Ветер с Севера

Воспользовавшись тем, что объект ее интереса тушит костер, Ретта подошла к нему ближе и прислушалась. Нет, не он. Бёрдбрандт совершенно определенно не фонил тьмой, и в душе его ощущалась скорее искренность и добродушное лукавство, чем опасный обман.

– Могу я чем-нибудь помочь? – поинтересовалась она вслух.

Сын советника оглянулся и несколько удивленно приподнял брови:

– Да нет, мы уже и сами все сделали. Но за предложенную помощь спасибо.

Большинство воинов уже гарцевали в седлах. Ретта подошла к Астрагалу, погладила его по шелковистой шее и извлекла из сумки кусочек моркови. Конь заинтересованно всхрапнул и потянулся за лакомством.

«Надо бы мне самой научиться за ним ухаживать», – решила Ретта.

Все равно ей на стоянках решительно нечего было делать, а сидеть на подушках и терпеливо ждать, пока ее обслужат, не позволяла совесть – ведь все работают, включая эр-князя и аристократов! А она чем лучше?

«Решено – сегодня же вечером попрошу Аудмунда меня поучить».

Тем временем оборотень подошел и уже привычно опустился на колено, чтобы помочь ей сесть в седло. Поставить ногу на протянутые ладони Ретте, что ни говори, было трудновато. Нет, не физически, а морально. Но и создавать провожатым каждый раз проблемы было как-то не с руки.

Украдкой вздохнув, она все же наступила на предложенную опору, и Аудмунд легко ее подсадил.

– Благодарю вас, – сказала она, подбирая повод, и невольно вздрогнула, заметив, что зрачки его вновь превратились в узкие вертикальные щелки. Кажется, к полузвериной природе брата князя привыкнуть будет гораздо труднее, чем к его приветливому, благородному нраву.

Оборотень посмотрел внимательным, долгим взглядом, затем кивнул, давая понять, что услышал и принял слова признательности, и в свою очередь вскочил на коня.

Отряд тронулся, и Ретта принялась «прислушиваться» к душе каждого из невольных спутников.

Айтольв. В нем суровость и серьезность. Скорее всего, многое повидал. Но никакой тьмы и близко нет.

Бенвальд. С этим все просто – прозрачен, словно только что вымытое оконное стекло. Кроме веселья чувствуется серьезность и благоговение перед прославленным командиром. «Точно не он, – подумала Ретта. – Едем дальше».

Она немного придержала коня и поравнялась с воином лет двадцати пяти на вид. Предельно серьезен и собран. Вообще за все время поездки не улыбнулся ни разу. На мизинце левой руки шрам, отчего палец торчит в сторону под неестественным углом. Темноволос и голубоглаз – необычное сочетание в любом конце света. И вдобавок ко всему кристально чист.

«Интересно все-таки, кто из них? – размышляла Ретта. – И каковы мотивы?»

Одного за другим она вычеркивала воинов из воображаемого списка кандидатов в предатели. Или в лазутчики? Интересно, может ли быть этот загадочный человек магом?

От последней мысли Ретте стало не по себе, по спине побежали мурашки. «На ближайшей стоянке сообщу обо всем Аудмунду! – решила она. – В конце концов, он эр-князь и маршал, вот пусть и разбирается».

Однако дело следовало довести до конца, и она постаралась как можно незаметнее подъехать к очередному воину, уже девятому по счету. И поняла, что ей в конце концов повезло.

Нет, ее не обдало в один момент волной тьмы, как можно было бы ожидать: солдат явно маскировался и старался ничем не выдать своих истинных намерений. Однако в глубине его души она нащупала тонкую ниточку раздражения, осторожно потянула за нее и нашла, наконец, ту самую тьму, что была целью поиска.

Ретте показалось, будто ее окунули в смолу – настолько неприятным оказалось ощущение. Она присмотрелась внимательней – самый обыкновенный, совсем не примечательный облик. За все время он ничем не обратил на себя внимания, а увидь такого в толпе – забудешь через несколько минут.

