Янтарь. Вирус бессмертия

– Да, – ответил Трофим, чувствуя уж слишком простой подход к делу.

– Ну все, без проблем, Док. Все сделаем в лучшем виде. Приходи завтра, – сталкер улыбнулся, обнажив полтора десятка оставшихся зубов.

Трофим, привыкший иметь более плотный подход к его заказам, посмотрел на коллегу, спрашивая взглядом, все ли в порядке. Получив утвердительный кивок, он протянул сталкерам руку, подтверждая сделку и прощаясь. Чуть больше чем через час команда была на Янтаре, где некробиологов ждал очередной анализ крови, проводимый раз в две недели, затем либо отдых, либо создание отчета, а «лаборантов» – унылое оглядывание детектора, на котором при нажатии нескольких кнопок высвечивался только один объект – некробиолог Гудин Трофим Аристархович, носитель нескольких специальных маячков, заботливо установленных в комбинезоне, халате, обуви и работающих на отдельной, специально выделенной частоте.

Двое сталкеров, еще раз проверив положение сто пятьдесят шестого, принялись готовить обед. Вообще, полноценный обед у этих пытателей Зоны был нечастым событием. В походах за артефактами тратить время на разведение огня в открытом, не защищенном от чужого глаза месте было крайней неосторожностью. Хороший огонь было видно издалека, дым и запах готовящейся еды мог привлечь всех: от слепых псов до, не приведи Зона, контролера. Даже если мутант и не планировал напасть на человека, само его присутствие, а также понимание того, что рано или поздно нужно будет уходить со стоянки и, возможно, путь пройдет мимо его лежки, резко снижало желание задерживаться на одном месте в большинстве случаев. Но Янтарь нынче был благословенным местом для сталкеров. Сейчас на Янтаре было почти так же спокойно, как на Кордоне, разве что солдаты не дуркуют, постреливая длинными очередями в сторону костров замеченных в бинокль или померещившихся движений. Тут, у Кисельного озера была своя слава. Раньше оно было чуть больше, а концентрация кислоты заметно меньше. Это привлекало кабанов и плотей, выкапывавших густые питательные корни камыша и осоки, за ними кровососов и снорков, охотившихся на них, за кровососами тех, кто подбирал остатки, – тушканы и крысы. Теперь от всего великолепия остались одни крысы, и те начали потихоньку расползаться по разным местам. Зомбированные были не в счет, тот ученый, который привел их сюда, сказал, что мертвецы покормлены, не агрессивные, если не будоражить, и что-то там особое с ними, в общем, типа умные, но нашего брата сталкера не проведешь, умнее его нет. Потому и шарится он по всем закоулкам Зоны, за прибытком.

Капуста, поставив нехитрую ловушку из приманки и котелка, изловил небольшую крысу и рукой в перчатке теперь держал ее за шкварник, выдувая ей в морду синий дым сигареты. Крыса отчаянно сопротивлялась, пищала, издавала негромкий потрескивающий крысиный рык, но, наконец, сдалась, повиснув в руке и тревожно шевеля усиками.

– Я тебя, сестричка, отпущу, только хвостик сломаю, – пообещал ей Капуста, – а ты за это передай там всем вашим, что тут сверху сталкеры и надоедать нам не надо. Ясно?

Грызун продолжал тревожно нюхать воздух. Капуста протянул свободную руку к крысиному хвосту и быстрым движением в двух местах сломал ей хвост. Крыса яростно задергалась и запищала, пытаясь выкрутиться из железной хватки мучителя. Но сталкер знал свое дело. Потрепыхавшись еще пару минут, грызун снова повис. Капуста удовлетворенно кивнул и осторожно опустил ее на землю. Зверек серой молнией кинулся прочь и исчез из виду в подземной норе.

– Ну что там, Клише? – окликнул он товарища, сидящего на корточках у него за спиной и копающегося в рюкзаках.

– Я вот думаю, у нас обед из макарошек с тушенкой, или рагу сварганить? Тут с пайков порядком осталось, – не оборачиваясь, ответил Клише.

– Давай рагу с тушенкой, – довольно потирая руки, сказал Капуста.

– Ага.

