Родина чувств

– Ты понимаешь, что навсегда испортила мне впечатление о цирке?

– Да ну?..

– Ты понимаешь, что я никогда больше не захочу приходить сюда?!

– Это ещё почему?

– Мне хотелось отвлечься, развеяться, а не навешивать на себя проблемы твоего разлюбезного цирка.

– Ага, веселите меня, а каким способом – неважно?

– Совершенно верно!

– Глупо…

– Не глупо! Нормально! Если все будут думать, как ты, то сюда перестанут ходить!

– Сомнительно мне.

– Что?

– Что думать будут!

– А.… ну, ладно. Пошла я. Не звони мне больше.

Пока я стояла и прикидывала, стоит ли огорчаться потере приятельницы, заметила, что у двери, из которой обыкновенно выдвигаются оркестранты, стоит, прислушиваясь к нашему разговору, весьма симпатичный шоколадный гимнаст. Нет, он был вполне себе белокож, но коричневое трико, загар и яркие карие глаза, – всё перечисленное делало его образ невероятно привлекательным.

Он явно намеревался заговорить, но не знал, как. Я решилась первой:

– Вам что-то нужно?

– Да, простите, я хотел узнать…

– Узнавайте!

– Вы меня смутили.

– Ну, не думала, что такие красивые парни умеют испытывать неловкость.

– Вы снова?

– Не стесняйтесь! Слушаю вас внимательно.

– Ладно. Вы, действительно думаете о цирке так, как говорили своей подруге?

– А вы подслушивали?

– Да.

– Ну, тогда и я – «да».

– Что?

– Да, я говорила то, что думаю. Я вообще всегда говорю, что думаю.

– Я заметил.

– Ладно, я побегу, а то уже поздно, транспорт в это время плохо ходит.

– Давайте, я вас отвезу.

– А не заблудитесь? Ночевать не оставлю, придётся ехать одному по незнакомому городу ночью!

– Нет, не заблужусь, – наконец-то улыбнулся мой новый знакомый.

– Ну, хорошо, я подожду внизу.

В машину сели молча. По дороге пару раз пришлось указать направление поворота и.… не более того. Говорить было не о чем. Повстречались час назад и приникли друг ко другу, бестелесно. Так случается. И тогда не нужны: разговоры, свидания и совместное будущее. Лучше уже не будет.

– Вы…ты придёшь ко мне?

– Приду!

– Я буду ждать.

После представления, пробираясь из зрительного зала в закулисье, ловлю на себе пренебрежительные взгляды. Ещё бы. Кто я? Так, человек с улицы. Нецирковая. Роем таких же, как я, облеплен улей зрительного зала.

– Ты и правда любишь цирк?

– До мурашек.

– Пойдём.

Он берёт меня за руку и ведёт вверх по лестнице, узкой, как корабельный трап.

– Страшно?

– Нет!

Я ужасно боюсь высоты, но стоять под куполом цирка, выше креплений лонж воздушных гимнастов, выше страха, предусмотрительности и тревог, приятно. Это удивительно. Обыкновенно, если приходится глядеть вниз, даже из окна второго этажа, возникает ощущение скорого и неизбежного падения. Позвоночник в районе шеи делается лёгким, ломким. Голова, как скошенный бутон одуванчика, рушится вниз, во след взгляду и, – паника, шаг назад, подальше от окна. А тут – широкие рельсы каркаса купола, словно корабельные шпангоуты, тонкие гибкие перила и никаких опасений, никакой слабости в ногах. Только неловкость от близости и ожидания неотвратимого поцелуя.

– Можно?

– Как хочешь…– стало совсем грустно.

– А ты?

– Знаешь, это место похоже на корабль. Вместо парусов – сытый тёплым воздухом купол. Небо… Оно так близко! А внизу – опилки, словно песок на дне океана.