If you get me – 12.07.20. Если ты достанешься мне

Всё тот же внимательный, глазами раздевающий взгляд. И снова, Людмила испытала неловкость, поправила волосы, посмотрела на тёмную мебель, вдоль стен. Рядом с ней был журнальный столик, где лежали какие – то декларации, скорее налоговые.

Хозяин, заметив, куда посмотрела Людмила, сказал:

– А…а…, это я заполнял налоговый вычет, знаешь, когда часть средств на оплату учебы, леченья возвращается вам.

– Вот, к примеру, у Владимира ежемесячный доход составляет около ста, сто тысяч. Он, в случае оплаты его операций, может вернуть часть затрат.

– Нет. У меня не сто, а меньше выходит.

– Что ты сказал? Не сто? У тебя не сто, а гораздо больше, если учитывать твои премиальные, командировочные и плюс тринадцатую – оклад.

– Да? – удивилась Людмила.

– Ну, нам пора, – заторопился Владимир, – я всё посмотрел, спасибо, – потирая редеющее волосяное покрытие головы, добавил, – флэшку занесу, думаю дня через два.

– Хорошо, я вас провожу. В прихожей хозяин помог Людмиле одеться, пока её спутник всё ещё застёгивал куртку, молнию на которой заело: «не удивительно, если ты старый „скряга“, вот значит каково реальное положение…»

Покидаю парадную, уточнила:

– Так, что получается, когда ты имеешь подобный доход, я не могу дочке лишнюю тысячу выслать и к празднику? Ты же помнишь, сколько мы затратили в этот раз, а она могла лишь купить бутылку с шампанским и разве, что шоколадку ещё?

– Нет, ты не так поняла, у меня гораздо ниже доход.

– А странно, особенно, когда у твоего сослуживца очередная модель новой машины, только послушай себя, о чём ты лепечешь мне?

– Хорошо, что ты от меня хочешь, пойдём, пройдёмся туда, где на углу банкомат, отправим твоей дочери денег, я с карточкой.

«Ну, да, вот он какой, широкие жесты, как всегда, пускает мне свою пыль в глаза», по его представлению, какой мне ещё быть, как не провинциалкой наивной?»

А то, как в один из приездов дочери, на предшествующем курсе, когда она встречалась парнем с дурными наклонностями, отношения её беспокоили как мать, когда Людмила уговорила её остаться дома и забыть про него. Книга, которую она нашла у своей юной девочки, разрекламированный роман, и всё про одиночество, самые натуральные призывы к самоубийству и бессмыслица в отношениях, прочтение, которых, вызывало у Людмилы ощущение – жути; неужели у дочери такое надрыв, опасное настроение, когда человеку плохо на душе, к чему может привезти это в совокупности с подобным «чтивом», по мнению Людмилы, к итогу – броситься по поезд, тому, чем и заканчивается его книга, высосанных из пальца проблем?»

Об этом не было известно Володе, хотя, что говорить, человеку, отношение с его стороны было к ней показное, пренебрежение к её проблемам, к семье?

А, хотя нет, не та ли ситуация была с его дочерью, кто знает, однако он мне и здесь пытался «втереть», чем вызвана её инвалидность, внушая, что это в результате аварии. Когда я то, знаю, от матери Камиллы то, что с той произошло, бедная мать, Людмила подумала о покойной, с которой дочь прекратила общение, за два года до смерти. Кажется, это всё случилось из-за денег, Камилле их всегда не хватало. Затем, она вернулась к прежней цепочке прерванных мыслей, – девушка выбрасывалась с балкона, но чудом ей удалось выжить. Такие проблемы от алкоголя в совокупности с очень хорошей жизнью, а я то, знаю, в чём причина и чем всё обернулось…, какие усилия прилагала её мать, бессонные материнские ночи, хождения по врачам и чудо… Чудо, что она вообще встала с постели, и теперь опираясь на трость, передвигается. А, он мне врёт, врёт по любому поводу – учёный…, я его вижу насквозь».

