10 дней в уездном городе Че. история, которая вполне могла бы произойти

Аладьин вздохнул и сам составил заявление. Затем деловито одёрнул жилетку:

– Иван Павлович, я – на место преступления.

– А можно и мне с Вами? – подхватился Иван; ему стало любопытно поглядеть, как новый помощник будет расследовать пропажу верёвки.

– Хорошо, – разрешил Василий. И обратился к плотнику, – Кузьма. Остаёшься за старшего. До нашего возвращения никого не впускать и никого не выпускать!

– Как скажете, барин, – радостно откликнулся тот.

Угол улицы Исетская с улицей Большой

Поймали экипаж, доехали до угла улиц Исетской и Большой. Ращупкина повела их к дому хозяина.

– Вон! Вон там она висела, между столбов! – указала она пальцем на пространство, примыкающее ко двору.

– Гражданка Ращупкина, покажите мне Вашу обувь. Подошву, – попросил Аладьин.

– Пожалуйста…, – та робко приподняла ногу.

– Стойте здесь, не двигайтесь! – скомандовал Василий Кириллович.

Сам крадущимися кошачьими движениями перебрался через грязь на обочине и проник на площадку. Покрутился возле каждого столба, в одном месте что-то подобрал. Затем обошёл весь двор, наклоняясь лицом до самой земли. Приблизился к низенькому щербатому заборчику, оглядел все плашки. В одном месте перелез с трудом, перекинув ногу. Пошёл на дорогу. Кружился там, перепрыгивал через лужи, приседал. Затем выпрямился и поманил к себе Лепихина с Ращупкиной.

– Что ж, мне всё ясно. Воров было двое. Мужчины. Вот здесь у забора чётко видны их большие следы. Один, я думаю, он был помоложе, перелез через заборчик в этом месте; видите серый клочок сукна – он зацепился кафтаном за зубец. Отчего я делаю вывод, что роста он невысокого, примерно с меня. Торопился, поэтому верёвку срезал ножом. Вот, я нашёл верёвочный узел возле одного из столбов. Обратите внимание, срез очень ровный, следовательно нож хорошо отточен. Затем оба вернулись на дорогу. Здесь, к сожалению, за утро проехало много телег и экипажей – следы теряются.

– Здорово, Василий Кириллович! – восхитился Иван.

– Но есть один интересный факт…

Аладьин повёл их через дорогу и указал на кучку земли возле обочины:

– На этой земле есть отпечаток того же следа. Видите, характерный скос на каблуке и зазубрина. Ни в ту, ни в другую сторону дороги дальше следов нет. Из чего я могу предположить, что грабители не ушли пешком, а уехали. Если они ехали на телеге, то вряд ли с намерением украсть Вашу верёвку, мадам Ращупкина. Скорее всего, она им понадобилась неожиданно, по дороге. Но для чего?

– Для чего? – хором переспросили Лепихин с Ращупкиной.

– Вопрос, – Аладьин потёр лоб.

– Василий Кириллович, а что, если они хотели связать жертву? – предположил Иван.

– Для этого верёвку готовят заранее, а не ищут по дороге, – заметил Аладьин, – Обойдёмся без жертв. Всё было гораздо проще. Ночь. Два мужика везут на телеге груз. Телегу трясёт, груз рассыпается. Нужно его связать. Но нечем. И тут они замечают висящую между столбов верёвку! Крадут её. Перевязывают ею поклажу и уезжают.

– Блестяще! – воскликнул Лепихин.

– А мне-то что теперь делать? – возмутилась Ращупкина.

– А Вам, уважаемая, впредь не оставлять верёвок без присмотру.

– Тоже мне, умник нашёлся! – насупилась она и обиженная пошла в дом.

– Ух, лихо Вы всё раскрыли, Василий Кириллович! – радовался Иван, – Можно возвращаться в управление.

Аладьин почесал подбородок:

– Если честно, меня смущает эта куча земли. Она не вписывается в общую грязь на дороге. Словно её просыпали здесь. И сделали это именно ночью, поскольку на ней отпечатался след вора. А, может, она просыпалась из их груза?

– Что ж Вы полагаете, что мужики землю везли? – удивился Иван и рассмеялся, – Да на чёрта бы она кому сдалась! Вон её кругом сколько!

– Может быть, она какая-нибудь особенная? – Аладьин присел и начал разгребать землю руками.

Кое-где в ней попадались мёрзлые комочки, глинистые прожилки и крошечные крупинки, похожие на чешуйки слюды. Аладьин вынул из кармана платок и завязал в него горсть земли. Выпрямился, отряхнул руки и сказал:

– Едемте в управление.

Плотник Кузьма встретил их широким жестом руки:

– Ну, господа полицейские, принимайте работу.

– Ух, ты! – восхитился Иван, разглядывая новый стеллаж во всю стену от полу до потолка.

– Молодец, Кузьма, – Аладьин уважительно пожал плотнику руку, – Не подвёл. Мастер!

– На том стоим, барин, – гордый собой задрал бороду плотник.

– Мы сюда теперь все папки разложим? Да? – догадался Лепихин, – А шкаф куда?

– А выбросим эту рухлядь, – предложил Аладьин, – К чему он теперь? Столько места занимает.

– Да что Вы, барин? – всполошился плотник, – Шкаф-то хороший. Старый, добротный. Лаком покрытый.

Василий наклонился к Ивану:

– А чей шкаф?

– А бес его знает, – развёл тот руками, – Сколько служу, он всё тут стоит.

– Слушай, Кузьма, а забирай его себе! – широким жестом разрешил Аладьин.

Плотник оробел:

– Как, забирай?

– Считай, что это оплата за твою работу.

– Что ты, барин, я столько не наработал. Шкаф-то, почитай рублей десять стоит!

– Забирай, Кузьма, – настойчиво повторил Василий, – Пока я не передумал.

– Заберу! – тут же согласился плотник и засуетился, – Вот спасибо-то! Славный барин. Век не забуду! Такой добрый шкаф… Я только за подмогой сбегаю; одному-то мне с им не совладать. А ты, барин, точно, не передумаешь?