Только шоколад

– Привет, лапушки мои! – Лиза выдавила неискреннюю улыбку.

– Здравствуйте. – Питер подошел к ней и протянул руку. Лиза пожала ее кончиками пальцев, демонстрируя шикарное кольцо, надетое поверх перчатки. – Меня зовут Питер, а это Александра.

Но я не говорила ни слова. Какая-то подозрительная родственница. Она указала на сумку позади себя, которую занес в дом мужчина в черном пальто.

– Я привезла вам кое-какие подарки. Вы же наверняка ничего в своей жизни не видели, кроме речки и коров, бедные дети!

Лиза прошла в комнату в обуви, оставляя мокрый след на тонком ковре и, смахнув со стула несуществующие пылинки, недовольно поморщилась и осталась стоять.

– Ладно, детишки, вижу у вас тут все не так уж плохо. Буду заскакивать к вам в гости. Родственники как никак! Разбирайте сумку с гостинцами, а мне пора. – Она махнула рукой и, как ужаленная выскочила из дома. Тетя Таня последовала за ней.

Пока Питер с огромной скоростью потрошил сумку, всякий раз выказывая неописуемый восторг, я молча смотрела в окно, как тетя Таня и Лиза о чем-то говорят. Почему мы раньше не знали о ее существовании? Почему она появилась только когда исчезла мама?

Основной объем гостинцев из сумки составляли различные продукты: от самых необходимых – в виде соли, муки, масла, сахара, нескольких видов круп, до каких-то диковинных, включая настоящий кокос, который мы видели до этих пор только на картинках.

Я, конечно, была рада этому внезапному всплеску добродетели у незнакомой родственницы, но в то же время тревожное чувство меня не покидало.

Когда черный автомобиль поглотила вдалеке не утихавшая вьюга, в дом вернулась тетя Таня. Она выглядела очень расстроенной и явно не знала, как сообщить нам новости.

– Ребятки, я должна вам сказать что-то важное. Вам необходимо это знать. – Она не смотрела нам в глаза, видимо взгляд в пол был единственным способом чувствовать себя более-менее спокойней. – Дело в том, что я уже несколько недель собирала документы на ваше усыновление. Если те люди, что приходили к нам в самом начале, узнают, что у вас до сих пор нет законного опекуна, то вас заберут в детский дом.

При этих словах я почувствовала укол, который резко, будто встряхнул изнутри, хотя спокойное и безразличное выражение моего лица, не изменилось. Я уже давно научилась держать эмоции глубоко в себе, тщательно маскируя их. Тетя Таня вздохнула и посмотрела мне в глаза. Я знала, что женщина относится к нам как к своим детям, потому, что никогда не имела их. И я была бы очень рада, если бы опекуном была именно эта добрая и отзывчивая женщина. Ведь в свои почти семнадцать я прекрасно понимала всю серьезность ситуации.

– У меня почти получилось все оформить, но…– Голос тети Тани сорвался, и она сделала паузу для того, чтобы обнять за плечи подошедшего к ней Питера, который круглыми от волнения глазами, изучал ее исказившееся от боли лицо. – Ох, мальчик мой… – Она тяжело вздохнула и пригладила Питеру торчащую сбоку непослушную прядь волос.

– Тетя Таня, не плачьте. – Питер тихо накрыл своей ладошкой ее ладонь.

– Нам придется уехать? – Спросила я, более резким тоном, чем собиралась, не веря каждому своему слову.

– Возможно не придется, только вот… моими вы не будете. Потому, что ваш законный опекун теперь Лиза. – Ответила тетя Таня.

– С какой это стати? – Я не на шутку завелась. – У нее не было ни единого шанса!

– У нее было гораздо больше шансов перед законом, чем у меня. Она является вам тетей по крови. Но есть и хорошие новости. Пока что ее опекунство над вами только на бумагах. Это для того, чтобы вас не забрали в детский дом, а вот к себе вас забирать она еще не собирается. Возможно это произойдет немного позже.