Глава четвёртая

Авто мчалось по кольцевой дороге, минуя перекрёстки дома городского округа Люберцы в сторону «Домодедово»[19 - Домодедово – Международный аэропорт Домодедово имени М.В.Ломоносова], в направлении в Северо-Восточного округа «Марьиной рощи»[20 - «Марьиной рощи» – район Северо-Восточного округа Москвы] и парящих высоко в облаках самолётов. Около двух часов, следуя по шоссе по направлению к даче в «Благуше» вдоль рядов стройных березок, уходящих вглубь соснового леса. Подъехав в районе Соколиной горы к Храму Димитрия Солоунского в строительных лесах. В нём по-прежнему медленно, время от времени, на собранные средства от граждан, велась реконструкция. Притормозили у магазинчика: «А в храм с ним не зайти, хотя душу всё так и тянет заглянуть вглубь, примета такая, когда твоя жизнь – в грехе… двери храма закрыты, закрытыми они оказываются, когда я у дверей с ним». Людмила приобрела немного молока и яиц у стареньких бабушек, торговавших неподалеку в закуточке стен магазина, в который входил Владимир, для закупки продуктов, а также за парой шкаликов коньяка.

Вскоре они продолжили путь, по грунтовой дороге, сворачивающей в сторону утопающих в зелени дачных улиц, проматриваясь из автомобиля, съезжающего по покатой развилине. Достигнув конторки охранника, мужчины обменялись приветствиями, и шлагбаум был поднят, они тронулись, поехали прямо. На втором перекрёстке машина свернула, в проулке продолжая движение вверх, пока не достигла крайнего из частных владений. Двухэтажный деревянный сруб красовался за невысоким заборам, поодаль в метрах пяти от него блоки, небольшие два постройки, со всеми удобствами внутри; кухней, ванной комнатой и санузлом, все строения находились на территории с аккуратно подстриженным газоном. Дом напротив берёзовой рощи, был окружён деревьями, дубами, берёзами соснами и никакого подобия сада, которые шелестя листвой, создавали прохладу. Напротив дома, замыкающего цепь эти дачных строений слева от не большой рощи, огромное поле, расцвеченное разнотравьем и луговыми цветами: Иван чая, васильков и ромашек.

Владимир, вышел из авто и без всякого приглашения в адрес Людмилы, направился в дом, словно не замечая её. И только, стоило ей отойти в кусты, как у себя за спиной, она услышала декламацию стихов классика, стихотворных строк неизвестных широкой публике: «что-то о том…, как женщина мочилась под берёзами…». Что делать, наверно от поездки мозги его расплавились окончательно или требуется срочно срочная помощь…, или накатить коньяку?» – затем, минуя калитку и размышляя, она последовала за хозяином дачи к отдельному блоку, небольшого строения кухни.

– Знаешь, я думаю, хорошо, если вынести стол ближе вот, к этой большой берёзе, здесь так мило имеется тень, а солнышко припекает.

– Хорошо, занимайся, – распорядился Владимир, направляясь к одному из хозяйственных блоков, – мне нужно включить электричество, воду, – при этом, указавая жестом руки и, повернувшись в сторону кухни, он заключил – расставь потом всё в холодильник.

– Да, – «Это ли поступки офицера? Да и…, возраст говорит сам о себе, обслуживайте, сервируйте стол, что значит, человек не военный, а просто работающий в каком-то НИИ, что и сказать, научный сотрудник», – размышляла она.

Через полчаса, устроившись под кроной деревьев, её обдувал ветерок, Людмила слушала пение птиц, расположившись в плетёном кресле в тени. У деревянного крыльца среди садовых цветов кружились редкие пчёлы, каждая была сама по себе, порхая с цветка на цветок, собирая сладкий нектар, насекомые и она находились по близости, не мешая друг другу.

– Так ты идёшь? – взяв в руки бокал, – поинтересовалась она, наполняя его Рислингом, пригубив кисловатый напиток, ощутив, что куда-то исчезли волнения и теребящие мысли, о её незавидной роли: «А здесь, Вы простите, кто?», – задавалась вопросом. А теперь, это само копание, такое свойственное обладателю русской души, перестало терзать её, словно скрылось за кустами, примыкающими к стволу одинокой берёзы. Чувствуя, как улетучилось напряжение…, хотелось просто сидеть, дышать, внимая звукам; жужжанию, пению и стрекотанию. Чу, и…, взмахнув крылом, чёрный дрозд полетел с ветви на ветвь.

– Замечательно…, здесь, – но, слова его не соответствовали взгляду, с некоторым беспокойством, он посмотрел на цветы.

С его приходом закончилась эта прелесть минут – вдруг вихрем полетели к ним несколько пчёлок, а затем над столом их численность увеличилась, казалось, что кружился рой.

– Откуда они, как ты сидела, они тебя не беспокоили здесь?

– Я не знаю, откуда они появились.

– Видишь ли, мне опасен укус всяких пчёл, после операции, сделанной мне в Израиле по замену сустава в ноге.

