If you get me – 12.07.20. Если ты достанешься мне

Утром, когда стрелки часов приблизились к десяти, Владимир Арнольдович находился в уютной гостиной, стиль интерьера, был ближе к дизайну девятнадцатого и началу двадцатых веков, с мебель под красное дерево, хорошо сочеталась с обоями бордовой расцветки с мелким вкраплением позолоты. Сидящий на мягком диване над изголовьем, которого висела картина с сюжетом морской баталии, был виден Людмиле, которая наблюдая за ним в проём межкомнатной арки, стояла в прихожей у длинноного зеркала, старательно закрепляя в причёску свои длинные волосы. Вот, он, потянулся за трубкой, к лежащему у окна телефону, взял его в руку, набрал чей-то номер, раздавались гудки…, выжидает, пауза длилась недолго, и вскоре отчётливо через громкую связь раздалось: – Ало, ало, я слушаю.

– Привет, Володь, как дела? – поинтересовался он, затем уточнил, – Ты в куре, события дня?

– Интересно, – потянул он, – какое событие? – спросил он, – ну, говори.

И после недолгой паузы, сразу к делу, – так ты о том, что приехала Люда?

Владимир Арнольдович расплылся в широкой улыбке, засмеялся, откинувшись к спинке дивана и вытянув ноги, он поначалу завёл речь об Але, поинтересовавшись у своего коллеги, чем она занята и только затем, перейдя к сути дела, поведал:

– Да, вот, приглашаю тебя, конечно и Алевтину, на торжественную церемонию с вручением национальных премий «Поэт года» и «Писатель года» в Доме Правительства, по билетам участников, как у Людмилы.

Всемирный День поэзии – награждение лауреатов проводился в 21 марта 2015 года, куда на Новый Арбат[3 - У?лица Но?вый Арба?т – улица в Центральном административном округе города Москвы на территории района Арбат.] устремилась Людмила в компании из трёх человек, двух научных сотрудников и любовницы одного из приятелей. У метро Баррикадная подуло холодом, был сильный ветер, весенняя сырость пронизывала насквозь, Людмила проследовала за Владимиром и его коллегой с подругой, затем к проспекту они направились вниз, вскоре пересекли перекрёсток, впереди виднелось белое массивное здание. На площади у Дома Правительства, перед входом толпился народ; писатели и с ними приглашённые гости, приехавшие со всех концов России, все они томились в длинной цепочке, в ожидании своей очереди, приближаясь к входным дверям. В нетерпении минуя через арку и пройдя процедуру досмотра, гости вечера, один за другим, демонстрируя свои приглашения регистратору, постепенно перетекали вовнутрь.

В фойе перед входом в залы конференций, в нетерпеливом ожидании прохаживалась «разношёрстная» публика, люди, суетились то, поднимались с первого на второй этаж то, спускаясь, у закрытых дверей, проводился конкурс чтецов, организованный для поэтов, Людмиле всё это было в диковинку: «Как смело под микрофон, и так уверенно, свободно они декламируют», – она и представить себе не могла, что способна прочесть хоть пару фраз, перед такой многочисленной публикой. Все эти люди продолжали суетитливо прогуливаться назад и вперёд, проходя мимо собравшихся на импровизированных подмостках, останавливаясь ненадолго у круга чтецов и нескольких членов жюри. Объединённые небольшими группами, они «глазели» по сторонам, как и вся эта компания, пришедшая с Людмилой. Открытие «Дня позии» немного затягивали и вот, наконец…, двери конференц-зала распахнуты, приглашённые поторопились в пространство зала, спеша занять все свободные от табличек кресла. Большой конференц-зал наполнялся, собравшийся люд, поэты, писатели номинанты и приглашённые гостьи рассаживались на откидные сиденья, однако мест хватило не всем, наблюдался аншлаг.

Расположившись в среднем ряду, удобно устроившись на мягком красной обивки, кресле Людмила взяла бинокль, в надежде хорошо разглядеть, участников ещё не начавшейся церемонии. С минуту на минуту ожидая, что поднимется занавес и, наконец…, на сцену взойдут знаменитости, поэты, драматурги, редакторы известных журналов, газет, все эти члены жюри…, она затаила дыхание. А в это самое время сослуживец Володи, решил немного поразвлечь всю компанию, достал телефон и стал демонстрировать свои фотографии, показывая, как они с Алевтиной собирают грибы. Грибы в каждом кадре по основному главному признаку, все они были в виде фаллосов. «Да, кто бы подумал… изобретательный – нашёл же время для этого?» Людмила украдкой рассматривала его; лицо с выразительными чертами, выдававшие его своенравие, вернее, неординарность натуры: нос с заметной горбинкой и небольшая выпуклость губ, были тому подтверждением: «человек он общительный но, в общении он не прост, ох, не прост, скорее с претензиями. Естественно, этих выходок и следует от него ожидать».

