Освобождение бессмертия

– Я вас понял, Якорь. Теперь по существу вопроса, зачем я к вам приехал. Я хочу сделать заказ на сотню ваших новых артефактов под названием «муха». Сейчас это актуально. Тогда мы сможем быстро устранить выходцев из Зоны. Насколько я знаю, к точке их нахождения стягиваются значительные силы наших армейских подразделений, ракетные системы залпового огня, и сейчас уже, наверное, их разнесли, но, насколько я осведомлен, это крайне живучие формы жизни, и нам нужно будет произвести зачистку. Вот поэтому мне и нужны ваши «мухи». Мы знаем среднюю стоимость артефактов первого класса. С учетом того, что здесь сборка и актуальность вопроса, считаю, что адекватная стоимость сборки будет, скажем… – голубоглазый достал маленький отрывной блокнотик и быстро написал сумму, предлагаемую к оплате за каждый артефакт, и, приподнявшись со стула, положил его на стол перед Якорем.

Якорь несколько раз посмотрел на цифру. Цифра была более чем достойная, а в порядочности клиента можно было не сомневаться. Пряча первое время глаза, Якорь поправил усы, затем взял листочек, скомкал его и бросил в пепельницу.

– Предложение хорошее, отказываться не будем, но оплата деньгами нам не нужна. Нам нужен товар. Системы слежения, броня, боеприпасы, оружие.

– Без проблем, – коротко кивнув, ответил голубоглазый.

– Ну, хорошо, – Якорь встал и свистнул в окно. – Ломоть! Сборщиков наших тащи сюда, – крикнул он проходящему внизу сталкеру.

– Щас… – ответил ему голос снизу.

Через несколько минут в небольшом кабинете появились Худой и Рваный. Оба паренька были испачканы черным, один – с левой стороны, другой – с правой, словно между ними что-то взорвалось, и сейчас они оттирали руки ветошью, тыкая друг друга локтями и сдерживая смех. Очевидно, какое-то происшествие пару минут назад здорово повеселило их. Якорь дождался, когда они наконец успокоятся и будут готовы.

– Тут к нам покупатель приехал… – начал Якорь.

– Алексей, – улыбнувшись, встал и поздоровался с каждым за руку голубоглазый.

Это вышло так легко и непринужденно, словно он был с ними одного возраста.

– Ага, – хмыкнул носом высокий Худой.

– Здрасте, – пожав руку, сказал Рваный.

Голубоглазый, посмотрев на испачканную руку, непринужденно вытер ее о полу своего дорогого, сшитого явно на заказ светло-серого костюма.

– Он покупает у нас «мухи». Сколько есть в наличии?

– Штук сорок есть, – подумав, ответил Худой.

– Мало надо еще шестьдесят, – сказал Якорь.

– Не. Столько не получится. «Клубки» кончились, – беззаботно ответил Рваный.

– Что, совсем? – спросил Якорь, приподняв бровь.

– Ага, – кивнул Худой. – Последний некондицион оказался, перемешан с чем-то, не канает.

Голубоглазый вопросительно уставился на Якоря, ожидая давления или еще чего-то, что дало бы запрашиваемый результат.

– У Сидоровича тоже нет? – спросил голубоглазый.

– Нет. Сейчас ни у кого нет. У кого были, уже выкупили. Надо ждать, когда новые поспеют, – ответил Якорь.

– Говорят, в Припяти, в театре на сцене один лежит, только туда не подступиться. Так бы одного «клубка» еще штук на сорок хватило, – сказал Худой.

– Ясно. Свободны, – отпустил их Якорь.

Парнишки, кивнули и вышли. В коридоре раздался их хохот. Голубоглазый смотрел в пол, обдумывая что-то.

– Хорошо, сорок так сорок. Давайте то, что есть сейчас, и список того, что надо вам. Доставим вертолетом.

– Добро. Только список мне начиркать надо, это с полчаса. Сразу всего не вспомню. Походите пока, у нас страшных секретов нет, – предложил Якорь.

– Я бы к вашему ученому зашел, Трофиму Аристарховичу. Поздороваться, познакомиться лично. Поговорили бы, пока время есть, – как бы невзначай сказал гость, но что-то в его голосе исключало праздность предложения просто познакомиться.

Якорь качнул головой.

– Так нет его. Отбыл с утра на Большую землю, к своим на побывку. К вечеру, даст Бог, пройдет контроль, а там и до дома полтора дня.

– Ах, – огорчился или сделал вид, что огорчился, голубоглазый. – Ну что ж, погуляем пока, посмотрим, чем Свобода живет, так сказать, собственными глазами.

Якорь только кивнул, доставая из шкафа скоросшиватель с бумагами. Трое гостей встали и вышли, прикрыв за собой дверь. Сталкер разложил бумаги на столе, взял чистый листочек, расчертил на нем вертикальные полосы и углубился в работу.

Минут через двадцать в дверь постучали. Она приоткрылась, и в щель просунулась голова охранника в шлеме экзоскелета.

– Командир, тут Выброс намечается, надо в укрытие.

– Сейчас, – не поднимая головы, ответил Якорь, – десять минут.

Выброс был первым после череды внеплановых Выбросов, спровоцированных гнусом, поэтому непредсказуемым. Следующие за ним Выбросы уже подвергались приблизительным расчетам и прогнозам с периодичностью в девять-десять дней. Гостей спрятали вместе со всеми в подвале одного из зданий. Голубоглазый старался не показывать признаков паники, но сталкеры, лучше всех понимавшие новичков в подобных ситуациях, прекрасно видели степень его волнения. Они тактично не смотрели в его сторону, на исказившееся от попыток сдерживать себя лицо гостя. Два его помощника и охранника держались лучше, что показывало в них какую-никакую готовность к подобному, возможно, даже опыт в этом деле. Пилот, снятый с вертолета, молча сидел, уставившись в потолок, не снимая шлемофона, прислушивался к происходящему сверху.

