If you get me – 12.07.20. Если ты достанешься мне

А затем, указав детям, в сторону огромных часов, возвестивших о начинале трехмерного светового уникального шоу, они спустились по лестнице в холл вестибюля на первый этаж. Где под куполом главного атриума, с огромной площадью витражей, из натуральных камней и стекла, расписанных мотивами русских сказок; про «Царевну-лягушку», «Перышко Финиста-Ясна Сокола», «Василису Прекрасную», «Сестрицу Аленушку и братца Иванушку», заирало сопровождаемое мелодией на фоне вращения часовых механизмов трёхмерное шоу. Световые сюжеты сменялись на зеркальной поверхности самых больших в мире часов, с огромным 13-метровым маятником диаметром 3 метра, действующим как асферическое зеркало. Создавался оптический эффект, оживляя персонажей из сказок; отправляя в дорогу то, троку коней, везущих с подарками деда Мороза то, в космос ракету и финал шоу, красочный феерверк, вспышка салюта.

Во время обратной поездки в автомобиле, возбуждённые дети, высовывали головы и руки из окна машины, ведя себя так, словно вернулись из джунглей, как настоящие дикари.

– Вы не должны себя так вести, не безопасно, можно остаться без головы, пожалуйста, закройте окно, – обратилась к водителю мерседеса Людмила.

Глава семейства вел себя так, словно ему всё безразлично, происходящее в салоне машины. «Или это традиции, еврейской семье, так здесь и должно быть? Понятно, вот мама, она занимается воспитанием детей, так значит супруг её, в любой ситуации лоялен с детьми», – размышляла Людмила.

С каждым днём она сильнее привязалась к маленьким членам семьи, несмотря на все их детские выходки, которые оставались всё теми же, отъявленными драчунами.

И только, появление Ариэля, особенно огорчало, его поведение лишь доказывало, как отрицательно он влияет на младших, это сказываясь и на занятиях с детьми, создавая проблемы в работе Людмилы, как гувернантки.

Для малышей большим авторитетом были их старшие братья и сёстры. К большому сожалению Людмилы, старший – Ариэль, был образцом жестокости и хулиганства, на первых порах его замкнутость, Людмила ошибочно принята за скромность.

Его агрессия проявлялась не только по отношению к младшим братьям, но и к собачке.

– Я заберу у вас Чарлика, если вы бьёте собачку, зачем же он вам, я буду его любить! Смотрите внимательней Моня и Беня, я глажу его. Вот миска собачки подставим поближе и нальём молоко, видишь, – обратилась Люда к старшему мальчику – Ариэлю, – он пьёт, смотрите: вот, как можно его накормить.

В разговоре с детьми, Людмила узнала, что до её появления в доме, одним из воспитанников во время игр у бассейна, был утоплен щенок. Её насторожило, что они даже не помнят, кто из них, к этому оказался причастным к убийству щенка: «Возможно, что его утопил один из маленьких братьев но, кто этому их научил? Естественно дело рук старшего брата, в этой четвёрке, – размышляла она. Со временем, она подмечала: «А вот, опять Ариэль, как старший по возрасту, манипулирует ими. Стараясь скрыть собственные проделки, настраивает маленьких и на отказ от занятий; подзывая детей, чтобы с ними закрыться и провести время за просмотром гаджетов, но всё это было бы, ничего. Всего лишь…, мелкие проделки, по сравнению с тем, как в один день Ариэль убежал вместе с младшими братьями, закрылся в доме с внутренней его стороны, в комнате, примыкающей к залу с бассейном. И в этот момент, она поняла: «Ситуация уже на пределе». Когда ей удалось их открыть, перед глазами предстала следующая картина; залитые водой в комнате у бассейна, мокрые дети, стоящие у открытого крана, вода переливалась из заполненного умывальника на пол, достигала их щиколоток, чем могли бы закончиться подобные игры у бассейна? – ужас охватил её, одни и те же мысли: «На этот раз всё обошлось, хорошо всё закончилось, действительно мне повезло, что домработница задерживалась, услышав звуки звонка, слава богу, она спустилась и открыть мне дверь. – Стоя в потопе, по щиколотку в воде вместе с детьми, она ощутила тревогу и страх, чувствуя, что ноги её подкосились: «Слава богу, – повторяла она про себя, – всё закончилось без потерь, все здоровы и живы».

Когда вернулась их мама, Людмила негодовала: – Сегодня Ариэль займется укладкой детей ко сну, раз он теперь меня замещает, а я пойду мыться и спать! – заявила во всеуслышание разгневанная их проделками Людмила в гостиной, развернувшись всем корпусов, и быстрыми шагами стала подниматься по лестнице на третий этаж.

