Маркус и золотая чаша. Сказочная повесть

– Маркус, ты справишься? – мы остановились у трапа баржи, и я достал его из кармана.

– Ещё бы, – мне показалось, что он ухмыльнулся, – пара пустяков! Корды – народ смелый и очень умный.

– Тогда держись! – и я взлетел вверх по трапу.

– Посторонние на борту! – услышал я крики, зацепился ногой за какое-то ведро и растянулся во весь рост.

Где-то за спиной был брат, стали сбегаться люди, я поднялся на колени и упёрся взглядом в чьи-то штаны.

– Вот те н-а-а-а, – услышал я знакомый голос, – три тысячи акул мне в глотку!

Это был Фёдор Иванович.

– Ну вот как-то так, – единственное, что я смог произнести.

– Разворачивайся, значит, – сказал он и поднял меня за шкирку.

Я болтался в воздухе, как нашкодивший котенок, и совершенно не знал, что делать.

– А вы, я так понимаю, знаменитый пират? – с берега крикнул Филипп.

Боцман опешил и выпустил моё пальто. Матросы замерли на своих местах.

Я поймал взгляд брата и увидел произнесённое лишь одними губами и потому почти неслышное «беги».

– Пират? – Фёдор Иванович посмотрел на свою команду.

Мне осталось только открыть ладонь, чтобы Маркус мог спрыгнуть и добежать до рубки.

– Вот же дети нынче пошли, – бросил один из матросов, – не теряйся, пацан, чего надо-то?

– Штурвал, дяденька!

– Иди давай, смотри, всё равно поднялся уже, – и он махнул рукой.

Я прошёл в капитанскую рубку. Разжал пальцы и выпустил Маркуса.

– Дай пять что ли? – поднял он крошечную руку. – Спасибо тебе, дальше я уж сам как-нибудь.

– Корды – народ гордый? – улыбнулся я ему.

Верёвочный человечек кивнул.

– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – услышал я с улицы. – Сколько тебе ещё?

– Это Фил, – сказал я Маркусу. – Мне пора. Приветы там своим передавай что ли. И не лезь никуда, хорошо?

Маркус сел на штурвал, растянул рот в улыбке и помахал мне вслед. «Три тысячи акул мне в глотку!» – услышал я за спиной и захихикал.

– Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – надрывался брат. – Шевелись!

Я выбежал на улицу и на мгновение пересёкся взглядом с Фёдором Ивановичем, который в ту же секунду, как я сошёл с корабля, убрал трап.

– Шляются тут, значит! – крикнул он мне вдогонку. – А потом посуда пропадает!

Посуда? Я сунул руку в карман.

– Чашка! Чашечка! Чаша! Маркус! – рванул я обратно, но брат ухватил меня за воротник.

Где-то внутри, в районе желудка, всё сжалось в комок.

Я посмотрел на Фила и понял, что никуда он меня не пустит. Нас ждал отец, и надо было возвращаться домой.

– Всё хорошо? – Филипп посмотрел мне в глаза.

– Если бы, – сжал я губы.

– Идём? – отпустил он воротник.

– Да, – передёрнул я плечами и посмотрел вслед уходящему кораблю. – Папа ждёт.

Часть 2. Маркус и Нот

Глава 1. Пропажа чашки

Знаете, как это бывает, когда лежишь с открытыми глазами всю ночь и думаешь, думаешь, думаешь?

Знаете. Наверняка, с вами тоже такое случалось.

Вот и я, забравшись вечером на свой второй этаж и расположившись на койке, как назвал мою кровать Маркус, долго не мог уснуть и постоянно ворочался.

Внизу лежала Ирка, и наверное, шурша одеялом, я ей очень мешал, но поделать с собой ничего не мог.

Как там верёвочный человечек? Ведь всё, что мы преодолели, получается, было зря? Маркус вернется домой ни с чем? Бедный. Его засмеют, наверное. У нас бы точно начали дразниться.

– Тебе грустно? – неожиданно спросила снизу Ира. – Мне вот очень!

Я кивнул, но сразу опомнился: ей же не видно.

– Как думаешь, – Ирка была уже на ногах, балансировала на поручне и карабкалась ко мне наверх, – Маркусу влетит?

– Нам бы с тобой точно влетело. Помнишь, как ты под стол свалилась со скатертью?

– Было смешно, – улыбнулась сестра. – И грязно.

Мы оба рассмеялись, вспоминая сосисочный колодец, перемазанные горчицей футболки и красные от стыда щёки.

– А ну, спать! – раздалось за стеной.