Сказания Заморавии

Я понимал этих напуганных моряков – они никогда раньше не сталкивались с неизвестным злом, привыкли видеть опасность, живую, из кожи и плоти. Во мне зародилось отвращение к своим новым товарищам, я не выносил такой слабости, хоть она и была оправдана.

Поэтому я просто отвернулся и продолжил идти впереди отряда…

А после мы наткнулись на стену.

Вернее всего сказать, это команда ощутила эту стену. Невидимую, может даже иллюзорную. Но перейти через неё они смогли.

Мы уже почти подошли к горам, как вдруг все позади меня растворились в тумане.

– Радагас, стой! Не иди вперёд, не обернувшись назад, не взглянув на своих товарищей! – окликнул меня Ардрис.

Я обернулся и увидел, что пираты и гаэрвалы полукругом стоят на тропе, боясь сойти, но и не шагая вслед за мной.

– Что вас держит, друзья мои? Разве не вы хотели помочь мне преодолеть эту гиблую землю?

– Нечто не пускает нас, варвар! Тут стена вроде! – сообщил Оллид.

– Барьер, что воздвиг Удор, для защиты своего царства, – шепнул кто-то из эльфов.

– Чтобы не выпускать мёртвых, чтобы не впускать незваных! Так он захотел! Чтобы смерть всегда могла полакомиться теми, кто входит! Тьма и смерть – вот что тут! Стена для этого! – от дикого оскала Хлыста в строю снова возникла паника, но сам же Дрог её и прекратил, лишь обратив на свою команду взгляд.

– Это бред! – я подошёл к командору и схватил его за мощную кисть – стальные мышцы Хлыста напряглись, он хотел вырваться рефлекторно, но мои клещи сжались, я дёрнул Дрога на себя. Моя рука прошла барьер, но я не мог вытянуть Дрога на свою сторону.

– Не пройти, – убедился он, – колдовство богов.

Я отпустил его.

– Что ж, оставайтесь здесь. Но знайте, что я вернусь не скоро. Долго вам придётся тут проторчать, вслушиваясь в скрипы ветвей, и вглядываясь в зелёное марево тумана!

Я говорил так, напуская на пугливых моряков страха, чтобы они поскорей убрались на корабль, так они, по крайней мере, смогут сохранить свои шкуры.

Речи мои подействовали.

Пираты зароптали.

– Ну, если же так, – сказал высокий сухощавый матрос, – может, нам стоило бы вернуться на «Анну Розу», кэп!

Дрог Хлыст идею смекнул.

И быстро согласился, хоть и не было в нём того страха, что пожирал души его команды.

Ардрис и остальные гаэрвалы покорно приняли мои слова, ибо дали слово – подчиняться мне, ещё в Гаванях Арнанвала.

– Здесь лучше никому из смертных не оставаться, – сказал мне напоследок капитан эльфов, – Страшные, голодные тени обязательно ещё раз попытаются забраться кого-нибудь в туман. Ты же, Радагас, обладаешь божественной силой, они тебя не тронут! Следуй вперёд, ты знаешь дорогу! Будь осторожен. Да хранят тебя, Светлые боги!

Люди и эльфы скрылись в не рассевающемся тумане. Я слышал лишь их быстрые шаги и на миг ощутил в воздухе их нарастающую надежду на спасение и облегчение.

Я остался один.

Нет, остался вместе с Иманусом и Серафимом.

Они всегда со мной.

* * *

Когда я приблизился к огромному расколу в чёрной скале, камни, по которым я ступал, совсем раскалились. Они покраснели, от них шёл пар, и наступать на них стало больно, хоть и были на мне железные боты.

Передо мной стоял высокий сухой человек в светло-кровавой мантии. На его узких плечах покоились три головы.

Одна из них, с вытянутым лицом, с узкими щелочками глаз и тонкими губами, посмотрела на меня, пока две остальных, таких же худых, но с другими лицами, смотрели куда-то в туман.

Я уловил в этом взгляде удивление и брезгливость.

Лысый череп, обтянутый почти каменно-серой кожей, мотнул сначала влево, а потом вправо, приглашая оценить меня двум своим соседям по шеи колдуна и стража.

Правая, с уродливо широким лбом и от этого сплющенным лицом, смотрела с ненавистью, которая горела в красных точках глаз. Левая же, с узким лбом и растянутым, словно блин, лицом, говорила мне своим взглядом, что опасается пришедшего героя.

– Вот ты и пришёл, Радагас, сын Танкраса, и король Варварии! – прозвучал уже знакомый мне холодный, будто из склепа голос Крибада, – Здравствуй, человек!

В правой руке колдун держал тот самый факел – длинную палку, верхний конец которой горел то изумрудно-красным, то чёрным, то пурпурным пламенем.

– Не здравия мне желай, колдун Крибад, а проси о пощаде, ибо я разрублю тебя пополам! Не загораживай мне пути в Адовы пустыни!

– Зачем ты пришёл в такое мёртвое место, человек? Здесь живым не место!

– Я давно уже умер, когда твой хозяин Удор отнял у меня мою любимую!

– А! – головы оскалились жуткой довольной улыбкой, – Ты пришёл за Книгой Имануса! Хочешь оживить свою подругу!.. Но этого ли ты на самом деле хочешь? Да, Радагас, я вижу твои страхи и желания. Ты боишься встретиться с душой своего отца! Но не волнуйся, в адовых пустынях души мёртвых не живут…

Крибад остановился.

Крайние головы сухо посмотрели на центральную.

– Ах, как я осёкся, – снова молвил колдун, – души не могут жить! Они лишь страдают и служат моему господину! В адовых пустынях душ нет, они во дворце Удора. И из пустынь нет туда хода…

– Какой же туда путь?

– Смерть! – Страж сделал шаг вперёд и приблизился ко мне, – И скоро ты встретишь её!

Его шесть глаз хищно сверкнули, ярость молнией пробежала по тому, что было под красной мантией, и колдун попытался ударить меня факелом.

Он знал моё происхождение, но не знал, кто я. Сила богов, что жила во мне, прорвалась наружу.

И я, отклонившись от языков пламени, одним скользящим ударом отрубил правую руку колдуну по самое предплечье.

Факел упал на раскалённые камни, и его черен загорелся.

Крибад прижался спиной к монолиту гор. Три головы дико смотрели на меня, губы что-то яростно шептали.