Благоприятный момент. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть V

– Нет, не понятно, – мотнул я головой.

– Когда всё снова станет хорошо, я попрошу родителей… ну, королевичевых… объяснить тебе, почему произошла такая путаница с именами и заслугами. Постараюсь быть убедительным. Они, конечно, могут отказаться, но тогда я, наверное, расскажу без спроса. Нет, не наверное. Обязательно.

– Никто не убедит меня, что всё это справедливо.

– Я всё решил, но всё же необходимо предупредить их. После того, как я объясню тебе, всё встанет на свои места. Ты всё поймёшь и перестанешь обзываться.

– Нет, – упрямился я. – Как это можно понять?

– Но ты прекратил за меня бояться?

– Ну… Если ты утверждаешь…

– Никто не свихнулся от возраста, Миче. Никто не придушит меня втихаря, об этом забудь.

– Ладно. Что делать станем? Как бы твои родственнички ни упали в моих глазах, я не хочу, чтобы Корки пришли к власти. Или попробовали прийти.

– Будем бежать, Анчутка. Посмотри, каков Аарн! Едва узнал про реформы – всё сообразил и затеял свадьбу. И подкинул нам газету, как знак. Не сиди. Собираться давай.

К назначенному часу мы с Чудилкой были при параде и держали при себе самое дорогое. Он – ту самую книгу старинных заклинаний, которую у него не отобрали в тюрьме потому, что приняли за сборник советов новобрачным. Я – свою саблю. Её мне оставили потому, что клинок всё-таки деревянный. А ножны – к ним даже прикоснуться боялись, чтобы потом я не обвинил кого-нибудь в поломке или чём похуже. Конфисковать золото и драгоценные камни, полученные сыном известного столичного ювелира за большие заслуги от принца дружественной страны, никто не решился. Оставить саблю в камере не позволил Чудилка. Сказал, если клинок деревянный, глупо к нему относиться с опаской. Зато он уже историческая реликвия, уцелевшая в пожаре, вещь, оставленная на память.

– Ты не имеешь права разбрасываться вещами, о которых будут слагать легенды, – укорил он меня. – Например, легенду о том, как ты вручил мне деревянный клинок в самый драматичный момент сражения с белобрысой нечистью Воки. Деревянную саблю, прошедшую с тобой подземелья Нтоллы, водные пути, снежные бураны. Которой ты проткнул насквозь металлическую обшивку корабля «Чёрный Мститель». Раскрошил каменных великанов, напугал в Аес всех бандитов и на две половины разрубал ядовитые светильники-солнца прямо с одного маха. Говорящие глаза Айкри слетелись из всех её пределов специально для того, чтобы выразить своё мнение об искусных столярных изделиях из балька. Завидев этакий удивительный клинок, призрачная королева Нтоллы, ныне безлюдной, в экстазе вкричала: «Это ОН!» и предсказала, что ты непременно повесишь его на ковёр над кроватью. Откуда он у тебя? Его сама Някка, дочь Эи вручила, призвав тебя куда-нибудь на мелководье. И – ах, да! – ты передал деревянную саблю мне, а я кокнул ею белобрысую нечисть Воки Ловкача. Так рождаются сказания о героях. О нас, между прочим.

Я смеялся:

– А ведь и впрямь началось всё с того, что на пляже, у реки, я пригрозил ею мучителям большого волка снятого в клетке с пиратского судна. Выпустил волка на волю. Он мне сегодня снился.

– И ты вспомнил, как сказал он тебе человеческим голосом: «Отпусти меня, Миче Аги, я тебе пригожусь». Пригодился?

– Во сне он принёс мне известие.

– Хороший волк, честный. Всемогущая деревянная сабля.

– Твоё имя не Телепатель? Никто не станет такое рассказывать. Никому в голову не придёт, что деревяшкой можно проткнуть обшивку военного корабля.

– Победить недоверие, защитить обречённого, освободить невольника, придать уверенности, завоевать дружбу, выручить в беде. Да. Никому в голову не придёт. Моё прозванье Главный Выдумщик Някки. Но ты, Миче Аги, никогда не бросай деревянную саблю. Не имеешь права. Повесь на ковёр над кроватью, как предсказано было.

– Ох, и навыдумывал ты! Не имею права разбрасываться драгоценными камнями, которые нам могут в дороге пригодиться, – сообщил я, запихивая за пазуху кошелёк.

– Что ж. Мы готовы к дальнейшим подвигам?

– Да, мы готовы.

Время пришло.

