If you get me – 12.07.20. Если ты достанешься мне

– Я не била тебя, зачем ты дерёшься?

Оставив бутылочку на столе, Людмила подумала, – значит, не выдержав, после ссоры с супругом, она сорвала гнев на ребёнке. После сна всё шло как обычно, Людмила, покормив девочку, снова пошла с ней на прогулку. Когда вернулась обратно, она заметила, что из квартиры уходила Светлана. Что она делает здесь, заметив, что приготовленное ею блюдо ленивых голубцов Светлана в её отсутствие потушила. Что за спешка, хотела спросить она, но её мысль опередил, она сняла трубку, по телефону ей сообщили, что Алиса приезжала в агентство с жалобой на неё, пояснив, что с Алисиных слов: гувернантка в квартире для персонала устраивает свою личную жизнь. «Что за интриги?» – возмущение раздирало её внутри но, как раз она услышала, щелчок входной двери, в прихожую входила Алиса. Вскоре в стенах гостиной у них произошёл разговор.

– Почему вы мне ничего не сказали, ведь прошло два дня, с того момента, как ко мне на квартиру приезжал Владимир? Почему вы считаете, что именно там, я устраиваю личную жизнь, у Владимира, в собственности квартира и не одна. Не скрою, там он принял там немножечко конька но, на это у него имелись причины, у него поднялось давление. А после того, ему пришлось на время прилечь, поймите меня, не могла же я его вышвырнуть. В его состоянии, в пору было вызвать неотложную помощь.

– Теперь, уже поздно, я поняла Вас но, к сожалению, когда Светлана приехала с «чекушкой», из-под коньяка, мы с ней уже побывали в агентстве.

Людмила и сама намеревалась по окончании вахты просить расчёт, не смотря на свои финансовые затруднения, понимая, что моральный покой гораздо дороже. Но, мама ребёнка опередила её, поспешив до прихода отца Варюши с Людмилой расстаться, пойдя на поводу глупой няни – Светланы. Будь Алиса более дальновидной, – рассуждала Людмила, – она бы не спешила к агентству запятнать репутацию гувернантки, ей бы не следовало устраивать эти разборки, чтобы сохранить свою небольшую «империю», конечно, если бы воспользовалась не чужой, а поразмыслила собственной головой. Подумать только, как много могла бы сообщить о ней гувернантка, помимо её увлечения нанимательницы спиртным. Да, стоило бы, подождать всего несколько дней «не вынося ссор из избы», – размышляла Людмила, – всего только несколько дней, до окончания контракта, затем уехать с Русланом в Турцию, куда они как раз, и намеревались съездить на отдых. Вернувшись, она могла бы сказать, что гувернантка не вышла, по каким- то личным причинам к ней на работу, тогда бы Алисе для последующей вахты, подыскали другую сотрудницу…

Ну, зачем мне наблюдать эти интриги, и вообще, ничего приятного в этих контактах со скандалами алкоголички нет…, нет лучше, пренебречь всем этим», – подумав так, она обратилась к Алисе:

– Вы правы, нам с Вами лучше расстаться. Тем более, Алиса, Вы были в курсе того, что в Москве я живу не у себя, а в квартире Владимира и Вы не могли об этом не знать, я говорила об этом и на собеседовании. У человека были причины, приехать ко мне после моего трудового дня, он посетил меня в не рабочее время, – сделав акцент на этом, Людмила продолжила, – поймите, он мог в любой день улететь по работе в Южный Судан.

Осознавая, «что сговорившись со Светой, Алиса нашла повод, чтобы поскорей с ней распрощаться, заметая в срочном порядке следы…, чтобы она – ставшая невольным свидетель жестокого обращения с девочкой, ушла до прихода отца Варюши так, как Людмила застигла её в неподходящий момент, когда в ванной комнате Алиса шлёпала дочку. Алиса стояла на грани того, что она могла лишиться не только своего благополучия, но и ребёнка ведь, Руслан в дочке души не чаял».

– Пересчитав расчет, Людмила спокойно заметила, – Здесь лишние деньги.

– Нет, возьмите, я так посчитала.