Отлично! Я засияла от счастья, ведь какая разница, что Лиза оформила опекунство, мы все равно еще будем жить здесь! Пусть даже в бедности, в маленьком, но таком родном доме. А когда мне исполниться восемнадцать никаких прав на меня она уже иметь не будет.

Я ни на что не хотела променять спокойный пейзаж за окном, где тихо плещется вода в реке, шумит ива и шелестят вековые тополя. Когда совсем нечего кушать, мы с Питером смело рыбачим на берегу, как взрослые, потом радостно прихлебываем уху со свежеиспеченным хлебом, который я неплохо научилась печь.

Но сейчас за окном январь, частые вьюги не дают выбраться из дома, поэтому Питер практически не ходил в школу, а я не могла так часто подрабатывать нянечкой в детском саду.

Через месяц в дом пожаловали новые гости. Мы смотрели на мужчину и двух женщин, одетых в деловые костюмы, с папками и бумагами в руках. Они спросили у тети Тани где находится Елизавета Макенова – законный опекун, но тетя Таня соврала им, что та просто по делам в городе.

Однажды, проснувшись холодным февральским утром, мы заметили, что все дороги покрыты очень глубоким слоем снега. Вьюга прекратилась и снежинки всю ночь тихо и равномерно укрывали тропы. Сегодня я собиралась пойти на работу потому, что денег не осталось совсем, а холодильник опустел еще позавчера. Тетя Таня, как обычно, приносила что-нибудь на обед, но так как теперь между нашими домами непроходимые сугробы, которые быстро не расчистить, нужно было выкручиваться самим. Я почувствовала знакомое сосущее под ложечкой ощущение. Я привыкла к нему с самого детства. Мама часто работала, но денег у нас не было, чтобы покупать все необходимое. Питались в основном супом или попросту картошкой с квашеной капустой. Поэтому, стараясь баловать нас, она частенько готовила именно пироги и торты, чтобы забыть о том, что завтра снова непростой день. К нам постоянно приходила хозяйка дома и требовала оплату. Да, мы снимали этот дом. Я помню то, как однажды подслушивала разговор мамы и хозяйки, лежа под одеялом, притворившись спящей. Они говорили приглушенными голосами. Питер уже спокойно спал, а и ему было все равно, он был тогда совсем маленьким. Но вот я ясно помнила мамин тихий голос, умоляющий дать еще немного времени, потому, что она снова не получила зарплату вовремя. Хозяйка была высокая дама лет пятидесяти в балахоновых длинных платьях из дорогих тканей, все время в шляпке, перчатках, увешанная драгоценностями, с тонкими рубиново-красными губами и маленькими глазами, обрамленными короткими ресницами в комочках от туши. Она иногда оставалась на ночевку в соседней комнате, которая существовала только для нее и всегда запиралась на ключ. Ни маме ни нам не разрешалось даже подходить к этой двери. В остальное время хозяйка путешествовала.

Но с тех пор, как мама пропала, она не появлялась. Я все время думала, что сказать ей, когда та в один прекрасный день появится на пороге.

– Смотри!!! Смотри сколько у нас теперь есть!!! – Питер прервал мои размышления, вбегая в комнату с пачкой денег в руках.

Его глаза сияли от восторга, но я вздрогнула, испугавшись своих мыслей, которые в этой ситуации лезли мне в голову.

– Пит, ты где это взял? – Я потянулась к деньгам осторожно, словно это была бомба, которую нужно аккуратно убрать из рук ребенка.

– Ты мне не поверишь, но вчера я вспомнил о своем тайнике в дереве, помнишь, что я тебе летом показывал? Вчера я открыл его и достал свою шкатулку, в которую положил красивые камушки. Не смог найти ключ и решил оставить поиски на сегодня.

– И ты его нашел, да?

– Нет. Не смог найти, пришлось сломать замок. А там лежали они! – Он тряхнул перевязанными купюрами прямо мне в лицо, и я отвернулась.