– Неси полотенце, сюда ко мне, в детскую ванну, теперь ты будешь мне помогать, – распоряжалась Сабина, поддержав Людмилу, разъярённую его выходкой с потом воды в комнате у бассейна.

«Сабина, хорошая мама, она нравится мне и мальчиков я полюбила, как всю эту семью, но брать на себя ответственность, а если в дальнейшем ситуация выйдет из-под контроля, став чреватой опасностью, если не уголовно ответственной. Как ни обидно, но Сабина не захотела меня понять и того, что детей нужно удалить от старшего-Ариэля, и только поэтому я с ними расстанусь».

Когда пошла вторая неделя, работы в этой семье, Людмила старалась научить мальчиков терпимому поведению в социуме; играя в песочнице, занимаясь постройкой гаражей для машинок. Добавив, в выпавшем пушистом снежку, новых элементов игры: горки, тоннеля. Предлагая детям, дружно играть, обмениваясь предметами в процессе игры, не отнимая друг у друга.

– Находите выход из ваших конфликтов, общаясь словами, – учила она их навыкам, поведения направляя ситуации в мирное русло, давая понять им, что требуется уступать друг другу, а не мериться силами: «Да, бесполезны все мои убеждения, всё переворачивается с ног на голову, когда с ними старший брат Ариэль, по всей вероятности его поведение оправдывает своё имя».

Обмениваясь игрушками на площадке, дети с интересом рассматривает новую девочку. Возле качелей, где раскачивалась малышка – девочка лет шести, стояла женщина. Это была её бабушка, проживающая по – соседству.

Она поделилась с Людмилой, – моя внучка у нас в выходные. Среди недели, она посещает частный детсад, а раньше девчушка ходила в обычный. Вы представляете, что там за частушки на музыкальных занятиях они распевали: «Я ни в маму, ни в отца, меня курица снесла!»

– С другой стороны – это народный фольклор. Хорошо, что ещё не так: «Ни в маму, ни в отца, а проезжего купца», – не в силах сдержаться, Людмила расхохоталась.

– Да, но, ребёнку трёх лет, такое преподавать? В это время, когда женщина, живущая в соседнем особняке, негодовала, её реплику прервал шарик от тенниса, полетевший прямо по направлению стоящей рядом с ней женщиной, Людмила еле сдержалась от смеха.

Это один из мальчиков – Биньямин, попытался привлечь к себе внимание её внучки, запустив в неё небольшим снежком. А на просьбу гувернантки, прекратить баловство, он лишь повторил, прицелившись метче. Соседка, бабушка симпатичной девочки, не замедлила, подняв ком снега на глазах у Людмилы, метнула снежок в беседку, где стояли мальчишки. Реакция их в эту же секунду не заставила ждать, когда один из детей опрокинул пластмассовый столик, швырнув его в сторону соседской бабули, а другой мгновенно скатав небольшой снежок, запулил прямо в неё.

– Ах, вы… безобразники, – заругалась на мальчишек соседка.

Людмила не стала угаться на мальчиков, несмотря на то, что ей не понравилось их поведение, считая, что в споре виновен тот, кто мудрее.

– Это, уже не так страшно, в отличие от того, какими были мальчики на первых порах особенно Беня, поясняла она.

– А, что они дрались? – с интересом спросила соседка.

– Да, не то слово, они сражались, вынимая железные прутья, прямо из крепления ковра, лестниц, —

– ужасаясь при воспоминании об этом, Людмила сказала, – в момент ссоры, они готовы убить друг друга, разведёшь их в разные стороны, через минуту твердят:

– Я хочу вернуться назад, ведь там, мой брат, Моня, мой любимый Моня!

Теперь по пути домой, взявшись с детьми за руки, Людмила спросила у них:

– Что же мы делаем, когда очень хочется привлечь симпатию девочки, поиграть, разве так стоит привлекать внимание?

Она обсуждала знакомые им ситуации, которые возникали в период игры, выясняя, кто из детей поступил правильно, а кто нет, какое поведение будет приятней для окружающих, как следует повести себя в другой раз.

Подходя к дому, они запели. «Вот так, выпустив пар, сразу пришло облегчение, – а как хорошо здесь с ними!» Свежий морозный воздух потянул запахом сосен, вокруг, корорых на белом покрове яркими чёрными точками углублялись пятна мокрого снега упавшие с высот деревьев вытяшутые и полукруглые шишки. «Видно вчера их раскачало, как следует», – только успела подумать Людмила, как старший из четырёх запустил шишкой в сетку, отгороженного у дорожки высокого вольера с собаками, который был на пути к дому от детской площадки.