«Такая невиданная доброта, щедрость Алисы, говорит сама за себя но, выяснять отношения, желания, у Людмилы не возникало. Ей хотелось как можно быстрее покинуть чужую квартиру, плюнуть на все бесполезные разборки, понимая, что эти выяснения ни к чему хорошему не приведут, кроме того, что у Алисы могли бы забрали ребёнка, на это Людмила никогда не пойдёт».

– Прощайте, – и только то, произнеся, захлопнула дверь.

«Вот причина текучести Алисиных нянь, казалось бы, там, где в финансовом плане всё было в порядке, только чем обернётся для самой Светланы в будущем ситуация? Когда-нибудь, Руслан непременно узнает, о том, она покрывает Алису, вымещающую, гнев на ребёнке. Хороший вопрос», – рассуждала Людмила но, тем не менее, с уходом гувернантки вопрос оставался открыт.

К вечеру, на следующий день позвонил Александр, он был в курсе событий, по его интонации Людмила поняла, что он был расстроен тем, что случилось у сына.

– Прошу, Вас, не надо, не беспокойтесь за меня, я побывала в агентстве, – и она объяснила, причину поспешного визита Алисы, – к счастью, продолжала Людмила, – менеджером там работает Ольга Александровна, которая меня понимает и имеет своё собственное представление о нанимателях, в этом деле у неё большой опыт.

– Мы с ней немного поговорили, как она и подметила: «В действительности, большинство причин текучести происходит по причинам внутри семейных конфликтных отношений».

Но, кроме того, о чём она умолчала, о разговоре с Вариным дедушкой, « что во время беседы с менеджером Людмила почувствовала, вернее, догадалась по деликатному отношению к ней Ольги Александровны, что дедушка Вари опередил её. Скорее всего, он и прояснил менеджеру ситуацию отношений сына с сожительницей».

Глава пятая

Тёплым по-летнему днём все планы Владимира вдруг поменялись и вместо командировки, он стал вести разговоры об отпуске. Решив отправиться к Ю?жному бе?регу Кры?ма,[27 - Ю?жный бе?рег Кры?ма – занимает территории Севастополя (частично), Ялтинского, Алуштинского, Судакского и частично Феодосийского регионов Крыма.] в места едетства. Однако представив совместный их отдых с Владимиром, который пройдёт с непременными, затяжными застольями, Людмила утвердилась в своём мнении о том, что не следует тратить драгоценное летнее время, которого и так, почти не осталось. Тем более, что и сам природный ландшафт этого Крымского побережья, когда-то увиденный ею, в медовый их месяц со своим экс супругом, не произвёл на неё подобающего впечатления и воспринялся скученным, как, если взялись уменьшить в масштабах Кавказское побережье[28 - Черноморское побережье Кавказа расположено на такой же географической широте (42°—45° с. ш.), что и курорты Адриатики, французского Лазурного Берега и итальянской Ривьеры, и имеет сходный с ними климат. – Материал из Википедии – свободной энциклопедии], с которым он не шёл ни в какое сравнение. И не колеблясь, она засобиралась домой для встречи с младшей из дочерей – Джейн, которой в сентябре предстояло уехать на сессию.

Наутро они решили, отправится за билетами, Владимир, которому по здоровью аллергика, преобладающий субтропический средиземноморский климат более благоприятствовал, не стал возражать против планов Людмилы, сообщив, что после Крыма, перед прилётом Людмилы, он первым вернётся в Москву, на что, она согласилась, надеясь, побыть дома подольше. Но, сначала она совершит перелёт в Краснодар[29 - Краснодар – город на юге России, расположенный на правом берегу реки Кубани, на расстоянии 120 км от Чёрного моря – Материал из Википедии], а затем после встречи с сестрой, она отбудет в родной свой город у моря, в Сочи».[30 - Со?чи – город в России, расположен на северо-восточном побережье Чёрного моря – Материал из Википедии]

Несмотря на разгар сезона и середину лета, в столице по-прежнему сохранялась прохлада. Подъехав к аэропорту, открыла боковую дверь и вышла из салона машины. Ощутив, как потянуло наружной сыростью и вместе с тем, неприязненно зябко, «оделась легко, я всё – таки вылетаю на юг, да…, – с долей оптимизма, она решила немного потерпеть, – но, ничего обойдусь в плаще, демисезонные вещи утяжеляют багаж», подумав так и немного успокаив себя. Набрав воздух в лёгкие и, глубоко вздохнув, выдохнула.