Она вспомнила день, когда впервые их познакомили на теннисных кортах «Чемитки», где «Володя, представляя Людмилу коллеге, отозвался о ней, как о племяннице, а подобное представление, по меньшей мере, её разозлило.

– Как обращаться мне к Вам?

– Да, так же, как и к нему.

– А…а…, Вовка – морковка? – с иронией намекнула Людмила.

– Можно и без морковки, – вникнув и продолжая играть ней в словесные игры, тогда как другие игроки ждали его подачи, в глазах его проблеснула «некая» искорка и он рассмеялся.

Рядом с тенистым парком, на кортах где занимались игрой в большой теннис, было довольно жарко, вблизи располагалось поле для игры в бадминтон, там Людмила с приятельницей и стали пасовать друг другу волан. Игроки соседнего поля, в числе которых и был тёзка Владимира, замедляли темпы игры, пытаясь подыграть женщинам в бадминтон и одновременно совершать броски теннисным мячом.

К полудню, на открытой усыпанной мелким песком площадке, невыносимо палило, Людмила с подругой, спешили с теннисных кортов домой, махнув рукой, в знак прощания проследовали вверх, где под тенью сосен находилась Алёна, читая с газету. Перекинувшись с поджидавшей коллегу Владимира сидя на лавочке коротким общими фразами о погоде, природе и водопадах поблизости, Людмила с подругой, поднялись по ступенькам, устремлённым до начала дорожки старого корпуса. Перед ним располагался длинный газон с растущими на нём пальмами зимних садов с раскидистой жесткой короной, перистых листьев исходящих от вершины стволов. У этой огромной клумбы с мексиканскими пальмами с ними поравнявнялся Сысоев.

– Вот, как, а ты, однако долго нас догонял, – он улыбнулся и, ничего не ответив, как обычно молчал.

Тем не менее, после этой ничего не значащей встречи на спорткомплексе от его коллеги Владимира последовало приглашение: на дачу, на барбекю.

Странно, что именно теперь, в большом конференц-зале Правительства Москвы Людмиле припомнился тот день, когда они с подругой сидели во дворе дачи, где кроме Сысоева и Владимира с Алевтиной, за длинным столом была и супружеская пара – их партнёры по большому теннису. Казалось, ничего особенного не происходило. Если только небольшая размолвка Людмилы с Алей в отношении места, а после произнесённых тостов с поднятием бокалов, с домашним вином, и подрумяненных на костре шашлыков поступило нелепое предложение, «продолжить вечер ночными заплывами». Ниже дачи, расположенной на склоне горы, сквозь кроны инжира, алычи, сливы с плодами манящими своей спелостью, проглядывались островки моря. Вечерело, солнце стало медленно сползать к линии горизонта, когда Людмила с подругой покидали гостеприимных хозяев …, это вновь окончание вечера всплыло в её памяти: «они распрощались хозяином, который пожелал их проводить до трассы к маршрутке. Минутное ожидание на остановке и стало заметным, как из-за ближайшего поворота вырулил микроавтобус, он быстро сокращал расстояние, приближаясь. Стоящий неподалёку приятель Сысоева, вдруг подскочил к Людмиле и, быстро обхватив её торс, в попытке приблизить губы к её лицу. Мгновенно выскользнув из объятий, она устремилась к открывающимся на ходу дверям, маршрутка подъехала, притормозив у обочины, подруга последовала за Людмилой.

– Он впился своими губами, как какой – то вампир, ты представляешь, – пожаловалась подруга, – он присосался к моей шее.

– И не только к твоей…»

И вот, сейчас в конференц-зале Правительства, где все они, кроме Елены, оставшейся там, в южном городке, собрались здесь вновь, Людмиле почему-то, вспоминалась Чемитка с забавной ситуацией момента знакомства.

Взгляд её переместился на сидящую через кресло Алю, одетую в элегантное платье со стойкой на воротнике, с собранными в высокую причёску тёмно-каштановыми волосами, с напуском на затылочной части. Значительная часть шеи, несмотря на воротник со стойкой, была оголённой, а круглый шар волос скреплялся чёрными шпильками, в её прическе, которую когда-то носили восточные гейши, недоставало лишь воткнутой длинной шпильки с крохотным веером на конце или бумажных цветов. И вдруг, Людмила поймала себя на том, «что думает и представляет в деталях, интимные встречи Алевтины с Владимиром. Задаваясь вопросом: «а, как она может быть с ним, вероятно не в меру требовательным с постоянной претензией чрезмерного персонального внимания к нему. Наверно, он и в постели так неутомим, быть с ним такой терпеливой? И в то же время, Людмилу смущала эта откровенная сексуально озабоченная философия; фотосессия грибников, хотя остальными кадры воспринимались как нечто нормальное, к счастью в зале стемнело, звуки мелодии, оповещающие открытие вечера нарастали и концерт – начался:

Выступали лауреаты премий «Поэт года», «Народный поэт» и победители Всероссийского поэтического конкурса «Золотой микрофон». Затем, объявили Лауреатов национальной литературной премии «Поэт года» за 2014 год, вручались награды «Писателя года» в различных номинациях и областях, презентовались книги.