ГЛАВА 3. ВСТРЕЧИ В ПУТИ

Всё было мило на этой свадьбе. Мила и очаровательна была невеста, тоненькая, как веточка. Милы весенние, душистые цветы, украсившие столы. Ясный вечер, таинственный свет завораживающих сумерек, загадка зажигающихся в темноте огней, заманчивый блеск хрусталя. Мила и приятна была атмосфера этого праздника. Все были возвышенно-радостны, добродушны и веселы. Много было шуток и песен, ещё больше – танцев и тостов. Романтика древнего, но не мрачного крепостного двора…

Выдавали замуж женщину, избежавшую злой судьбы, традиционной для многих ещё семей Айкри. Женщину, решившуюся на побег, на борьбу за лучшую жизнь, за настоящую любовь. Волшебницу, не пожелавшую зарыть свой талант в землю ради обычаев старины. Имя Саи станет путеводным огнём для её сестёр в Айкри. В таком духе произносились тосты. И уже даже кто-то сложил песню про то, как Аарн приехал за Саей и увёз её, не побоявшись погони. Про забавный бой у моста Ануки преследователей девушки с поварёшками и мочалками встреченных попутчиков-магов. Кто же сложил эту песню? Неужели я? Нам с Петриком вернули наши инструменты – и время от времени мы, под общее одобрение, сменяли музыкантов.

Мы вели себя хорошо, не выпытывали новости, держались наших наблюдающих. Тихо и примерно ждали сигнала к бегству. Аарн тоже ничем не выдал того, что что-то намечается. Он и Сая танцевали, веселились, болтали и целовались. Всё, как положено молодожёнам. Петрик спорил с воеводой по поводу чего-то в своей книге – вроде, он её специально приволок на праздник, чтобы в чём-то его убедить.

Глава родного поселения Саи танцевал по очереди с её подругами, прибывшими на свадьбу. Её соседи из Айкри давали ей наставления. Доктор, добывший нам с Петриком очки, превзошёл всех соперников в деле произнесения тостов. Особенно тюремного врача, который начал было:

– В свете с-бытий, к-торрррые имеют место быть, а з-з-з-дровье – эт-то главное, но любовь – эт-то всегда… – и, припав головушкой к плечу жены судьи, сладко захрапел.

– Ура!!! – откликнулась толпа и, осушив бокалы и заставив молодых поцеловаться, принялась выделывать ногами коленца.

И тут, когда все уже изрядно выпили, кроме нашего караула, который тоскливо смотрел на вино, Аарн взял нас с Петриком за руки и скомандовал:

– Бежим! – и повёл нас к выходу со двора. Сая держалась рядом. В руках у неё была Петрикова скрипка в футляре и моя читра.

Никто не обратил внимания, даже конвой.

Аарн мудро скрывал в Ануке, что он волшебник, и его дальновидность помогла нам без препятствий покинуть крепость, оказаться за её воротами, ощутить свободу. Наконец-то! Пусть временно, пусть потом нас рассадят по разным камерам и разлучат надолго – сейчас нам было очень хорошо.

«Свобода!» – шепнул нам свежий ветер, и молодые травы, и ветки, которые он пригнул, пролетая в свете ночных светил.

«Свобода!» – взвыла под кручей неудержимая Някка – и Аарн повернул туда.

Мы оглянулись на спящих караульных.

– Никакой магии, – усмехнулась Сая. – Я подмешала им снотворное. Аарн навёл на прочих кое-какие чары. Так что у нас есть несколько часов, пока обнаружат побег. Все будут весело гулять до утра и думать, что мы все где-то здесь.

– Несколько часов?

Сая с гордостью произнесла:

– Да, часов. Аарн очень сильный волшебник.

– Главное, чтобы до столицы не поймали.

– Поймали? – Аарн взглянул укоризненно. – Выше нос, Чудила! На той дороге, которой мы двинем, нас будет невозможно ни догнать, ни поймать.

Он привёл нас к воющей, грохочущей, ворочающей камни Някке, и, видя, что мы оглядываемся в поисках наших лошадей, сказал загадочно, что мы их заберём потом, как будет время.

– Что? – завопили мы, догадавшись, какое средство передвижения приготовил нам Аарн. – Лодка? Плыть на лодке по Някке сейчас? Ночью? Нет!

У нас, с началом этого кошмара, называемого половодьем, вытаскивают из воды все плавсредства и не подходят близко – мало ли что. Близко к Някке не строят домов, и каждый раз в конце весны проверяют и обновляют мосты. А глупый Аарн и его глупая Сая организовали нам лодку. Слышали вы о таком? До чего может дойти женщина в своей слепой вере мужчине! Ната, подумал я со смятением, она не такая.

– Ты, инопланетянин! – заорал я на новобрачного очень громко, – Я понимаю, ты не в курсе, но видишь ли, в чём дело: Някка не судоходна сейчас и опасна, просто как никогда. К тому же ночь. У нас на руках браслеты, мешающие колдовать!

– Ты, Анчутка, – откликнулся Аарн с той же громкостью, – может быть, ты не в курсе, но, видишь ли, в чём дело: так мы окажемся в Някке быстрей всего. Ночь светлая, как день. И я уже проходил этим путём в этот сезон.

– Да? – ахнули мы с Петриком. – Зачем?

– На спор. Поспорил с Яковом. А он, между прочим, струсил в последний момент.