«Неужели теперь я свободна», – ощутив в себе лёгкость, подобно птице, скинувшей петлю и воспарившей ввысь, к белой пушистой равнине, взирая с облачной дали на исчезающий мегаполис, с каждой секундой он уменьшался, теряясь из вида вместе со всеми проблемам, превращаясь в окружающий пар. «На душе становилось спокойней, и в эти минуты, казалось, что набором лаёнера высоты она освободилась не только от тяжести но, и от ощутимого ею шнура, связующего со всем этим городом, с его обитателями», – подумав так, она с облечением посмотрела перед собой на поволоку за стёклами иллюминатора. В густом тумане Людмиле потянула за шторку окна, закрывшись от яркого света, она погружалась в безмятежное, состояние сна. В её голове бродили приятные мысли, «что совсем осталось недолго до её встречи с сестрой, такой дорогой её сердцу кто сердцу», – и, в охватившем волнении, она задремала.

Самолёт снижался, скоро колёса коснулись земли…, проехав, махина затормозила на одной из бетонных полос этого Пашковского аэродрома и встала, недолгое ожидание, подали трап, пассажиры постепенно спускались. Проследовав в длинный автобус, в нём вместе с другими пассажирами покинувшими аэробус она добралась до здания аэропорта города Краснодара, открыв двери, в столице Кубани.[31 - Куба?нь – историко-географический регион, расположенный рядом с Северным Кавказом – Материал из Википедии]

– Систер, моя дорогая, – так шутливо Людмила называла сестру, – Ах, если б ты знала, как же приятно тебя обнимать! – Я так по тебе скучала, не представляешь, а через два дня буду и с дочкой…, красота и море!

Людмила расцеловалась с сестрой, – как ты моя родная, может, поедем вместе, как раньше на море и там поплаваем?

– К сожалению, не получится, я работаю, да немного пишу. Сейчас в основном виды города и на заказ портреты. А у тебя, какие планы на это летнее время? – она вопросительно смотрела, в ожидании чего-то особенного, Людмила часто удивляла сестру непредсказуемостью и несвойственной многим, живущих мыслями и бытовыми заботами, далеко идущими планами и широтой своих взглядов.

– Какое там лето, – она разочарованно отозвалась, – оно подходит к концу и всего лишь пара недель с вами на юге и всё. Трудно в двух словах обо всём; сама знаешь, занимаюсь с детьми и время от времени хожу в дом литераторов, в литературные клубы, посещаю музеи. Недавно была в «Музее Востока»[32 - Музее Востока – музей располагается в доме Луниных на Никитском бульваре в Москве, Материал из Википедии – свободной энциклопедии], впечатлений масса, – при этих глаза её оживились, пожалуй, будь у неё такая возможность, она могла быть коллекционером, Людмила обожала историю искусств и живопись как таковую, – особенное впечатление от смешанной техники на картинах с гуашью. Почему – то в последнее время у нас работают в основном маслом и реже, я не говорю о тебе – акварелью.

– Заметно, что акварель становится наиболее привлекательной в среде зарубежных коллекционеров, недавно в салоне приобрели несколько моих акварельных работ, они полетели в Израиль. Акварельные рисунки сложнее хранить, кстати, мне нужно завтра подкупить кое- что для работы. Да, я так и не поняла, как там Владимир, он что, собирается в Крым?

– Это и хорошо, пусть летит. Знаешь, он вообще меня удивил, сказал, что у меня достаточно собственных средств, представляешь «куркуль», считает, сколько я зарабатываю, не учитывая, что у меня учится дочь, не представляю, зачем и как долго при таком отношении я там продержусь, всё будет завесить от моего устройства там на работу. Скорее всего, максимум до окончания временной регистрации по Москве, – она замолчала, немного задумавшись, а после небольшой заминки, она пошутила, – И всё же, я собираюсь одну из твоих работ маслом приобрести, а кроме того подарок за мной.

С утра Людмила с сестрой, направляясь на рынок, продолжали щебетать между собой: – Странно видеть тебя такой, ты всегда сохраняла стройность, а сейчас не в обиду тебе будет сказано, «кто ещё скажет правду, как не самые близкие и родные люди», – подумала в этот момент Людмила, когда сестра продолжила, – стала какой – то грузной.