– Понятно, что у вас с пчёлами взаимная неприязнь, вернее непереносимость, – унося бокалы и блюда в блок кухни, пошутила Людмила.

– А, знаешь ли ты, что пчелы, кроме того, что не любят грязи, плохих запахов, темноты, также не любят нескромности, возмущений и похоти, так считают в исламской религии. В христианстве пчела – символ души, чистоты и воздержанности. Есть суждения, что пчела долетает до садов Рая, посещать Царство умерших…

– Интересно, чем ты разгневал летающих пчел?

– У меня на них аллергия.

– Ответ не правильный, два ноль, – «однако пчёлы резко реагируют и на тех, кто долго общается с наркоманами, почему – то в голову закралась мысль об его дочери со странными перепадами настроения но, нет у Камиллы явно, что-то с нервами». А кроме того Людмила была в курсе минувших событий, скандалов происходящих когда—то на даче, покойная хотела разделить это имущество, желая, купить у супруга дачу.

Когда она взяла телефон то, обнаружила, что он разрядился, тогда Людмила решила воспользоваться его аппаратом, собираясь немного пообщаться с сестрой и взяв телефон, лежащий у кресла на столике, нажав на нем кнопку, включила. В тот момент, на номер Сысоева в непрерывном потоке, стали поступать смс сообщения, с практически одинаковым содержанием; предложения об эскорт услугах, саун с тайским массажем, в которых шла речь об особо приятном препровождении времени, в женской компании.

– Интересные на телефоне твоём предложения, – после недолгой паузы, спросив у него, развалившегося на мягкой перине, добротной дубовой кровати, – ты так не находишь?

Людмила подошла к нему поближе, протянула ему телефон, чтобы внести ясность, он приподнялся на одном из локтей, другой рукой взял трубку.

– Ах…, это, вечно они присылают, после заказов такси, – взглянув из-под газеты на сообщение, высветившееся экране, опустив очки со лба, так до этого он дремал.

«Что говорить, вывернется без труда», – пронеслось у Людмилы, расположившись в кухонном блоке столовой, они вместе слушали музыку на радиоволнах.

– Сколько пыли кругом, жаль, что у тебя не хватило ума пригласить, для этого кого – ни будь прибирать.

– Я не могу в такой обстановке, как это делаешь ты, лежать, где у тебя всё, веник, ведро, мне придётся заняться уборкой, – выказав своё недовольство, подумала: «Скорее всего, на это он и рассчитывал, вечно он экономит, ведь он знал, что здесь кругом грязь, – затем ответила сама себе на вопрос, а собственно зачем, – возрастным нужны женщины, именно для обслуги, зачем же ещё!».

– Ну, а как там, у «бывших» твоих, чем занималась семья на Рублёвке?

– Что за вопрос, прошло столько времени, зачем теперь углубляться? Тем более, с нанимателем у меня соглашение «О неразглашении информации». – А такой документ, – отвечая, она поймала себя на том, что я знает, что такого договора с нанимателями из Рублёвки не составлялось, продолжив вслух, – соглашение, накладывает на меня обязательства. «Он меня бесит, – стараясь сдержать растущее раздражение, размышляя, – то начинает советы давать, как убирать, при этом считает, моей обязанностью обсуждение с ним моих дел на работе, которую по его вине на себя нагрузила, какой наглец».

– Это же твои приятели, твои знакомые, а ты не в курсе?

– Допустим, в словах есть резон, я пошел отдыхать, – и, потев шею фалангой левой руки, сказал, – Я сегодня что – то устал.

– Поставь в телефоне на утро сигнал, не забыл ли, о том, что мы собирались в «Жуковский»[21 - Жуковский – город в Московской области России] на лётное шоу «Фор саж», и нам по пути забирать билеты.

Начиная с утра, она нервничала, по его поведению становилось заметным, что он намеренно медлит но, вопреки этому, её желание увидеть шоу, соревнование автомобилей марки Феррари с самолётом модели – Ан – 24 с каждой минутой росло, а теперь у Владимира поднималось давление. Настроение заниматься чем-то по дому, пропало, испытывая негативные эмоции, занося пледы и ковры с улицы в дом, она старалась но, ей не удавалось отвлечь себя от навязчивых мыслей: «изобретательности его не видно конца, решил устроить замену одного другим шоу. Становится ясным, зачем ему накануне соревнований в Жуковском потребовалось ехать сюда; его дочь с семьёй собиралась на дачу, ни в этом ли, вся „западня“? Мои планы естественно ничего не значат ну, а кто собственно я?»