукопожатием, пережить которое Эйгену стоило очень дорого.

Дребезжание стен было слышно всюду. Дрожали стены, пол, потолок – музыка, рвущаяся из слепленных кое-как огромных колонок, пробивала тела экстазом насквозь, что даже самые хмурые доходяги скромно потопывали и покачивались на месте, не отводя взгляд от ринга. Остальным явно было повеселее, а те, кто употребил, так и вовсе устроили здесь какого-то рода танцпол.

– Братан, всё будет четко! Бей в челюсть, чтобы не схлопотать, и всё будет!

– Да уж, ты не думал пойти в тренеры? Отлично получается! Всё так просто и понятно!

– Отвали!

– Что? Я не слышу!

– О-Т-В-А-Л-И!

– А, тогда я с первого раза понял! Думал, музыка перебила что-то умное, а оно всё как обычно!

Дэнис, улыбающийся своей немного не досчитывающейся зубов обворожительной улыбкой, показал Лео средний палец, в ответ на который Лео тоже улыбнулся.

– Вот ты мне и темку предложил, конечно! Бойцовские ямы!

– Тебе же нужны были деньги? Что ты теперь менжуешься?

– Да не менжуюсь я! Стремно просто!

– Расслабься, у тебя сноровка что надо! О, щас начнется! Ну всё, родной, давай! Я рядом!

Ведущий-рефери, одетый в черный широкий спортивный костюм с прикрытым маской лицом, как и у многих здесь, вышел в центр ринга, подзывая бойцов. Лео и парень примерно одних с ним лет, но явно бывший крупнее, приблизились друг к другу.

– Ну что, псы, готовы?! Вы всё знаете! Правила простые – никаких правил! Никакой защиты! Только вы и ваши кулаки! Всё ради денег! Толпа, дай шуму! Н-у-у-у что?! Поехали! По углам! Воу-воу-воу! Фас!

Музыка стала еще громче. Казалось, что ее шум задает ритм сердца, и, если резко ее выключить, можно убить с десяток человек. Толпа свирепела, возбужденная и предвкушающая зрелище. У всех были потные лица, всем было тяжело дышать спертым воздухом, стоящим в подвале.

Лео, одетый лишь в шорты, весь уже мокрый, стоя в стойке, был на взводе. Его сердце билось с неистовством, а конечности подрагивали. Он думал о деньгах, думал о репутации, об уважении, но думать он лишь старался, в то время как на самом деле все его мысли крутились вокруг иного:

«Зачем мне это? Я не хочу всего этого!»

«Зачем я влез во всю эту историю? Что я хочу этим доказать? Кому? Близким? Они и так бы меня любили! Зачем я влезал в ту грязь? Быть крутым? Вот теперь-то я, конечно, крут! Боже, что за бред!»