Пустошь

Проводник громко рассмеялся.

– Скоро весь мир склонится перед Тишиной, Странник! Всё подчинено Его воле – люди, природа, история! Посмотри мне в глаза! Через глаза своих подданных Он взирает на мир…

Белый свет плясал в мутных зрачках проводника, чёрных, мрачных, безумных…

Кан попятился назад, взглядом всё так же прикованный к глазам обезумевшего проводника. Что-то больно врезалось ему в локоть, раздался железный грохот: банки с водой посыпались на металлический пол.

Это неправильные глаза, нечеловеческие глаза…

Хохот проводника резко оборвался хрипом. Схватившись двумя руками за горло, он рухнул на колени, глаза закатились, открывая покрасневший белок. Из его рта ручьями потекла кровь, и он затрясся в приступе кашля.

Кан молча и со страхом наблюдал, как проводник умирает. Кан был уверен в том, что он именно умирает: кожа человека бледнела на глазах и трескалась, как земля в пекло.

Он хрипел что-то невнятное, слова терялись в булькающей крови, отдельными обрывками вгрызаясь в воздух:

– Пламя… Оно… Вспыхнет!

Умирающий полз к остолбеневшему Кану на руках, его ноги безжизненно волочились позади.

– Она… она растёт… – шептал он сквозь густые кровавые сгустки. – Она растёт!

Он подполз так близко, что уже мог коснуться Кана рукой, но тот даже не мог сдвинуться с места: ноги словно приросли к земле. На последнем издыхании то, что некогда было проводником на станции В-976, схватило Кана за полу пальто, и две чёрные бездны вместо глаз уставились Кану прямо в лицо.

– Я вижу тебя, – из последних сил выдохнул проводник и упал замертво. Теперь он выглядел точно так же, как и те трупы, что были свалены в кучу.

Это место проклято.

Надо бежать отсюда!

Кан расстегнул сумку и начал лихорадочно закидывать внутрь алюминиевые банки с водой и, как только набил её до отвала, стрелой рванулся прочь из водохранилища.

Вслед за ним понёсся вопль, занимая собой всё пространство узкого коридора:

– ТЫ БРОСИЛ НАС!!!

Кан споткнулся о чьё-то тело и распластался на полу.

– ТЫ ПРЕДАЛ НАС!!!

Гора трупов начала расползаться в стороны, угрожая завалить его собой.

– ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ!

Рывком Кан сорвался с места и вылетел из комнаты. Не обращая внимания на растерянного Рала, он вмазал кулаком по панели и разбил её вдребезги. Кулак пронзила жуткая боль, но Кан её почти не заметил. Дверь закрылась.

Раздался гулкий шлепок: один из трупов врезался в дверь.

– Ты нашёл… – начал Рал.

– Да, – прервал его Кан, – надо бежать отсюда.

Кан опустился перед станционником. Тот был без сознания, но всё ещё жив. Кан убрал волосы со лба человека.

«Он всё равно не выживет. Мы не герои, чтобы кого-то спасать».

Кан впился пальцами в ауру человека и вытянул её всю. Станционник издал последний всхлип и умер.

Кан склонил голову. Теперь бедняга умер не напрасно.

Он не просто умер. Ты убил его. Он умер бы в любом случае. Благодаря ему они смогут выбраться отсюда! Убийца! Это неправда! Убийца! Он такой же человек, как и ты! Ты убил его ради себя! Ты не заслуживаешь спасения! Убийца и предатель! Я ничего ему не обещал! Ты не имеешь права называть меня предателем! Не обязательно нарушать обещания, чтобы стать предателем! Заткнись!

Материи теперь было достаточно.

«Покажи мне выход!» – мысленно приказал Кан.

Материя потекла из его пальцев, складываясь в тонкую, едва видимую нить, ведущую на поверхность, прочь из этого проклятого места.

– За мной! – крикнул Кан и побежал.

Рал сорвался с места и кинулся за ним. Коридор сотряс мощный удар, как от землетрясения.

– ТЫ БРОСИЛ НАС!

– Что это такое? – заорал байкер, пытаясь пересилить грохот.

– ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ!

– Бежим! – Кан закричал так громко, что лёгкие почти что разорвались.

Станцию трясло, словно живое существо. Листы железа изгибались под напором чудовищной силы. Лампы на потолке взрывались одна за другой, осыпая пол смертоносными осколками.

Кан бежал изо всех сил, зажав уши руками, чтобы не слышать вопли призраков. Сейчас он понял, о каких призраках говорил станционник. Только это его не спасало.

– ТЫ ПРЕДАЛ НАС!

Пол станции подпрыгнул вверх, и Кан взлетел в воздух. Вдруг он увидел – сотни белых истерзанных лиц облепили извивающиеся стены станции, словно вырезанные из плоти живые скульптуры, со ртами, застывшими в вечном предсмертном вопле. Лица из Пустоши.

– УБИЙЦА!

Лиц становилось всё больше. Пласты железа вздымались и лопались под напором сверхъестественной силы, вопящие лица напирали друг на друга и раздувались, словно волдыри, разрывая бетон и сталь, как бумагу.

Кан бежал. Бежал как никогда прежде. Быстрее, как можно быстрее от этого проклятья. Рал не отставал от него ни на шаг. Кованые ботинки гремели по полу, вливаясь в общую смертельную какофонию.

Нить вела сквозь коридоры, обратившиеся адом. Кан даже не задумывался, куда она их ведёт, – он лишь слепо бежал за ней, резко вписываясь в повороты и пролетая через прямые пространства. Лёгкие пылали огнём, но Кан даже не чувствовал этого. Он вообще ничего не чувствовал.

И среди этих незнакомых лиц всё чаще и чаще появлялись другие лица, особенные лица. Знакомые лица. Которые имели право…

– ТЫ БРОСИЛ НАС!