Унесенные в сети

– Мне и так хорошо! Ты себе женихов ищи! – отшучивался сын.

И вот ему уже тридцать два. Марина только и думает, что о гипотетической невестке. И дает себе зарок, что в следующий раз она не будет вмешиваться, что-то комментировать и тем более давать советы. Он большой мальчик и, возможно, всё сделает правильно.

Она вообще свела свое общение с сыном до чисто бытовых вопросов. Пусть живет, как знает!

Здравствуй, Флоренция!

Итальянским языком Марина начала заниматься, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей и не сойти с ума от безысходности. Параллельно заново и с любопытством открывала для себя итальянскую литературу и кино. Но самый большой интерес вызывала итальянская живопись. Пьеро-делла-Франческа, Боттичелли, Микеланджело, Рафаэль – это же уму непостижимо, какие шедевры создавались пятьсот лет назад!

С Андреа Марина познакомилась в соцсетях. У них был общий друг – преподаватель итальянского языка, у которого Марина брала уроки по скайпу. Андреа первым проявил интерес к знакомству, и поначалу женщина воспринимала общение с ним как дополнительные практические занятия по итальянскому языку.

Про Андреа было известно, что ему шестьдесят два, он живет один в ближайшем пригороде Флоренции, работает инженером, и две разные женщины от него имеют по дочке.

Марина приняла приглашение Андреа приехать во Флоренцию без колебаний. Даже если по каким-либо причинам они не понравятся друг другу, Марина, как минимум, сможет побывать во Флоренции и в галерее Уффици. К тому же, во Флоренции столько работ Боттичелли и других великих итальянцев. Любительнице прекрасного давно пора посмотреть на них в подлиннике.

И вот уже Марина спускается по трапу самолета на летном поле Флоренции. Конечно, волнуется. Но ослепительное тосканское солнце придает бодрости и уверенности в себе. Кто ждет ее здесь, уже более или менее известно, а вот, что – нет!

Андреа оказался даже чуть более симпатичным, чем выглядел на фото и на видео в скайпе. Действительно – высокий, стройный, подтянутый. При этом одет в невзрачный бесформенный коричневый костюм – пиджак и мятые вытянутые на коленках брюки. «А где ваша хваленая итальянская стильность, – разочарованно отметила про себя Марина, – где обязательный галстук или шарфик на шее, где модные солнцезащитные очки?» Но вовремя опомнилась, она же в Италии, рядом с мужчиной, и повесила на свое лицо профессиональную риэлтерскую доброжелательную улыбку.

Машина, к которой они подошли на парковке аэропорта, тоже в целом не произвела благоприятного впечатления на русскую гостью – Peugeot 306 с механической коробкой передач, старый и слегка подмятый, или, как говорится, видавший виды. При этом давно не видавший мойки.

Русская гостья не случайно в эту минуту вспомнила, как тщательно она готовилась к встрече с итальянцем. Несколько раз сходила к косметологу на дорогущие омолаживающие процедуры, сделала ламинацию волос и модную стрижку, купила новое красивое платье, и бежевые лодочки на каблуках, и джинсы, и чулки, и дорогое белье. Потратилась на качественный маникюр-педикюр… А этот Андреа даже машину не догадался помыть!

Уже в автомобиле Андреа все-таки надел какой-то бордовый потрепанный шарфик и солнцезащитные очки классической формы, и стал чуть больше похож на итальянца.

Андреа принялся расспрашивать Марину, как она долетела, сколько дней намеревается провести в Италии, и что хотела бы повидать, кроме Флоренции.

Марина четко отвечала на вопросы, стараясь соблюсти структуру предложения – местоимение опускаем, обязательное сказуемое в личной форме, а потом дополнительные члены. Все, как учил Антонио, педагог по итальянскому языку. С ним втроем они намеревались поужинать вместе в центре города в этот же субботний вечер.