Выброс задержал гостей почти на два часа, к тому времени сгущались сумерки, возвещая об окончании очередных суток, но худшее было впереди. После того как они закончили все свои дела, взяв коробку с артефактами, список от Якоря, на вертолетной площадке, кроме двух бойцов в экзоскелетах, уже включивших фары освещения, их встретил уныло сидящий в кабине вертолета с открытой дверцей пилот.

– Не заводится… – пожаловался он, и по его лицу было видно степень его переживаний. – Пожгло всю электрику. Даже не пикает.

Голубоглазый в растерянности остановился. Рядом встали как вкопанные Сагитай и Яков. Переволновавшийся гость повернулся к Якорю.

– Что делать?

В его голосе слышались следы паники. Рот полуоткрыт, уголки рта опустились вниз, глаза умоляюще смотрели на сталкера в ожидании чуда и спасения. Зона не без чувства юмора принесла на Армейские Склады далекий вой слепых псов, залетевший сюда с холодным, неуютным ветром, продувающим насквозь красивый костюм голубоглазого.

– Ничего. Ночевать. Сейчас отправим по цепочке, что у вас проблемы, прилетит новый вертолет и заберет.

– Как скоро? – спросил голубоглазый.

– Ну я-то, Алексей, откуда могу знать. Это Зона. Когда еще сообщение дойдет, когда ваши среагируют… – Якорь развел руками. – Пойдем комнату покажу, у нас там тепло, не замерзнешь.

Глава 7. Пробуждение

Белые стены, белые потолки, белый дневной свет из окон палаты отдельно стоящего госпиталя, отдельной боевой части недалеко от населенного пункта Приборск. Медленно текущая капельница, отдающая каплю за каплей раствора в вену тяжелого больного, младшего лейтенанта Салугина, офицера связи второй линии оцепления. Лейтенант, покрытый коричневыми пятнами, лежал с дыхательной маской на лице, прикроватный кардиомонитор показывал едва заметное, нитевидное сердцебиение, прервавшееся на несколько секунд и… вдруг снова запустившееся. Лейтенант открыл глаза. Кратковременная остановка сердца включила сигнал тревоги, и в палату вбежала медсестра. Покрытый пятнами человек уже сидел на кровати и судорожными движениями отдирал от себя провода, вытаскивал иглу. Его трясло и покачивало от слабости.

– Куда вы, больной? Вам рано еще вставать, вам нельзя… – забеспокоилась она, пытаясь уложить его на кровать, слегка прижимая ладони к плечам.

Салугин посмотрел на нее и слегка прижал щекой мягкую, нежную ладонь девушки, которая вдруг начала стареть и усыхать. Рот девушки приоткрылся, она даже не успела понять, что произошло, не успела крикнуть или отшатнуться. Лицо ее вмиг посерело, покрылось морщинами, она закатила глаза и уже чернеющей куклой упала на пациента. Салугин растерянно взглянул на тело, отодвинул его в сторону и встал. Его одежды, военной формы, нигде не было. Как есть в светло-зеленой накидке для пациентов, весь покрытый пятнами вируса, он встал и вышел в коридор, не понимая, что происходит. Бросившиеся к нему на помощь два медицинских брата показались ему чужими и ненужными в данной ситуации, он искал что-то еще. Все, что происходило вокруг, было чужим и неестественным, не настоящим, выдуманным. Уже подхваченный под руки, он, не сопротивляясь, тащимый двумя мужчинами, вышел из состояния ступора только в своей палате, где растерявшиеся санитары увидели лежащее на кровати незнакомое черное тело в знакомой одежде медсестры Нади. Их хватка стала вдруг жестче, они попытались скрутить лейтенанта, но тот прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Медбратья согнулись и с легким стоном упали на пол бессильными дряхлыми стариками, не имеющими сил, чтобы подняться на ноги. Удовлетворенно выдохнув, зомби разглядел под халатом одного из них военную форму. Легко сняв одежду со слабо стонущего старика, он переоделся и уверенной походкой покинул здание.

***

Вторые сутки подходили к концу. Дик, не нарушая договор, передал семьдесят человек военным. У него осталось пятнадцать. Послушники уже перестали бредить и спокойно лежали, ожидая, когда колокол Братства разбудит их. Осталась последняя десятка, после которой те пять человек, оставшиеся у него на болоте, не будут достаточным основанием, чтобы не размолотить весь квадрат ударом ждущих своего часа реактивных систем залпового огня. Но Старший Брат Дик не собирался терять ни одного брата. Не для этого они рисковали, прорываясь через периметр, не для этого Старший Брат Овод лежит в глубине болота, скованный умершим слоем тины и торфа. На последних передачах тел, когда у всех послушников появились благословенные отметины Братства, Дик отогнал единственную оставшуюся у них БМД назад в болото, и сейчас он с холодным расчетом ждал, когда придет время, и его братья, с которыми он вышел из Зоны, переодевшиеся и умытые, займут свое место в боевой машине. Он выдаст их за послушников – сейчас они мало чем отличаются от братьев, а те в свою очередь побеспокоятся о том, чтобы тяжелая артиллерия не проронила ни слова, потому что Братство несет только мир, покой и единение, а не войну и рев огня.