К концу вечера Людмила и вся компания решили продолжить празднования Международного Дня счастья и Года литературы, решено – в каком ни – будь ресторане. Людмиле казалось: «Вот это и оно; грядёт другая реальность, здесь и сейчас в столице оправдаются её ожидания, с человеком, который её поймёт, непременно теперь, станет возможным, полностью погрузиться в литературу, в столичную духовную жизнь; встречаться с поэтами и писателями, отдавая всё настоящее время писательству».

При выходе из метро, пахнуло свежестью, она поёжилась от морозного московского воздуха, частицы автомобильных выхлопов с примесью мелких моросящих снежинок лежали на тротуарах, цвет которых был грязно-серым. Людмила закрыла плотнее полы её одежды, теперь подобно перелётной птичке, почувствовала, как постепенно холод проникает насквозь, «вероятно я не привыкла к этой разнице температур». Сысоев перехватил её руку и повлек в сторону припаркованного автомобиля, затем минуя скользящую под ногами слякоть, в местах семи от метро компания пересела в машину коллеги Владимира, тогда все они, сидя в тёплом уютном салоне, согласились с предложением Алевтины и отправились в небольшой ресторан, чтобы отметить событие. Подойдя к его вестибюлю, без объяснений всем остальным, Сысоев на глазах у всех скрылся, юркнув за угол ресторана, а затем исчезнувший, появился, он стоял в своём длинном, обтягивающем его худощавую фигуру плаще, в паре метров от них, повернувшись спиной, с видом человека погружённого в своё дело. И по мере приближения к нему, всей дружественной компании, становилось заметным, с какой быстротой он осушал коньяк.

– И давно это он, вот так? – спросил коллега Владимира.

– Практически – да, « интересно; он, что не знал или только заметил? Или это попытка выставить его в лучшем свете», – Людмиле была непонятна такая неосведомлённость столь близкого друга.

Войдя в небольшое фойе, сдав плащи и пальто в гардеробную, компания проследовала в сторону зала. Они устроились в одной из кабинок грузинского ресторана, расположенного у окна. Вскоре официант им подал меню, каждый выбирал на свой вкус. Людмиле захотелось немного «Киндзмараури»[4 - «Киндзмараури» – марка грузинского вина], остальные заказав на пробу мясные закуски, люля-кебабы шашлыки предпочли взять водки и соки в графине и почему – то решили отведать и осетрины. Из глубины зала лилась мелодия но, среди посетителей танцующих не было, вероятно, что и остальные сидящие прибыли совсем недавно.

– За день поэзии, прекрасный повод по которому мы здесь собрались! – провозгласила Аля, держась с уверенностью хозяйки балла, при этом обхватив двумя пальцами за ножку бокал с белым вином, а остальными пальцами пухлой ручки, она придерживала его дно. От наблюдатнльного взгляда Людмилы не ускользнуло и то, как она умело и, вместе с тем, незаметно управляла любовником, производя впечатление, как будто, она играет роль второй скрипки, всё время в его тени, не акцентируя на своей персоне внимания.

– Да, – потянул он, глядя на Людмилу, в чёрном брючном костюме, который подчёркивал её стройность, волосы собраные высоко, в «Конском хвосте» сидящую от него, через стол, казалась, что вся внешность, вместе с оттенком волос в контрасте с цветом костюма, слились в единой гармонии с независимым образом, подчёркивая вольность поступков.

– Поэзия, проза, удивительные эти люди – писатели. Продолжая свой «спич» коллега Владимира. Вальяжно откинувшись немного назад, к спинке стула, спросил: – Людмила а, Вы понимаете, какой выбрали путь?

«В каком именно смысле?», непонятая вопроса она только решила у него уточнить но, опередив её, он произнёс:

– Чего Вы жаждете, популярности, больших гонораров?

– Или же предпочтёте всемирную славу деньгам?

– На мой взгляд, – усмехнувшись этому по-детски провокационному любопытству, Людмила поправила шпильки в «хвосте», повернув корпус и сначала направив взгляд в сторону мерцающих огней тёмного зала, она подумала; «это как понимать, намёк был на тему пути содержанки, а затем сманеврировал в направлении литературы?» – и, посмотрев прямо в глаза этому с хитринкой, успешному, в финансовом плане мужчине: – для этого она и существует, одним дополняется и другое.