Минут через десять в небольшой продолговатой ямке с поддувалом заиграл язычками пламени огонь. Ветер относил дым в сторону от озера, и сталкеры, не рискуя привлечь внимание мертвецов, принялись готовить еду, вываливая содержимое консервов в котелок. Еще минут через пятнадцать дикий для этих мест запах горячей еды начал разливаться по округе. Сталкеры благодушно заулыбались, сидя на полипропиленовых подстилках на земле и вытянув ноги вдоль костра. Тепла было от него немного, но сталкер и ручной огонь – это то, что в условиях Зоны долго не живет друг без друга, поэтому полноценно уметь наслаждаться небольшими радостями быта умели лишь те, кто знает, что такое неделя проливных дождей и туманов, дождевая вода из ладошки и сухая галета на завтрак, обед и ужин.

Отрезав ножом крупные ломти хлеба, сталкеры, сев по-турецки, принялись за еду, крякая от удовольствия и обжигаясь. Как и следовало ожидать, на запах начали приходить гости: сначала пара ворон, хрипло каркнув, приземлилась на почтительном расстоянии от сталкеров, но, походив туда-сюда несколько минут, поняла, что им ничего не светит, оскорбительно проорав что-то на своем вороньем, улетела прочь. Несколько крыс, тревожно нюхая воздух, высунулись из норы, но при первом же взгляде Капусты в их сторону стремительно скрылись и не показывались больше. А еще спустя время из-за пригорка, со стороны мертвецов появилась плоть. Детектор по-прежнему показывал двух мертвецов на прежних местах и желтый неопознанный сигнал плоти, вынырнувшей метрах в пятидесяти из низины. Местная свинка, поднявшись от болота, выставила свою морду в сторону людей и замерла, став уродливым изваянием цвета камыша и старых костей. Сталкеры не обратили на нее никакого внимания, они точно знали, с кем имеют дело. Здоровая и не раненая плоть никогда не нападет на человека, даже если он спит. Она так и будет кружить вокруг, шурша травою и кустарником, иногда побрякивая обрывками человеческой речи. Этот экземпляр бывшей домашней свинки находился еще в раннем возрасте, разноразмерные удивленные глаза и небольшой для такой круглой морды старческий ротик моргали и пускали нити слюны, задняя часть тела подрагивала от нетерпения. В другое время сталкеры могли бы и покормить ее или принять на нож, если бы было худо с провиантом, но сейчас их задача – быть тише воды, ниже травы.

Клише потянулся за небольшим камешком, лежащим на земле, чтобы метнуть ей в голову, с такого расстояния он бы, конечно, не докинул, но уродливая, неотрывно следящая за ними морда отвлекала от принятия столь прекрасной еды. Плоть, разгадав намерения человека, пугливо шарахнулась назад, не удержавшись на склоне на своих худых ногах, покатилась вниз, в сторону мертвецов. Переглянувшись, сталкеры бросились к биноклям и залегли на обзорной позиции, не забыв взять с собой оружие. Мутант, отчаянно стараясь остановиться, продолжал крутиться вокруг своей оси, подкатываясь к зомбированным. Наконец ему это удалось, и он, бэкнув как барашек, бросился прочь и от людей, и от мертвецов, но, к несчастью, по прямой он бежать не смог, поскольку в его голове, очевидно, картинка верха и низа все еще менялась местами. Описав стремительную дугу вдоль края овального озера, он, споткнувшись еще раз и сделав три оборота через голову, влетел в хорошо видимый зеленый кисель. Протяжно крикнув, мутант затонул, растворяясь в недрах ненасытной аномалии. Сталкеры проводили взглядом мутанта в последний путь. Побурлив немного со дна аномалии, слегка отсвечивая полированными гранями, всплыл артефакт, определить вид которого с расстояния было невозможно.

– Фортуна, – оскалившись, сказал Капуста.

– Ага, – подтвердил Клише.

Переведя взгляд на мертвецов, Капуста поежился. Тот, который стоял с оранжевыми квадратами, так и продолжал стоять к ним боком, а тот странный, который в куртке, чуть повернул голову в их сторону, и Капуста был готов поклясться Зоной, что он их слушал.

День катился к исходу, наметившийся было дождь решил попридержать свою прыть, но сталкеры, знающие обманчивость местного климата, соорудили навес и теперь, расположившись у небольшого костерка, у которого стояли горячие кружки с чаем, изредка тихо переговаривались, штопая носки да починяя рубахи. Оружие покоилось рядом, и по мере наступления сумерек все, что было вынуто из рюкзаков, было упаковано обратно и собрано в походное снаряжение. Издалека донесся голодный вой кровососа.