Дом Андреа представлял собой типовую пятиэтажку с лифтом. Впрочем, в терминологии, связанной с жильем, в Италии все оказалось не так просто.

– Вон мои окна, с бордовыми портьерами! – припарковавшись под навесом дома, итальянец показал пальцем куда-то вверх.

– На четвертом этаже? – подсчитала этажи и уточнила Марина.

– Я живу в четырехэтажном доме, но на третьем этаже, – настаивал хозяин, – считай внимательнее: терра пьяна (этаж на земле), потом первый этаж, второй, третий и четвертый. Над ним, если тебе так нравится, – техническое пространство, там только чердак.

Открыв дверь в подъезд своим ключом, итальянец пропустил гостью вперед, к лифту. Сам направился к почтовому ящику.

Свежевымытый подъезд имел нежный аромат парфюмерного магазина.

– Какой необыкновенно приятный запах в вашем подъезде, – похвалила Марина.

– Они здесь не очень хорошо моют, зато используют много ароматизаторов, чтобы казалось чисто, – усмехнулся Андреа, на которого в эту минуту из открытого почтового ящика посыпались какие-то письма.

– У нас в России давно уже никто не отправляет писем по почте, – сочла необходимым заметить и сообщить Марина.

– В Италии тоже никто не пишет частных писем. Это реклама и квитанции за коммунальные услуги.

В тесном лифте Андреа плотно закрыл механические двери, нажал кнопку третьего этажа и обнял Марину.

– Лифт – это лучшее место для поцелуев! Ты знаешь? – Андреа приобнял плечи своей гостьи, и сверкнул искрами черных глаз.

– Да! – смутилась женщина, пока еще не готовая к поцелуям.

Хорошо, что третий этаж – это быстро, и они уже выходят на площадку этажа. На ней всего две квартиры – слева и справа от лифта. Посреди подставка с зонтами. «Кажется, – вспомнила Марина, – в Италии плохая примета заносить в жилище зонт.»

Андреа открыл очередным ключом из связки дверь квартиры, и они оказались в маленькой прихожей, которая имела выход в кухню и заканчивалась просторной гостиной.

Марина при входе хотела снять обувь и надеть тапочки, предусмотрительно привезенные из дома, ноги устали после дороги, но хозяин не разулся, и она не стала спешить.

– Вот, здесь кухня, она небольшая, конечно, но есть все необходимое, чтобы готовить еду. Я люблю готовить и делаю это превосходно! У тебя будет возможность оценить!

Холодильник и вся кухонная мебель была белого цвета, шкафчики немного старыми и из потертого пластика. Прямоугольный обеденный стол плотно придвинут к стене и накрыт яркой цветастой клеенкой. Диссонансом и чужеродным предметом на этом фоне выглядела бледно-серая мраморная столешница, которая была насажена на все кухонные тумбы от окна до двери. Марина не удержалась от того, чтобы прикоснуться к ней рукой и удостовериться, что это и в самом деле мрамор.

– Это настоящий мрамор из Керрары, – гордо подтвердил Андреа. И на всякий случай добавил: – Ты если сама когда-нибудь будешь здесь готовить, постарайся не проливать на него еду и особенно кофе. Все забивается в поры мрамора, невозможно отмыть. Понятно?

– Понятно! – безропотно согласилась гостья. А про себя подумала, она всегда считала, что мраморная столешница – особо прочный материал для использования на кухне, а тут, на тебе – и вправду ведь поры… Хорошо, что она в свое время пожмотничала, и заказала для своей кухни столешницу не из дорогущего мрамора, а из дешевого, но прочного пластика. Тоже иногда пятна остаются, но их хотя бы не так жалко травить химикатами.

У окна на самом видном месте стояли два огромных пластмассовых бака для мусора – белый и черный.

– Вот, смотри, – пояснил хозяин, – вы ведь в России, кажется, до сих пор не собираете мусор раздельно? Этот белый бак для бумаги и картона, все должно быть чистое и сухое. Черный бак – для пластика, металла и всего неорганического или из смешанных материалов. Но без остатков еды, все должно быть сухим и чистым! Пищевые и любые органические отходы – клади сюда!