– Ты права, моя милая, Веста, – грустно кивнув, решив поделиться с сестрой, – а, я вот, не знаю, что происходит со мной, сидела и на диете, пару недель ничего кроме ананасов с бананами, да ещё кроме этих гранул аптечных, залитых кефиром не позволяла себе.

Кроме прочего, находясь в его московской квартире, голова моя раскалывается. Замечу, болит практически постоянно. Вот, нахожусь у тебя, состояние у меня совершенно другое. Надеюсь, и то, что на море пройдёт, ну и опять же…, Савелий – опять названивает, собирается в пансионат к морю.

– Да, ну столько лет, ни как в покое тебя не оставит. Казалось бы, живёт в своём городе со своей экс женой, так, что ему нужно? Ничего у него не меняется тогда, зачем тебя теребить?

– А, помнишь, как он отозвался о моём романе моём «О ле промесс – Обещания»?[33 - О ле промесес – Обещания – Криминальная мелодрама «Les promesses – Обещания». Автора: Ирен Беннани]

– Собирательница «грибов», ещё додумался дать твою рукопись прочитать секретарше, как он, поступил так, как человек без собственного мнения. И не удивительно, он таким и является, поэтому до сих пор им манипулирует его «бегемот» – его бывшая, так называемая экс супруга, которая продолжает над ним «куражится», а он якобы исстрадался ревностью ко мне, до чего отвратительно, ты веришь?

– Ревность, самой интересно, а где же он нашёл он ей место, в особенности теперь, когда я проживаю с мужчиной? Смешно, подумать только, как я раньше боялась его огорчить, верность блюла, чтобы не потерять моего дорогого единственного, спрашивается, а для кого, кто мне спокойно звонит и сейчас? Вот и вся его страсть, живу, я сама по себе, теперь у научного деятеля, возможно, как на морской свинке, на мне проводятся опыты но, как я могу знать об этом, я только ощущаю последствия, я могу лишь догадываться, когда от подобных воздействий в его московской квартире, раскалывается голова. А что – Савелий? Он в курсе моих отношений с другим мужчиной и, не смотря на всё это, он меня очень! …Любит.

Два дня с сестрой в столице Кубани не прошли, а пробежали галопом, одиноко, вернувшись к себе, в расположенный рядом с ней регион Черноморского побережья, домой, Людмилу огорчил разрыв отношений дочери с парнем. Естественно, это и не могло произойти по другому, когда все кому не лень, как и бабушка Джейн, вмешиваются в отношения, однако, сама овдовев, она быстро нашла себе утешенье. А кроме неё и подруга, недавно гостившая там, внесла свою лепту, сама не способная наладить свои дела, тем не менее, попыталась оказать своё давление на других.

Прошло несколько дней, с тех пор, как она была дома. Когда, немного придя в себя, после знойного дня на пляже, Людмила приготовила свежезаваренный чай, на кухне запахло с жасмином, ей нравилось утолять жажду чаем с ароматом цветов. Вскоре с работы вернулась и Джейн, доверительная обстановка за чашкой чая с приятной вечерней прохладой, располагала спокойному разговору и откровению. И в одну из таких минут, в окружении гармонии вечера и покоя дочь призналась ей в том, что сильно её беспокоило, поделившись с матерью своим состоянием и признавшись, что в последнее время она ощущает грусть и томящее одиночество.

– Наверно, теперь ничего изменить нельзя? – спросила она, глаза от слёз заблестели.

– Почему же нельзя, нельзя опускать руки, Джейн, – воскликнув в сердцах, она продолжала, – у людей всегда есть такая возможность, вопрос не о том, он включает другое; хотят ли они разбираться между собой, отбросить обиды, сесть вместе, поговорить обо всём и быть откровенными. Ты могла бы ему позвонить? Людмила посмотрела в широко открытые глаза дочери, которые как ей показалось, искали поддержку, – Конечно, я помогу тебе, Джейн, попрошу твоего близкого друга для каких – ни будь целей зайти ну…, договорились?

– Спасибо, мамка моя, знаю, он тебе не откажет, я не могу представить, что могло быть без тебя!