– А Ввы знаете, собаки могут быть весьма дружелюбны, – Людмила перекинула через ограду кусочек печенья, – смотрите сюда, – крикнула, бросила собакам бублик. Лай смолкли, собаки с удовольствием лакомились угощеньем, затем и Беня побросал им остатки провизии, которую они брали с собой.

Завершая прогулку с самокатной ездой по расчищенной от снега дорожке. Людмила прибавила шаг, пытаясь догнать этих проказников, укативших на самокатах вперёд к дому но, каково же было её удивление; увидела, одного из мальчиков, спешащих навстречу.

– Осторожно, я вернулся, волнуюсь за Вас, – сказал маленький Беня.

Как же приятно об этом было узнать, – «А значит, я детям небезразлична?»

Когда у телевизора, разместившись в уютной гостиной, в окружении детей, вместе с ними поедая халу и пиццу, Людмила услышала, как между детьми вновь назревала ссора, разгорелся спор:

– Хлеб нельзя бросать на пол – вы знаете, что это грех? – учила девочка младших братьев.

– Только русские свиньи бросают хлеб на пол, – заключил тот, что был мальчиком пяти лет.

Хава всем видам стремилась дать понять своим младшим братьям, что так выражаясь, они перешли всякие допустимые грани, говоря о приличии.

Однако Людмила ничуть не обиделась: «Они ещё дети и повторяют услышанное где – то на улице или быть может в еврейском клане».

– Не видела, чтобы русские хлеб бросали, но такого «свинства», как у вас здесь, я точно не видела, кругом фантики на полу да куски хлеба.

Договариваясь в отношении проведений занятий с детьми в течение двух недель, понаблюдав за обстановкой в семье, Людмила предпринимала попытки объяснить Сабине недопустимость нахождения школьника Ариэля с дошкольниками: «Вы видите сами, какой отрицательный пример старшего брата перед мальчиками, и нельзя отрицать пагубность его влияния. Тем более что проблемы старшего, уже привели к переводу его из еврейской школы в другую…»

Теперь Люда прояснила положение дел; как оказалось, все попытки донести до Сабины, серьезность происходящего тщетны, ей стало ясно, что беседы с родителями безуспешные, поэтому на предложение о продолжение дальнейших занятий, она в вежливой форме отказалась. Это потом, Людмила узнала, насколько верно было её интуитивное предположение в отношении Ариэля. Понятно, что у мальчика сложились другие ментальные представления, так как в период его четырёхлетнего возраста и немногим более, он проживал в другом социуме в Азербайджане, скорее всего тогда и был перед его глазами продемонстрирован негативный пример. Под воздействием подобного поведения, впоследствии стала проявляться его жестокость. Вероятно, это сложно, когда ломаются прежние поведенческие представления. Понимая, что проявление психических отклонений ребёнка, становилось явными, которое ни в коем случае, не следует принимать за обычное нестандартное поведение.

Вечером, Людмила вошла в свою комнату и прежде, чем пойти в ванную, взяла свой сотовый и позвонила Владимиру, когда на другом конце провода, сначала раздалось покашливание, а затем он спросил у неё, что случилось, она сообщила:

– Приезжай за мной завтра, мне будет совсем неудобно с вещами следовать по метро.

– Постараюсь, возможно, – после не долгой паузы, он произнёс, – но, к вечеру, вряд ли, если только, успею управиться, мне нужно заехать за дочерью в аэропорт.

– Так, что значит, утром?

– Если, к концу дня не управлюсь, я позвоню, – ответил он ещё более туманно.

С пятницы в ночь на субботу, в гостиной семья собиралась при зажжённых свечах – традиции в священный день недели – Шабат, по праздничной сервировке стола, за которым располагались нарядно одетые члены семьи, Людмила поняла, что это важная часть жизни семьи иудеев. Следуя перед сном в ванную, она слышала красивое пение – это был голос Равиля, в сопровождении звуков музыкального инструмента. На обратном пути, поднимаясь по лестнице, Людмиле встретился папа – Равиль, в тот же время, Людмила не могла не заметить, что трапеза завершена, зал опустел; на овальном столе, покрытом вышитой скатертью – в серебряных канделябрах горели свечи, рядом плетённая золотистая хала и недопитое в бутылке вино. По просьбе Равиля, в данной иерархии не главы семейства, так как в еврейских семьях женщины главы семьи, они уже при рождении «на ступень выше к Богу», Людмила подошла ближе к столу и, задув свечи, приглушила в гостиной свет, затем в смежных с ней комнат. Поднимаясь к себе, продолжая повсюду гасить освещение, пока она не достигла дверей отведённой ей спальни.

В субботу, к вечеру Людмила не сразу заглянула в свой телефон так, как не ждала его в этот вечер, полагая, что он будет занят но, оказалось, Владимир подъехал и ждал больше часа её у ворот проходной.