Андреа показал еще один небольшой контейнер, подвешенный к стене над мраморной столешницей.

– Бутылки и прочее стекло сюда, – итальянец приоткрыл дверь в малюсенькую кладовку, которая выходила из кухни. Там была тумба с микроволновкой, старая раковина для хозяйственных нужд, ведра со швабрами и тряпками, и контейнер для бутылок.

– Я микроволновку туда убрал, чтобы не было излучения. Я и холодильник пытался в кладовку поставить, у него тоже электромагнитное поле, которое вредит здоровью, но он не поместился, – пояснил хозяин.

– С мусором у тебя все так сложно, что в пору курсы по обучению организовывать, но постараюсь запомнить!

Андреа продолжил демонстрацию своего жилья. Заодно и, как бы, между прочим, он рассказал Марине, что за свою жизнь купил две больших квартиры. Каждая покупка совершалась перед вступлением в очередные отношения в ожидании рождения детей. И все квартиры остались мамам его дочек, но, при этом записаны на самих дочерей. Эта квартира, где он живет сейчас, не трех, а двухкомнатная, в Италии число комнат считается по количеству спален, и эти апартаменты, так по-итальянски называется любая квартира, остались ему в наследство от матери.

Гостиная напоминала демонстрационный зал «Икеи» десятилетней давности для площади двадцать квадратных метров. Вся мебель и аксессуары оттуда. Все белого цвета. Стены, мебель, пол. На стенах аккуратно развешены постеры на ботанические темы с гербариями и в белых пластиковых рамах. Цветовые доминанты – серый диван, сиреневый торшер и фиолетовые шторы. «Просто и симпатично, относительно чисто вокруг, если принять во внимание, что это дом закоренелого холостяка, – оценила Марина». Она ничего не имела против «Икеи».

Первая маленькая спальня больше походила на кабинет или библиотеку. Скорее всего, она была предназначена для припозднившихся гостей или дочек. Всю стену занимал огромный до потолка стеллаж с книгами и какими-то документами. Письменный стол. Встроенный платяной шкаф. Односпальная кровать с потрескавшимся от времени изголовьем, простенькое кресло и большой современный телевизор. Мебель преимущественно белого цвета, из ДСП и тоже из «Икеи». Монохромность обстановки слегка нарушали разноцветные корешки книг, темно-серые плотные портьеры и зеленоватые занавески из тафты.

Спальня хозяина порадовала уютом и более интересным интерьером в бордовых тонах. Большой старинный шкаф из темного натурального дерева, большая кровать со стеганным изголовьем, старый ковер на полу, изящные бра, тяжелые вишневые портьеры с подвязками и бахромой. Похоже, все это сохранилось с «маминых» времен. И почему-то нет телевизора.

– Телевизора здесь нет временно или преднамеренно? –поинтересовалась Марина.

– В спальне нужно спать или заниматься любовью. Излучение телевизора вредно для сна.

Банья, таким милым словом итальянцы называют свои санузлы, была, как там принято для небольших квартир, совмещенной. В банье располагался умывальник с большим зеркалом, стиральная машина, пара подвесных шкафчиков, унитаз, биде и ванна с душем над головой и пластиковым заграждением от разбрызгивания воды. В банье было окно, и как раз теперь выяснилось, что это обязательный атрибут любого итальянского санузла, обеспечивающий регулярное проветривание.

Марине было предложено разместиться в маленькой «гостевой» спальне, и разложить свои вещи в шкаф. Потом русская гостья отправилась в душ, а хозяин взялся за приготовление обеда.

Когда Марина вышла на кухню, процесс приготовления еды был в самом разгаре. Гостья скромно уселась ближе к стеночке, между столом и холодильником, оставив основное пространство кухни для свободного перемещения хозяина и удобного обзора за тем, что и как он делает.