Янтарь. Вирус бессмертия

Лицо Капезовича, которое было открыто и не защищено забралом с самого начала операции, заметно побледнело. Он перевел недоверчивый взгляд с Трофима на Сагитая, потом на Якова и обратно.

– Скажу, – коротко ответил он и решительно зашагал обратно.

Яков, перехватив автомат, двинул за ним. Трофим и Сагитай залегли на прежнее место наблюдения на небольшой возвышенности, откуда хорошо было видно обоих мертвецов, так и стоящих неподвижно, глядящих каждый в свою сторону.

– И чего это его так… перекорежило-то? – спросил Сагитай у Трофима спустя минут десять тишины.

Трофим помедлил с ответом.

– Ты видел, Сагитай, что ел только один из них?

– Да.

– Так вот, ел один, а заряжался другой.

– Ну и пусть заряжается, – пожал плечами Сагитай.

– Согласен, пусть заряжается. Нечто подобное проделывал еще Тесла больше века назад, сейчас этим уже никого не удивить. Но так эффективно скачивать энергию с объекта, пусть даже он представляет собой синхронную колонию, невероятно, – тихо сказал ученый. – А вы не думаете, Сагитай, что вместо этого объекта можем оказаться мы?

– В смысле вместо того, который ел и пил? – осторожно спросил Сагитай, боясь спугнуть страшную догадку.

– Вот именно. Живого человека эта новая форма жизни, я так думаю, сможет летально обесточить минут за двадцать, за тридцать, и, возможно, это еще не самое худшее, что с ним может сделать этот организм.

– Мне, чтобы развалить его на части, нужно двадцать секунд, – решительно заявил боец, похлопывая ладонью по автомату.

Трофим перевернулся на спину и положил бинокль на живот.

– Нам, чтобы найти его и подойти на нужную дистанцию на открытой местности, понадобилось минут десять, – Трофим повернул голову в сторону воинственно настроенного бойца. – А что если он будет прятаться? А что если это будет ночь? А что если будут укрытия? А что если он сам подойдет к нашему укрытию ночью, чтобы поесть? – Трофим невесело усмехнулся, порыв ветра принес заунывный вой слепых псов. – От их воздействия не спасает бетон менее метра, и наверняка такие, как он, смогут одолеть его. Возможно, он сможет убить во сне, возможно, высосет нескольких, возможно, всех. Ты знаешь, что уже есть факты о том, что здорового и крепкого сталкера находят утром мертвым, похудевшим без всяких видимых причин? Мы проводили вскрытие, они умирали от голода. За ночь.

– Так что же делать, Док? – потемнев лицом, спросил Сагитай.

– Соблюдать дистанцию и изучать очень осторожно и трепетно. Я думаю, что мы еще увидим истинное лицо этого существа.

Глава 8. Маячки

Серое небо стало чуть менее серым, красно-оранжевая полоса потеряла контрастность и размазалась где-то наверху, путаясь с рваными облаками и холодным ветром, заставляя его теплеть и согревать охлажденную ночью Зону. Несколько небольших плотей спустилось к озеру, но, приметив там мертвецов, ринулось прочь, как от опасного для них хищника. Пара осторожных ворон, заприметив хлеб, каркая, спиралью спустились вниз, распластав черные крылья. Приземлившись в нескольких метрах, они также без всяких видимых причин вдруг с вороньим криком сорвались с места и отлого, тяжело вдоль земли улетели прочь. А ведь Трофим помнил, как всего год назад зомбированные выглядели лишь жалкими, проигрывающими существами, способными лишь побираться и выпрашивать крохи у сталкеров, либо обреченно, сбившись в сгорбленную кучу, ждать своей очереди, пока слепые псы, снорки или другие хищники оставят им крохи со своего кровавого стола. Как много теперь переменилось.

Позади караулившей объектов парочки раздался негромкий писк. Крысы, не всегда отражающиеся на детекторе жизненных форм, почуяв запах человека, вылезли из своих нор, полюбопытствовать, живы ли люди или уже остывают и можно трапезничать? Сагитай лениво шевельнул берцем. Писк прервался, и несколько тушек, бросившись врассыпную, сгинуло под землю, но это будет ненадолго. Крысы – одни из тех мутантов, которые практически не изменились в своем поведении, они, конечно, стали в два, три раза крупнее, но их любопытство было сильнее их самих и прихотей Зоны, поэтому можно ожидать, что скоро они вылезут вновь и попробуют каблук берца на зуб, лишь для того, чтобы проверить, на что способно двуногое существо над ними. Может, движение ногой – это все, на что оно способно? Тогда нужно будет непременно заняться им плотнее. Некробиолог знал и это. Уж слишком долго они лежали практически неподвижно. Судя по всему, семейство крыс здесь небольшое, наверное, три-пять поколений, это означает сорок, пятьдесят особей, с учетом естественной убыли. Они, конечно, могут попортить одежду спящему человеку, заставив того уйти с этого места, но рискнуть открыто напасть вряд ли. Как говорил его коллега по этой части, крысы будут вести крайне осторожный образ жизни, пока им критически не перестанет хватать еды, либо на колонию не обрушится какая-либо болезнь, тогда зверьки будут способны на все, загнанные в угол смертельными обстоятельствами, они будут атаковать хоть псевдогиганта всеми имеющимися силами.