«А впрочем, – вдруг подумала Ретта, – мама говорила, что настоящий разведчик именно таким и должен быть. Выбрать кандидата с примечательной, запоминающейся внешностью – значит заранее обречь задание на провал».

Выходит, дело сделано, и искомый носитель тьмы найден. Ретта вздохнула с облегчением. Теперь, пока они не доехали до места вечерней стоянки, можно и расслабиться.

– Сегодня мы остановимся раньше, чем вчера, – объявил Аудмунд. – Как раз будет удобный для лагеря ручей. Только не вздумайте пить из него, не вскипятив воду, – она слишком холодна.

– Хорошо, я постараюсь не забыть, – ответила Ретта и, в свою очередь, задала заинтересовавший ее с недавних пор вопрос: – Скажите, а почему нам не встречаются хищники?

Действительно, ни разу с момента ее прибытия не слышала она вой волка, не замечала медвежьей спины.

Аудмунд пожал плечами:

– Они боятся оборотней.

– Вот как?

– Именно. Они чувствуют то, чего не понимают, – сочетание хищной силы и разума, а потому избегают нас. Ни один дикий зверь не в состоянии выдержать прямой взгляд оборотня. Поэтому, герцогиня, пока рядом я и мои сородичи, на свидание с волками можете не рассчитывать.

– Меня зовут Ретта, – проворчала она просто для того, чтобы сказать хоть что-то: смысл слов Аудмунда непонятно почему пугал. Может быть, дело в том, что для нее это все внове и она, в отличие от вотростенцев, просто не привыкла к такому соседству?

Аудмунд довольно осклабился, и можно было подумать, что он достиг цели. Нарочно ее поддевает? А впрочем, даже если маршалу и захотелось немного развлечься столь несерьезным образом, то почему бы и нет? Имеет полное право.

Солнце постепенно начинало прятаться за облаками, и Ретта решила, что краткая передышка подходит к концу.

«Главное, чтобы дожди не начались, – забеспокоилась она. – Застрять в лесу или ехать под ливнем – не самые приятные перспективы».

А впрочем, Аудмунд в первый день говорил о конном паланкине. Кажется, дождь это то, о чем ей точно не стоит переживать, – у ее провожатых наверняка все предусмотрено.

Мысль оказалась весьма утешающей, и вскоре Ретта начисто забыла о воображаемых проблемах.

– Няня, – обратилась она к ехавшей неподалеку Берисе, – может, позанимаемся?

Осознание того, что она не поняла до конца песню, не давало ей покоя. Если она собирается прожить жизнь в Вотростене, навыки знания языка следовало довести до совершенства.

Старуха согласилась, и таким образом они скоротали до вечерней стоянки время. Когда Аудмунд объявил привал, Алеретт даже обрадовалась – няня ее гоняла безжалостно.

– Завтра продолжим, – пообещала она, уже оказавшись на земле.

– Как скажешь, – ответствовала Бериса и направилась к сундукам.

Воины вновь принялись готовить палатку, а Ретта подошла к Аудмунду, возившемуся с собственным конем.

– Не поучите меня ухаживать за Астрагалом? – попросила она. – Хочу быть полезной.

– Это похвально, – ответил оборотень, и она снова не поняла, шутит он или говорит серьезно.

Темнота все больше сгущалась, однако яркий, радостный свет костров разгонял тени.

– Для начала с конем необходимо пошагать, – объяснял Аудмунд, и Ретта, расседлав, взяла своего под уздцы и стала ходить по краю поляны. – Затем укрыть попоной и дать сена, можно моркови. Через полтора-два часа покормить. Воду, если конь не накидывается на нее и не горячий после шагания, можно просто в денник поставить. Хотя у нас тут денников, конечно, нет.

Ретта честно выполняла все, что ей объяснял Аудмунд, иногда переспрашивала, уточняла, но в целом учитель, кажется, был доволен и вскорости объявил, что урок усвоен и ее конь в полном порядке.

– Завтра перед поездкой его тоже необходимо будет отшагать, – напомнил он.

– Хорошо, – кивнула Ретта и отряхнула руки. – Я запомню.