– Этого нам еще не хватало, – недовольно буркнул Капуста, которому выпало сторожить первую половину ночи.

– Ага. Принесет, так не отвертишься, – подтвердил Клише, устраиваясь спать. – Ты сигналки световые поставь подальше, может, спугнет, – зевая, сказал он, устраиваясь под навесом и подкладывая под голову рюкзак.

Автомат лежал тут же, почищенный и заряженный, готовый к стрельбе.

– А ежели не спугнет? – для формы обратился к товарищу Капуста.

– А ежели не спугнет, отключим газ, – зевая во все горло, ответил Клише. – Давай, Капуста, не шуми без толку, ага?

– Ага, ага, – беззлобно передразнил напарника сталкер.

Ночь стремительно вступала в свои права. Облака, вопреки ожиданию дождя, стали тоньше, в них появились просветы, через которые косым лучом ощупывала лицо Зоны луна. Где-то со стороны Кисельного озера донеслись тихие позвякивания. Сталкер посмотрел на детектор, обе красные точки были на месте, незачем было высовывать носа и вообще шастать лишний раз, звякает и пусть звякает, у него дело известное – первая ночная смена. Что-то вроде совы пролетело недалеко от сталкера. Капуста моргнул глазом и, силясь преодолеть темноту, попытался разглядеть, что это было. Насколько он знал, в Зоне ничего не летает, кроме ворон, но Зона – это Зона, в ней ничего нельзя знать наверняка. Совсем далеко, в стороне научного бункера ярко полыхнула воспламенившаяся аномалия – жарка. Сталкер только хмыкнул в усы, кто же это по темноте умудрился в жарку вляпаться? Ее и слепому видно, нет-нет да искра или оранжевый язычок вылетит, то есть пылинку или травинку с листочком ветер подбросит. А он всегда подбрасывает, над жаркой всегда воздух вверх идет от тепла, а снизу она воздух принимает, надо просто смотреть и не переть наобум, она все покажет.

Час шел за часом. Ночная Зона дышала своей жизнью, ничуть не меньшей, чем днем. Мутантам, если они в порядке, нет никакого интереса лезть к людям на автоматную очередь. Сталкер знал это крепко. Если ты силен и спокоен и нет греха за тобой, никакой зверь не подступится, а если подранил, не добил или детенышей смял, так тогда ночь —худшее время. Недаром все звероловы ночью по барам сидят, что у долговцев, что у свободовцев, те, кто ночью не схоронился, не жильцы. Капуста посмотрел на детектор, все спокойно, все на месте, пора будить сменщика. Тихо присев рядом со сталкером, он потряс его за плечо.

– Э, бездельник, давай вставай, смена.

– Ага, – ответил Клише, одной рукой хватаясь за автомат, – ща…

Он сделал усилие и сел.

– Спокойно все? – шепотом спросил Клише, потирая свободной рукой лоб и нос, чтобы быстрее проснуться.

– Спокойно, спокойно. Освобождай, пока не простыло, – поторопил его Капуста.

Клише встал и глотнул крепкого чая, оставленного специально в металлической кружке с крышкой. Мотнув головой, он подкинул пару поленец в почти потухший костер и глянул на детектор. Все тихо, все на своих местах. Вторая ночная заступила на дежурство.

Глава 9. Тень сталкера

На следующее утро от руководства была получена задача – во что бы то ни стало упрочнить контакт с объектом третьей категории и по возможности получить образцы. Такую задачу Лисов Алексей Иванович поставил перед Трофимом, также под ценное указание попал Берик Капезович, как главный помощник главного полевого ученого. Новость и видео, оставленное Бериком в тот свой первый приход, когда он приходил за маячками и ружьишком для его установки, наверняка наделали много шума. Лисов долго сидел в кабинете у Водопьянова, что-то обсуждая и согласно кивая редковатой шевелюрой. Время на сборы ушло минимальное, команда из двух бойцов и двух ученых сработалась, и возникло некое чувство локтя, каждый ощущал себя немного зависимым от другого.

Двери бункера захлопнулись, едва заметно пискнув резинками уплотнений. Трофим, отодвинув забрало, вдохнул воздух и на секунду закрыл глаза. Голова чуть-чуть закружилась, и подступила тошнота. Запах разложения – запах смерти незримо присутствовал в воздухе, тревожный знак.

– Чувствуете? – спросил он у всех одновременно.

Бойцы и коллега открыли свои забрала и по его примеру потянули воздух носом.