С момента ухода Берика за оборудованием прошло чуть более двух часов. Глянув на детектор, Трофим наконец увидел приближающегося коллегу, отображенного зеленым сигналом, Якова и два сигнала без идентификации, желтым цветом. Незнакомые сталкеры. До них оставалось метров триста. Еще через какое-то время послышались шаги, и на пригорок рядом с ними легло несколько тел. Рядом с Трофимом залег его коллега.

– Я тут помощников пригласил, – указав на сталкеров, сообщил Берик.

– Зачем? – не понял Трофим.

– Ну так мы же не будем их тут всю жизнь караулить, пометим и обратно. А мужики вон, по маячку за ними походят, понаблюдают, – объяснил Капезович. – Вон тот Саня Клише, а это Серега Капуста, они напарники.

Саня Клише и Серега Капуста, лежащие слева от Трофима, за Сагитаем, поочередно подняли руки в приветствии.

– Ты им все объяснил?

– Само собой. Мы-то почему задержались, их ждали немного. Рекомендованные, Леха Лампочка за них ручается, мы уже за сутки им оплатили, – немного смутившись своей расторопности, сознался Берик.

– Правильно, – кивнул Трофим. – Верно мыслишь, я бы не скоро в эту сторону подумал, – улыбнулся Трофим, прихлопнув коллегу по плечу.

– А то ж. Я ж тебя знаю, Трофим Аристархович, ты до ночи можешь тут валяться… – шутливо погрозив пальцем, ответил Берик. – Ну что, давай метить?

– Согласен. Кто стрелять будет? – спросил Трофим.

– Док, давай я стрельну, – предложил Яков, – ружьишко-то у вас непривычное какое, надо опробовать.

Действительно, воздушное ружье, которое было чуть больше пистолета, если снять приклад, было сделано специально для таких целей. Бесшумное, легкое, сделанное из деревянных и синтетических материалов, мало интересующих аномалии, больше походило на игрушку. С него невозможно было убить человека, но крысу наверняка. Обычно объектам маячки вшивали прямо в тело, в кожную складку на животе. Здесь же зомбированный не был подготовлен к подобной процедуре, и маячок, выполненный в виде небольшого гвоздя с раскрывающейся и стопорящейся шляпкой, должен был засесть надежно и незаметно для цели.

– Яков, так, чтобы он не заметил, – прошептал Трофим, глядя, как боец прилаживает приклад к плечу и крутит верньер простейшей оптики, – можно в одежду.

Боец, разобравшись с аппаратом, наконец вложил пульку и повернул миниатюрный затвор. Весь отряд уставился на зомбированных, с самого утра стоявших без движения у кромки Кисельного озера.

– В подмышку, Док? Там ткань покрепче, засядет надолго, – тихо произнес боец, рассматривая мишень.

– Можно и в подмышку, – согласился Трофим.

Едва заметно присвистнуло ружье. Ничего не изменилось.

– Мимо, – спокойно сказал Яков. – Пулька легкая, ветром сносит. Патрон, – обратился он к Берику.

Ученый достал из пластикового пенала еще один маячок, вдавив капсулу, активировал маячок и передал Якову. Зарядив, Яков снова припал к прицелу. Снова едва заметно свистнуло.

– Есть попадание, – удовлетворенно сказал Яков, – проверяйте.

Трофим и его коллега приникли к детектору, в ста двадцати метрах рядом с красной отметкой Зубра светилась новая отметка красного цвета, над ней сноской из зеленых цифр значился номер: сто пятьдесят шесть. Отряд синхронно отполз назад и, пригибаясь, отошел еще на десяток метров, после чего люди распрямились и сошлись в круг.

Теперь можно было посмотреть и на сталкеров. Саня Клише – небольшого роста мужичок лет тридцати в комбинезоне Заря с плотно натянутым на голову капюшоном, карие глаза-буравчики, круглый нос, нижняя часть лица закрыта тканевой маской. Серега Капуста лет ближе к сорока, чуть выше ростом, в малознакомом для Трофиме комбинезоне, вроде как Страж Свободы. На голове неизвестно откуда взявшийся старый шлем танкиста, из которого вытащены громоздкие наушники, а сами уши завернуты назад и подвязаны, лоб покрыт крапинками химических ожогов, уж это-то Трофим определял с первого взгляда. Чуть более светлые, чем у его напарника, карие глаза, нос с горбинкой, густые усы и борода.

– Курить можно, Док? – почему-то обратившись к Трофиму, спросил Клише, стягивая вниз тряпочную маску.

Трофим обернулся в том направлении, где стояли помеченные объекты, которых, конечно, с его положения не было видно.

– Ветер в сторону, не услышат, – проводив взглядом его движение, хрипло отметил Капуста.

– Кури, – чуть пожав плечом, сказал Трофим.

Клише и Капуста синхронно достали по сигарете и затянулись с одной спички, предложенной Капустой. Выпустив облачко синего дыма, Клише, как, видимо, более бойкий из двух сталкеров, решил уточнить задачу.

– Так значит, мы дежурим сутки рядом с этими вашими зомбаками, фиксируем, если что, на вашу камеру, вот она, – он похлопал Капусту по рюкзаку, – и не даем им потеряться из виду. Ага? – спросил он у Трофима, щуря один глаз, в который стремилась просочиться струйка дыма от сигареты.

– Да, – слегка помедлив, ответил ученый.

– Если надо больше суток, то оплата по факту, отчет по данным от камеры. Ага? – вынув сигарету изо рта и сдув в сторону, спросил сталкер.