Видящая

– Мисс, вас ждут внизу, на ужин, – затем окинув ее серьезным взглядом, он добавил: – Мне им что-нибудь передать?

– Спасибо, не надо, я спущусь. Хотя с большей охотой я поужинала бы с вами, – Мел улыбнулась старику, и казалось, он тоже хотел в ответ растянуть губы, но пока это у него не особо получалось, будто он забыл, как это делается. В это время Граф узнал своего спасителя, который в ее отсутствие приглядел за ним, подбежал, обнюхал и попытался оседлать его ногу, чтобы как следует опробовать на вкус черные выглаженные брюки слуги.

– Фрэнк, ты определенно ему нравишься, – Мел засмеялась, когда старик, как бы случайно отстранил в сторону пса и уже собирался выйти, как тут же повернулся к ней опять.

– Какие планы у вас на вашего питомца? Он скоро вырастет и скрывать сам факт его существования станет невозможно.

– Я что-нибудь придумаю. Может, придется рассказать… – она и не знала, как называть Эдварда, но слово "отец" как-то не шло с ее языка, будто доходя до этого слова, она просто лишалась речи. – В общем, при необходимости, я все расскажу, я с ним как раз после ужина хотела прогуляться, так что вы сможете составить нам компанию, если захотите.

– У меня много дел, но спасибо за приглашение, мисс, – невозмутимо произнес он. – Мне нужно идти, если я вам понадоблюсь, оповестите кого-нибудь из персонала, и я буду к вашим услугам.

– Хорошо, – ответила Мелинда, пожимая плечами, про себя добавив: "Старый зануда".

Глава 14. Что готовит грядущий вечер

Открыв шкаф, она достала первое, что попало ей под руку. Стянув волосы в тугой конский хвост и заправив выбившиеся пряди за уши, она потрепала щенка по голове и быстрым шагом направилась на встречу с неизбежным.

После сегодняшнего разговора ей не хотелось видеть отца, да и по мачехе она не соскучилась. В замке было пустынно, даже все слуги каким-то волшебным образом испарились, и пока она быстро преодолевала один этаж за другим, уже в который раз складывалось впечатление, что она здесь одна. Девушка вспомнила тот момент, когда первый раз спускалась по этой, казавшейся ей такой бесконечной, лестнице и думала, что попала в какую-то сказку, будто она принцесса, и это все принадлежит только ей.

Оказавшись у подножия, она поняла, что здесь царила жизнь, вот и слуги проносились один за другим, коротко кивая ей в знак приветствия; было светло от многочисленных ярко-горящих люстр и свечей. Отклонившись от заданного маршрута, она пошла в противоположную от столовой сторону, туда, где она столкнулась первый и последний раз лицом к лицу со своей усопшей сестрой. Теперь все здесь выглядело по-иному, было настолько пустынно и холодно, зимний сад казался безжизненным и серым, а вечернее небо, виднеющееся сквозь прозрачные своды, будто давило, угрожая обрушиться мириадами холодных искрящихся звезд и превратить это место в руины.

Этот зал внушал ей холодный страх и приводил ее в полное оцепление, и она боялась шелохнуться. Мел кинула взгляд на то место, где стоял гроб, такой же прекрасный, как и Катарина, и такой же хрупкий и прозрачный. Интересно, ее мать тоже вот так выставляли здесь на всеобщее обозрение, чтобы сотни равнодушных взглядов провожали ее в последний путь вечного забвения? Раньше Мел никогда не думала о своей матери, как о реальном человеке, который смог бы занять место в ее жизни. Мел привыкла думать, что она появилась на свет каким-то чудесным образом, в котором для родителей места не было. Но в реальности оказалось все не так, и от этого было так тошно, что хотелось кричать от бессилия. Оказывается, у нее все было, но по каким-то неведомым ей причинам отец отослал ее подальше от семьи, в результате чего она так и не познала, что значит иметь сестру и мать. Мел в этот момент поняла, что в любви отца она не нуждается, и выяснит, почему он оторвал ее от того, что могло сделать ее счастливой, а также истинные обстоятельства произошедшего с ее сестрой и матерью.

Взяв себя в руки и обведя в последний раз взглядом все здесь, она тихо вышла, решив больше никогда сюда не заходить. Мелинда поняла, что как только представится возможность, она вернутся в комнату Катарины, ведь она все еще хранила непонятно каким образом не угасшую жизнь сестры, точнее, одного предмета – зеркала, которое могло еще столько ей поведать.