– Сыростью пахнет, – недолго думая, ответил Берик. – Нормально.

Яков тщательно принюхался, затем присел на корточки и потянул воздух близко к земле.

– Паленое что-то… – уверенно объявил он.

Долговцы, стоящие у ворот и только что заступившие на дежурство, молча наблюдали за процедурами. Для них это было, как посмотреть пляски индейцев, странный и бесполезный ритуал людей, плохо понимающих суть вещей.

– Не то, – сказал Трофим. – Ладно, пошли.

На этот раз первым шел Берик. Ученые шли налегке, только полупустые рюкзаки за спинами. Тропинка была известная и будет безопасной до следующего Выброса, а Выброс как раз обещали скоро. Завтра или послезавтра, но тут угадать точно не получается, единственное, что можно самому понять и почувствовать минут за сорок, тут у каждого своя метода. Кто-то смотрит в небо, кто-то щупает землю, у кого шея чешется, а Трофиму становится тревожно, не так тревожно, как при опасности, а с жутковатой нотой одиночества, от которой опускаются руки, и нет другого выхода от этого, кроме как забиться в угол и ждать, когда волна тяжелой малоизученной энергии прокатится от атомной станции, сминая живых и оставляя мертвых до самого Кордона. Запах гнили скоро пропал, уступив место обычной утренней сырости, некстати сгущавшемуся туману, глушившему звуки и ограничивающему видимость.

Берик шел уверенно, ориентируясь по одиноким кривеньким деревцам, мусору, кострищам. Странное дело для Большой Земли – местные туманы. Они могут возникнуть из ниоткуда, локально, словно покрывало, брошенное сверху на участок Зоны. Бывают такие туманы, из которых не выбираются, но к таким туманам и подойти очень сложно, попросту страшно. Трофиму рассказывали бывалые сталкеры, что висит такое облачко размером со стадион над известным донельзя местом, а пройти сквозь него не хватает духа. Можно подойти и встать в паре метров, но оттуда такой жутью веет, что нормальный человек ноги уносит, пока совсем не проняло. Непонятно, что там, и тишина вроде бы, но тишина ждущая, из такого тумана даже тушканы выскакивают, как ошпаренные, а крысы через запасные ходы уходят. Один сталкер был из Свободы, поспорил, что пройдет облако насквозь. То облачко-то совсем маленькое было, всего закрывало с десяток деревьев в Темной Долине. Зашел он туда и не вышел. Туман через час рассеялся, а он на суку повешенный. Сам. Сняли его, осмотрели, на лице щетина недельная, припасы, какие были в рюкзаке, кончены, патроны отстреляны, нож в двух метрах валяется ржавый, как будто год прошел. В общем, похоронили его, но вывод сделали.

Такие невеселые воспоминания лезли в голову Трофиму. Он не следил за дорогой, вышагивал, словно автомат, глядя в спину коллеге, крутящему головой во все стороны и время от времени смотрящему на детектор. Детектор сейчас нужен был как никогда, туман сгустился настолько, что видеть можно было метров на двадцать. В общем-то, ничего, но в их случае крайне мало.

– Подходим, – негромко объявил Берик.

В белом тумане смутно различались знакомые очертания пригорка. Нечто объемное и темное виднелось впереди. Трофим взглянул на детектор. Пусто. Ни сталкеров, ни объектов. Впрочем, туман вполне мог поглощать сигналы других ПДА и сигналы маячков объектов. Либо объекты могли сдвинуться и сталкеры последовать за ними. В таком случае они оставят знаки и указатели. Отряд медленно приближался к непонятному пятну впереди. Бойцы, встав впереди, приложив автоматы к плечу, медленно обходили нечто, чего вчера здесь еще не было. Где-то впереди, метрах в ста грозно и уверенно рыкнул кровосос. Трофим и Берик, переглянувшись, достали свои пистолеты. Сагитай, обходивший нечто справа, замер на полусогнутых, подняв руку, затем расслабленно махнув ею, выпрямился.

– Это навес, все…

Он не успел договорить фразу, с громким хлопаньем крыльев из-за навеса, резко каркая, взлетело несколько ворон, тут же исчезнувших в молоке тумана. Трофим отрицательно качнул головой, не все, не все…

Яков, обходивший навес слева, припал на одно колено, тщательно разглядывая что-то в прицел, затем призывно махнул ученым. Трофим и Берик, не пряча пистолетов, поспешили к нему.