– Пит, нам придется сохранить это в тайне. Никому не рассказывай, что и где ты нашел. – Я смотрела прямо в глаза и говорила совсем тихо. – Никому! Даже тете Тане!

– Почему? – Питер расстроился.

– Так нужно. – Ответила я. – Поверь мне. Я знаю, как мы распорядимся ими.

Глава 7.

Честер. Пеппер-стрит.

Александра

Прошло уже два месяца, как я работаю в кафе «Гросс». Да, я в Англии, ведь я всегда, сколько себя помню, мечтала жить именно в этом месте. Подруга говорила, что это страна для меланхоликов и вообще депрессивных людей. Но меня настолько вдохновляет здешняя атмосфера! Я всей душой полюбила наш не очень большой, старинный и оживленный городок Честер, дом в стиле крафтсман, который мы снимаем с Питером, хотя здешней достопримечательностью считаются дома в стиле фахверк с выступающими балкончиками на Chester Rows.

Я стала больше творить. Конечно я немного скучаю по нашему домику в поселке Вишневка, и, возможно, еще вернусь туда, но сейчас я хочу быть здесь. И не только потому, что рядом мама, нет, она до сих пор не вспомнила меня. Эти мысли не дают мне покоя. Я все время смотрю ей в глаза и про себя молю: «мамочка, вспомни меня, пожалуйста, ведь я столько лет тебя искала!»

Но сказать ей это не могу. Не могу набраться смелости. Питеру я тоже ничего не рассказала. Он как всегда захочет письменных фактов, которых у меня нет. Почти нет.

Сейчас мама совсем недоступна. Много проводит времени в отъездах, а когда я с ней встречаюсь, торопится дать задание или проверить как я справилась с предыдущим.

Из-за того, что я так и не окончила школу, а нянечкой в детском саду подрабатывала неофициально, мне совсем не доверяют. Анна и Лия стремятся уколоть и задеть, указать на ошибки, связав их с недостатком образования.

Да, я пожертвовала своим образованием ради брата. Многим это казалось странным поступком, все-таки он не родной мне, но у него большое и доброе сердце. Он рано повзрослел и многое делал для меня в силу своих возможностей. То, как он бережно распоряжался нашим бюджетом, все время поражало меня. И я решила: я не пропаду, а вот его мечта – стать журналистом, не сбудется без должного образования. И я сохранила тогда большую часть найденных им денег. Пришло время, и мы потратили все на его обучение. Тогда я думала, что их хватит с лихвой, но получилось, что за это время цены немного изменились и мы еле-еле покрыли все счета.

– Алекс, тебя мисс-утка искала. – Анна с недавнего времени сменила гнев на милость и стала называть меня по имени. Попросту она поняла, что я не из тех мягкоскорлупных людей, которые будут все время плясать под ее дудку.

Я только вошла в кафе, смахивая дождевые капли с легкого жакета и от услышанного у меня сразу перехватило дыхание. Я жутко волнуюсь всякий раз, встречаясь с мамой. И каждый день репетирую в голове то, что хочу ей сказать. Но от того, что эти слова остаются внутри меня, они превращаются в ком и сильно сдавливают грудь, после чего, облегчение мне дарят только слезы, которые я прячу по ночам в подушку.

Я наспех пригладила мокрые волосы (и почему я до сих пор не привыкну брать зонт с собой), повязала форменный передник и постучалась в дверь кабинета.

– Да! Войдите! – О нет, снова этот знакомый комок подкатил к горлу, и я постаралась глубоко и медленно вздохнуть, тихо войдя в кабинет.

– Мисс Дэтт, мне передали, что вы меня искали.

– Да, Александра. Времени у меня не много, поэтому сразу к делу.

Она торопилась, шелестела бумагами, словно никак не могла найти что-то.

– Мне нужно снова улетать на конференцию. Больше я не совершу грубейшую ошибку и не оставлю кафе на Джейсона. Поэтому я тебе…