Девушка решила теперь взять курс прямиком в столовую. Вокруг опять все опустело, погрузив впечатляющие своими размерами помещения в оглушающую тишину. Но Мел всего этого не замечала. Она настолько погрузилась в свои раздумья, что и не заметила, как оказалась лицом к лицу со своими родственниками и их гостями, от чего настроение девушки упало ниже некуда. Она даже припомнила молитву, прося Всевышнего, чтобы никто с ней не разговаривал, она спокойно бы поела и удалилась к себе.

Мел окинула быстрым взглядом стол и всех присутствующих за ним. На нее уставилось десять пар глаз, среди которых были темно-карие, внимательно изучающие ее исподлобья. Сегодня Дамиан был один, без очередной спутницы, зато Максимилиана нигде не было видно. Тем лучше! Она в данный момент не располагала к общению, а его она в последнюю очередь хотела оттолкнуть своим кислым выражением, которое господствовало на ее лице.

Она коротко кивнула присутствующим, заведя руки за спину и одновременно ища место, куда она бы могла опустить свою пятую точку. Такое оказалось, к ее грандиозному разочарованию, как раз рядом с отцом.

Эдвард привстал, отодвигая для нее стул и помогая расположиться.

– Хочу представить тем, кто не знает: это моя дочь, Мелинда. – Затем он откашлялся и продолжил: – Она на днях вернулась из частного интерната и теперь уже ни за что нас не покинет.

Все откровенно разглядывали ее, как диковинку, в глазах одной женщины, довольно преклонного возраста, Мел, как ей показалось, даже разглядела осуждение и неодобрение ее внешнего вида. «Ну да уж куда мне, до красавицы и умницы сестры», – саркастично про себя заметила девушка.

– Ааа, так это был частный интернат, а я-то думала… – иронично начала Мел, но продолжить свою речь, которая вертелась на ее остром языке, она так и не успела, потому как мужчина, который являлся для нее отцом по крови, похлопал ее по плечу, незаметно сжав его, приказывая таким образом, обойтись без лишних комментариев, что ей далось крайне сложно.

Затем, решив придерживаться первоначальной тактики, она стала энергично накладывать себе из тарелок, стоящих на столе, всевозможные блюда, чтобы занять рот и не дать никому возможности спросить ее о чем-либо.

Мелинда всеми силами пыталась смотреть только в свою тарелку и не отвлекаться, но иногда любопытство брало верх, и она исподлобья, быстрыми сканирующими взглядами окидывала всех присутствующих, в этой, такой не любимой ею комнате.

Анна, как всегда, блистала, в этот раз в дорогом белом костюме, и складывалось впечатление, что перед каждым ужином она тратила по несколько часов на свою, до тошноты безупречную, внешность. В руке был неизменно зажат бокал со спиртным. В момент, когда девушка ее изучала, она увлеченно о чем-то говорила с женщиной средних лет на другом конце стола, и Мел несказанно обрадовалась тому, что она так далеко от нее.

По другую сторону от Анны сидел Эрик и ковырялся в своей тарелке, тщательно из нее что-то вылавливая. По его беспокойным покачиваниям она поняла, что тот энергично размахивает недостающими до пола ногами, и ее губы растянулись в еле заметной улыбке.

Посмотрев на своего отца, она поняла, что сегодня он как-то по-особенному был не в духе. В нем все было странно. Ведь, не успев похоронить недавно отошедшую в мир иной одну из своих дочерей, он собирал за столом гостей и выводил всю свою семейку в оперу. Кайла с дедом никогда не были среди приглашенных, хотя, казалось бы, более логичным переживать эту утрату в кругу семьи. Но смотря на всю эту нездоровую атмосферу, она поняла, что настоящей семьи она здесь не видела, и все в этом доме навевало одиночество и неприятное уединение в этих старых холодных стенах.

Дамиан тоже, к ее счастью, сидел далеко, и она не чувствовала такого напряжения, которое появлялось каждый раз, когда он был рядом. Сегодня он был одет как обычный смертный, только очень дорого и со вкусом. Он тоже о чем-то тихо беседовал с каким-то мужчиной и был предельно сосредоточен, крутя в руках тряпичную салфетку.

Судя по атмосфере и опустевшим тарелкам, близился долгожданный конец ужина. Сложив свои приборы, Мел начала рассматривать свой неопрятный маникюр, затем накручивать розовые локоны на пальцы, откинувшись на спинку стула. Обернувшись к отцу, она поняла, что он пристально смотрел на нее. Девушка резко откинула прядь и вернулась в исходное положение, не зная, куда ей смотреть, чтобы избежать этих навязчивых взглядов.

– Тебе стоило послушать Анну, эти волосы никуда не годятся, – тихо и вкрадчиво произнес он.

– Но других у меня нет, – тихо ответила Мелинда, обратив на него свой взор.