– Не волнуйся, мой ёжик, – нежно пропела она, одновременно гладя, проведя вдоль светлых волос, залюбовавшись утончённостью черт лица и хрупкой девичьей фигуры, обратилась с нежностью к Джейн, стараясь её успокоить, – я постараюсь, я с ним созвонюсь, – пообещала Людмила. – И потом, предложу зайти к нам, я верю, что он не откажет, например, в то время, когда ты вернёшься с работы, а как тебе такой вариант?

Соглашаясь, она кивнула.

Успококоившись, Джейн ушла спать, оставив её одну у открытого настежь окна, внимающей штормящему но, невидимому в тёмной дали, его еле уловимыми звуками, так приятными слуху, доносившимися шумами до пятого этажа, глухим раскатам громного моря.

Находясь в одиночестве, обвиняя и укоря себя за происходящее с дочерью, признавая неправильность выбранных собственных целей, бесперспективных, не понимая, как это угораздило довериться этому человеку: «Ну, почему я не могу пригласить детей в Москву и что за человек, этот Володя! Кроме столичных связей у него не одна квартира но, всё это не для меня, ему безразлична судьба моей Джейн. Ах, ну, да и в этой единственной, где мы и живём и здесь, мы в зависимы Камиллы, я даже не могла офрмить в ней временную регистрацию, всё, что связано с ней, в том числе и сама квартира, положена к ногам его дочери. Чего нельзя сказать о приятеле Алевтины, семья одного из её сыновей занимает квартиру коллеги Владимира и то, что касается моих дел, другой из приятелей, холостяк помог мне, в одной из принадлежащих ему квартир, оформить столичную регистрацию. А я с кем связалась? Это кошмар, зная какой способный и образованный парень у Джейн и как молодой паре проблематично выживать в межсезонье, с неминуемым отсутствием стабильного заработка, однако я для них, так ничего и не сделала. Оказалась не способной помочь своей дочери и чему теперь удивляться когда «семейная лодка Джейн тонет, натолкнувшись на рифы и камни, на быт и отсутствие денег».

К большой радости, дочь со своим парнем возобновили свои отношения, вскоре они помирились, душа матери успокоилась, и зачастую, освободившись от мелких домашних хлопот, Людмила уходила на пляж, проводя там свободное время. Ей нравилось забрести подальше от всего этого скопления людей, надоевшего ещё в Москве, от шума отдыхающих, как скоплении тюленей, увиденных, в телепрограмме о мире животных, проходя мимо людей, загорающих под тенью навесов, она краем глаза взглянула на их тела, распластанные на шезлонгах. Соскользнув на набережной, с полосы бетона на камни, свернула к галечной полосе, зашагав в сторону зелёной дали и мыса, чтобы совершая заплывы, любоваться яркими склонами гор. Которые постепенно меняли цвета, с зеленой лазури на фиолетовые, вглядевшись в тона дальнего плана, прищуря глаза наблюдать переход оттенков в перспективе. Когда в воздухе, раскалённом от солнца, очертание моря сливалось в этой призрачной его дали с силуэтом ландшафта и вместе с уходящим к линии горизонта железнодорожным полотном постепенно растворяясь, исчезало из вида. Становясь размытыми, образуя большое пятно, расплываясь, в необъятную сизую дымку моря.

В нарастающих сумерках еле заметною точкою, она ускользала к дому, возвращаясь от таинственного творца, ваяющего её тело, оттачивающего фигуру, которая становилась стройней, возвращая ей прежнюю стройность.

Поглощённая пребыванием на природе, проводя время часами у моря, она догадывалась, вернее предчувствуя, что он уже здесь, на отдыхе в одном из корпусов санатория. Она не стремилась к нему, не звонила и не искала с ним встреч, оставляя Савву и все свои отношения с ним в прошлом, Но, как – то под вечер случилось так, что когда, задержавшись дома с делами, Людмила лишь к вечеру спустилась на общественный пляж. Там, в наступающих сумерках при мягком свете, исходящим от фонарей и отбрасывемых тенями набережной, расположившись вблизи причала, она сняла шорты, собираясь поплавать.

– Ты давно уже здесь? – она узнала голос его и обернулась.

– Примерно неделю.