Маркус и золотая чаша. Сказочная повесть

– Не знаю я, что вы там учудили, – бабушка опять всплеснула руками, – но мне о-о-о-чень было перед ним стыдно! О-чень!

Мы с Иркой переглянулись. Не было её тогда, зачем она пирату понадобилась? Какие-то загадки кругом. Загадочные загадки. Одним словом, настоящий детектив!

– Значит, милые мои, надо бы нам в ближайшее время к нему, Фёдору Ивановичу этому, наведаться. Надеюсь, вы извинения принесёте, а я хоть узнаю, за что краснеть пришлось. – Бабушка поднялась с дивана, поправила подушки и направилась к двери.

– Да! – вдруг обернулась она на полпути. – Что вы с Барбарисом-то сделали? Мама в курсе?

– Ничег-о-о-о… – стояли мы бок о бок как вкопанные.

– Совсем от рук отбились! – вышла из гостиной бабушка. – Совсем… – услышали мы ещё раз и посмотрели друг на друга.

– Интересненько… – удивилась Ирка.

– Загадочно! – поддакнул я. – Просто блеск!

Глава 3. Появление странного незнакомца

Если бы Барбарис умел говорить, он бы сразу рассказал, кто выбрил ему на голове полоску, подвел бы к тому хулигану, указал на него мохнатой лапой и сказал: «Вот этот негодяй посмел изуродовать мою шевелюру, которой, на минуточку, почти десять лет!» Но кот, понятное дело, был молчалив, по своей природе, и угрюм, по причине старости.

Зато Ирка, по природе своей, была болтлива, по возрасту, – мила и непосредственна, и поэтому развлекалась, как могла.

– Барбарисочка, – трясла она кота за лапы, – миленький ты мой, скажи, Барбарисочка, кого наказать, а? Барбарисочка!

– Ну-ну, – покачал я головой и вышел из детской. – Так тебе кот и рассказал… Сама постригла, а теперь изображаешь из себя… Агату Кристи. Вот кого.

– Не стригла я его! – выпустила Ира кота из рук. – М-а-а-а-м-а-а-а!

– Ябеда! – показал я ей язык и хлопнул дверью. – Мелкая ябеда. – А с котом я как-нибудь сам. Вот только поужинаю.

Из коридора доносился приятный запах яблочного пирога с корицей. Родители были дома, Фил ещё не вернулся, и я, втягивая носом сладко-пряный аромат, словно мышка из мультика, что бежит за сыром, не спеша шёл на кухню, надеясь на дополнительный кусочек, за брата, так сказать.

– Не знаю, что случилось, – услышал я голос мамы, – но все пакеты с крупой были в дырочку. И с мукой тоже. У нас же никогда не заводились жучки. Гена, ты помнишь, чтобы у нас дома хоть моль была?

– Не помню, дорогая, – ответил ей отец. – Пирог-то когда будет?

– Представляешь, – продолжала мама, – я пакет подняла, а из него, как из сита, мука – во все стороны.

– Лидочка, дорогая, – папа сказал чуть громче. – Пирога очень хочется. Пахнет – закачаешься!

– А-г-а-а-а, – крикнул я в поддержку. – Мама, мы хотим пирог!

– Пару минут, Лёшенька, не больше, ему ещё остыть надо.

– Совсем не обязательно, – папа ходил за мамой по пятам, – горячие пироги они гораздо вкуснее. М-м-м, – и он сузил глаза в щёлочки.

Мама наша пекла редко, и поэтому каждый кусочек «Шарлотки» был на вес золота. Есть его надо было медленно, стараясь не потерять ни крошечки, – так это было вкусно и так мало.

Папе, как старшему и самому большому, всегда полагалось два куска. Один он съедал ещё горячим, а второй разрезал на маленькие части и бегал за ними на кухню из гостиной.

Филу, мне и Ирке мама давала одинаковые порции. Мы с братом обычно долго не церемонились и съедали их за пару укусов. А Ире приходилось быть чуть расторопнее, чтобы мы с Филом не успели утащить у неё «Шарлотку» с блюдца.

Сегодня вечером брата не было дома, и можно было рассчитывать на то, что мама поделит его порцию между мной и сестрой, и в предвкушении лишнего кусочка я начал ждать скорейшего появления пирога на столе. Начал ждать – это ходить без дела по кухне, путаться у родителей под ногами и подрыгивать от нетерпения.

– Лёша, – сказала мама, когда ей надоело такое моё поведение, – бери-ка, дружочек, посуду и накрывай на стол. Пирог готов!

Папа улыбнулся, весело мне подмигнул и пошёл ставить чайник.

– А вот это можно было сделать и заранее, – засмеялась мама. – Сто чайников уже закипело бы, пока вы тут ходили за мной хвостом.

Она надела толстые рукавицы, вытащила пирог из духовки и понесла его в гостиную. Сегодня мы пили чай там.

– Ир-а-а-а! – крикнула она по пути. – За стол! «Шарлотка» стынет!

Нет, со скатертью сестра сегодня не падала, зато крошки от пирога роняла постоянно. Родители сначала делали ей замечания, а потом просто махнули рукой и отправили за веником.

– Будешь аккуратнее в следующий раз! – строго сказал ей папа и облизал пальцы.

– Ну да, – засмеялась мама, – Гена, ты-то куда? Или аккуратность не про тебя?

– Просто очень вкусно, дорогая. Просто о-чень!

Ирка долго несла веник, и папа попросил меня ей помочь.

– Вот ты копуша! – крикнул я сестре и увидел, что она стоит посреди кухни перед горкой муки на полу.

– Это не я, – промямлила Ира, – так уже было.

– Ну д-а-а-а, конечно, это не ты! Как и кота не ты стригла. Ира, заканчивай, пока тебе от родителей не влетело.

Сестра нахмурилась, схватила веник и выбежала из кухни.

– А это мне убирать что ли? – посмотрел я на муку. – У-у-у… Наворотила тут!

Пирог был съеден, крошки Ира подмела, чай выпили, и лишь один кусочек, который мама отложила для Фила, не давал мне покоя. Завтрашний пирог – это же не сегодняшний, уже другой, может, и не вкусный совсем. Зачем он Филу? Ему он не нужен, ему нужен свежий, а свежий он вот, лежит на блюдечке и скучает. «Съешь меня, Лёша, – говорит, – не хочу сохнуть и доставаться какому-то там Филиппу. Пусть тебе будет вкусно и приятно».

Я дождался ночи и, когда всё в доме затихло, прокрался на кухню. Мысль о последнем и самом сладком кусочке пирога так меня и не оставила. Если Фил его не съел, значит, не очень-то он ему и нужен был, верно? «Верно!» – улыбнулся я и распахнул дверь.

Передо мной на средней полке, где мама хранит пакеты с гречкой, мукой и прочей нужной мелочью, стоял Маркус. Ну, а кто ещё это мог быть? Только он.

– Т-ы-ы-ы? – я чуть не закричал, так это было неожиданно. – Но как?

И тут он обернулся. Маленький – да, верёвочный – тоже да, глаза светятся красным. Не Маркус! И я даже ущипнул себя за руку, как в тот раз с сундуком.

– Убью! – заверещал незнакомец, резко вытащил крошечную саблю из пакета с пшеном, взмахнул ею над головой и спрятался за банкой с рисом. Мне показалось, или я видел край чёрного плаща?

– Какой странный сегодня день, – я выпил воды и заторопился в детскую.

Пирога уже не хотелось.