Девушка подумала, что сейчас он начнет при всех ее бранить и критиковать, и приготовилась держать оборону, но, к ее удивлению, этого не произошло. По-видимому, потеряв к ней интерес, он обратился ко всем мужчинам, предложив опрокинуть по бокалу хорошего виски и выкурить сигары.

Мел решила зря времени не терять, она поднялась быстрее всех, шумно отодвинув стул, чтобы покинуть эту душную комнату и вернуться к себе, в долгожданное укрытие, но приторно сладкий голос Анны остановил ее:

– И куда же собралась моя падчерица? Некрасиво вот так покидать всех гостей, не сказав ни слова. – Если взгляд мог убивать, Мел бы уже замертво упала. Затем она обратилась ко всем присутствующим: – Простите ее, она еще не адаптировалась на новом месте и ее дикарские манеры иногда берут верх.

В комнате воцарилась оглушительная тишина, а напряжение зашкаливало.

– Извините, Анна, я просто хотела вернуться к себе, неважно себя чувствую, – Мелинда еле сдерживала себя, чтобы не начать тут всех бранить на чем свет стоит, казалось, эта женщина ненавидела ее лютой ненавистью.

– Я же просила, милочка, хватит называть меня на вы! – Ее губы изогнулись в наигранной улыбке, а рука вспорхнула к волосам, как бы поправляя и без того идеальную прическу.

– А меня, в моем интернате, учили старость уважать, – громко и спокойно проговорила Мелинда, решив не опускаться больше до уровня этой ненормальной. По всему столу пронесся рой приглушаемых руками смешков, кто-то постарался быстро отпить жидкость из своего стакана, лишь бы не показать, как рассмешила реплика этой соплячки. Дамиан же смотрел на нее оценивающим взглядом, при этом что-то тщательно обдумывая, не поддаваясь всеобщей буре эмоций. Было видно, что гости ждали продолжения перепалки, но обомлевшая от такого поворота событий, Анна застыла со своим неразлучным другом-бокалом в руке, пытаясь хоть что-то произнести, но на деле выглядела как рыба на суше.

– Не пытайтесь ничего найти у себя в голове, на вид она такая же пустая, как ваш бокал.

Мел окинула по очереди всех присутствующих равнодушным взглядом, коротко кивнула и решительными шагами двинулась к выходу.

– Эдвард! – услышала Мел визг, до боли напоминающий поросячий. «Очнулась», – удовлетворительно подумала девушка. Удаляясь все дальше от них, Мелинда не могла видеть, как суровый взгляд отца коснулся Анны.

– Не устраивай сцен, – тихо рявкнул он.

– Но что она себе позволяет!

– Анна, поставь пожалуйста бокал и пойдем прогуляемся на свежий воздух.

И все присутствующие знали, что это не просьба, а приказ. Анна послушно встала, скривила губы в некоем подобии улыбки и попросила их извинить за то, что они покинут их буквально на минутку.

В это время Мелинда, взяв в охапку пса, несла его по безлюдным проходам, коридорам и лестницам, пока не оказалась в предпоследней комнате, разделяющей ее и площадку с длинной лестницей, которая вела к заброшенному кладбищу ее загадочных предков. Ближе к двери, ведущей к выходу, она услышала голоса. Это был мужской бас и женский, срывающийся временами на истерический крик, голос. Подойдя поближе к последнему арочному проему, она остановилась и, не рискуя выглядывать, притаилась. Расслышав диалог, она без труда поняла, кто стоял в соседней комнате.

– Я просил тебя завязать с выпивкой в таких количествах! Посмотри на себя! Ты ни в себе и становишься неуправляемой!

– Такой же, как твоя дочь? – было слышно, как ее язык переставал ее слушаться, проглатывая некоторые гласные. – Отпусти меня!

– Хватит цепляться к ней, ей сейчас нелегко, – голос отца был так спокоен, будто он вел обычное совещание или общался с партнерами по бизнесу, а не успокаивал жену-алкоголичку.

– А мне, думаешь, было легко с твоей дочуркой, а? Пока ты был в разъездах, именно я оставалась с Катариной! – она замолчала и всхлипнула, но, сделав глоток воздуха, продолжила: – А я ненавижу этот дом, понимаешь? Я его ненавижу! И дочь твою ненавижу, ведь я вижу, как ты на нее смотришь!

– Не говори глупостей, Анна.

– Нет, выслушай меня! – сейчас она шипела, как змея. – Эрик будет твоим единственным преемником, слышишь? Не она, а твой сын! А эта дикарка, она невозможна, она в сто раз хуже сестры, надо было там и оставить ее гнить!