– М… м…, – раздались тихие звуки, – сопение подвыпившего и сидящего рядом с Людмилой Владимира, – я видел в меню, – продолжал он с гаденькой иронией в голосе, – там написано: « зал для детей с аниматором», – находится ниже, под стрелкой слева на первом из этажей, в детской комнате есть игры в цветные шары.

– Ты хочешь спуститься? – ровным голосом но, с явной иронией обратилась к нему.

– А, «Мерло[5 - Марка грузинского вина.]» там…, в меню? – парировал раскрасневшейся от алкоголя её оппонент. Людмила посмотрела на него, – «вероятно, излишки, подход к кондиции, не лишил его наблюдательности нашей с коллегой игры, реплик и взглядов. Да…, но, в отличие от коллег, заметно, что Сысоев готовился к торжеству, изрядно употребив перед входом; лицо его покраснело, взгляд стал расплывчатым, а поведение суетливым…, хотя остальные спиртного не пригубили. Что за нелепые фразы он тут позволяет? Считает меня недалёкой или ребёнком, ах, это? Ну…, да я ведь в том возрасте, что его дочь».

– Да, вот взять Пастернака и его «Доктор Живаго»[6 - Доктор Живаго – Роман «Доктор Живаго» является выдающимся произведением знаменитого русского поэта и писателя Бориса Пастернака.], – словно слыша или разумно пропустив мимо ушей, выпад своего сослуживца Сысоева, он дискутировал, – Стоило выехать за рубеж, чтобы добиться признанья на Родине.

«Какой он разносторонний человек этот Владимир и как собеседник интересный в отличие от Сысоева, молчавшего как рыба и только пускающего пузыри в пузатый авкариум, бокала», – размышляла Людмила. Украдкой рассматривая орлиный изгиб его носа, переведя взгляд на выразительно голубые глаза, затем подметив спортивность фигуры этого коллеги Владимира Арнольдовича. «Человек, который не прячется за фасадом возрастных рамок, а современен, ведущий активную жизнь, он сохраняет прекрасную форму, спортивен и с гибким умом, по нему заметно; с возрастом не деградирует».

И словно, прочитав её мысль, он предложил:

– Потанцуем? – в глазах его окутанных затайной, сверкнул блеск.

Подмигнув ему, она согласилась, окинув взглядом сидящих, судя по выражению лиц Али с Сысоевым, присутствующие не возражали. В момент, когда все вернулись к столу и произносился очередной тост за интеллигенцию, среду, производства талантов, к ним приблизилась незнакомка среднего роста, похожая на якутку, в возрасте за шестьдесят.

– Могу я пригласить Вашего друга? – стараясь перекричать музыку, в присущей развязной манере для этого типа женщин, наклонившись в сторону столика, обратилась она к Людмиле.

– Его дело, – лишь развела руками Людмила, – как он…, захочет, – взгляд её упал на тёмно-синее платье в ярких цветах стоящей, и подумала: « откуда она его откопала, видимо из секонд-хенда», – и…, – заметив его сладенькую улыбку, ответила, – разбирайтесь между собой.

С интересом за ситуацией наблюдал его коллега, особенно, когда его долговязый его приятель словно высушившее дерево, с проступающими нотками старости, временами сутулящийся не один танец подряд ангажировался неугомонной партнёршей. Вскоре до Людмилы и всей компании, сидящей за столом, из глубин зала стали доноситься слова танцующей пары – Сысоева с якуткой или возможно, что она была корейской национальности, её внешние данные, соответствовали восточному происхождению. Вероятно, они не имели понятия, что акустика заведения позволяла слышать отчётливо то, что они говорят:

– Я Вас помню с восьмидесятого года, Вы тогда ещё произвели на меня впечатление.

От очередного признания в компании его сослуживцев пробежал лёгкий смешок. Но, тем не менее, никому не было дела до них.

Людмиле нравилась уютная обстановка за этим столом; расставленные блюда, напитки, содержимое и дизайн посуды – всё как в кавказском застолье, приправленное ароматными соусами и поданным ко всему красным вином. Под звук музыкальных мелодий она с наслаждением слушала речи разностороннего и прекрасного осведомленного о научных, литературных областях жизни Владимира, хотя, зачастую с поправками Али. Вино действовало согревающее, как и тёплая обстановка компании – здесь внутри полуосвещенного зала, в этой интимно-дружеской обстановке Людмиле нравилось. Напряжение, державшее её изнутри, отпускало; она понимала, что ей не хочется торопиться туда, где за окнами обледеневшей к этому часу улицы мелькали то, вспыхивая то, затухая редкие огоньки.