В потоке творчества: личность и творчество. Книга шестая

Помимо увлечения музыкой, Игорь собирал своих одноклассников, и они лазили по косогору – крутому склону Мухиной горы, где искали клады, собирали красивые стекляшки, камушки, разные железячки. Иногда ребята находили старинные монеты и ржавую старинную утварь. Видимо, любовь к поискам передалась ему от его школьного друга Коли Игумнова, родители которого были геологами и работали в Алжире, в пустыне Сахара, много путешествовали и рассказывали ребятам о своих находках и открытиях. Вот мальчишки и играли то в геологов, то в археологов около дома. Это был второй, третий классы. У них была удивительная мальчишеская, я бы сказала, сказочная дружба: Коля Игумнов, Саша Басов, Андрей Звеков, Саша Ваганов, ну и Игорь Алексеев. Жизнь в таком районе, как Плющиха, где в основном жили дети работников умственного труда, учёных и дипломатов, сильно повлияла на сына, и когда мы переехали на новую квартиру, то учёба в школе давалась ему очень легко.

Продолжу… В 1976 году мы переехали в Бирюлёво, новый район, новая школа, новые друзья. Быстро ли Игорь адаптировался к сложившимся обстоятельствам —

не знаю. Уезжала я на работу рано, приходила поздно, поэтому он занимался самообразованием. Обрадовался он переезду только по одному поводу, что не надо больше учить сольфеджио. Вскоре он забросил игру на пианино, окончив пять классов музыкальной школы, но увлёкся игрой на гитаре. Он упросил меня купить гитару, стёр пальцы в кровь от струн, но через месяц уже начал давать первые домашние концерты со своим другом Иваном Ламочкиным, которого позже он обучил игре на гитаре, но только более основательно. На первых концертах всегда солировал Игорь. Ваня аккомпанировал, а Аркадий Павлович подыгрывал им щёточками на ударных: барабан, тарелка и чарльстон. Позже мы Игорю покупали разные гитары. Своей увлечённой игрой на инструменте он привлёк своих одноклассников Леонида Чертова и Дмитрия Воронова, которыми был создан ВИА «Бирюлёво», позже «ИДЛ», позже переименованный в «Рубль на дороге», а потом и в «Ноев Ковчег». Ребята сами писали и музыку, и стихи. В основном музыку сочинял Игорь, поскольку он был единственным кто владел немного музыкальной грамотой и хорошо играл на пианино. Они часто собирались у нас дома и репетировали. Муж, видя такое дело, передал ансамблю свои ударные инструменты.

В нашем доме жил Ваня Ламочкин, Игорь с ним подружился, когда мы переехали. У Ваниной мамы была подруга – тётя Люба, солистка театра оперетты в г. Киеве, известная артистка и ребята ездили к ней погостить в Киев, жили у неё в квартире, много общались, побывали на всех опереттах с её участием. Это время Игорь, можно сказать, провёл в театральной богеме, а, ведь, это и романсы, и стихи, и песни, и театральные номера. Познакомившись с настоящей артисткой, уже в Москве, Игорь и Ваня создали дома свой домашний, но кукольный театр. Игорь писал сценарии и переделывал известные произведения классики для постановки дома, расписывая все по ролям.

Я покупала игрушки, которые надевались на руки и начинался кукольный театр. Часто ребята делали кукол и сами. Игорь рисовал билеты, давал их родителям, и мы занимали места в комнате там, как было написано в билете. Народу собиралось немало. Чаще всего ребята устраивали театральные представление к Новому году. Также они изучали цирковое искусство и освоили фокусы, делая для нас иллюзионистские программы.

В восьмом классе Игорь занимался большим теннисом, ходил в спортивную секцию в Лужниках и даже получил разряд по этому виду спорта.

Позже, женившись, он внедрил и в своей семье театральные вечера. Его жена Оксана была профессиональным музыкантом и всячески поддерживала его творческие новации, участвуя во многих его мероприятиях.

Помимо прочего, в школе он увлекался астрономией, любил физику и математику. В пятом классе он нарисовал карту звёздного неба с натуры, а в шестом доделал её, но теперь уже с указанием названий планет и звёзд. Мы ему купили подзорную трубу: на лоджии они с папой обустроили домашнюю обсерваторию и вечерами наблюдали за звёздами. Игорь относился к делу серьёзно – вёл дневники, делал зарисовки, рисовал схемы, читал специальную литературу. Мы выписывали много журналов и газет для всей семьи, отдельно бабушке, дедушке, мне, мужу и сыну. Ему «Вокруг света», «Юный натуралист», «Юный художник», «Технику молодёжи», «Наука и жизнь», а остальное он добирал у друзей. С первого класса он читал «Пионерскую правду» и всегда очень её ждал.

У нас было заведено поощрять увлечения Игоря, чем бы он не занимался. Иногда придумывал необычные и весьма оригинальные занятия – создавал музеи, организовывал путешествия, играл в преподавателей, снимал фильмы, строил сказочные города из песка около дома с картами и подземными ходами, много рисовал, мастерил, клеил, лепил и даже готовил блюда. Надо сказать, что любая фантазия Игоря обретала всегда какие-то нереальные масштабы. Тем самым он привлекал в свои игры многих одноклассников и всегда доводил дело до конца. Играл он много, но как-то серьёзно, без шуток.

С детского садика мы часто покупали ему карандаши, краски, пластилин, конструкторы, а когда это стало уже серьёзным увлечением, и он стал ходить в художественную школу, купили масляные краски, этюдник, мольберт. Когда его привлекла фотография, то мы подарили ему фотоаппарат. Чуть раньше, начиная с третьего класса, ему давал снимать своим фотоаппаратом папа, он же учил его проявлять плёнки и печатать фотографии, а в 7-м классе дедушка отдал ему свой старенький «ФЭД».

Любовь к литературе у него проявилась рано. В детстве Игорь очень любил, когда ему читали книжки. У нас в семье были специальные читательские вечера, когда дедушка собирал детей со всего дома за столом и читал им книги, а они слушали. По воскресным дням читал Аркадий Павлович. Ещё Игорь, когда был совсем маленьким, любил смотреть диафильмы, которые в большинстве знал наизусть. Был у него любимый диафильм «Слонёнок, который хотел летать», потом по памяти он восстанавливал из него картинки, рисуя их на бумаге. Иногда к нам приходили гости, и Игорь озвучивал диафильмы. Ему было два с половиной года, тогда читать он ещё не умел, но знал все тексты, написанные под картинками дословно, и выразительно комментировал просмотр. А у гостей складывалось впечатление, что он безукоризненно читает. Были диафильмы, которые он боялся смотреть, – это «Снежная королева». Как только должен был появиться кадр с «разбойницей», он тут же сползал со стульчика и говорил: «Ну, я пошёл». И уходил из комнаты в коридор, ожидая за дверью, когда поменяется кадр и его позовут обратно.

Стихи, точнее что-то похожее, он начал сочинять ещё до школы, где-то лет с трёх. Но поосознаннее это началось немного позже и с одного момента. Однажды мы шли с ним по Смоленской улице. Около шашлычной я его всегда просила читать вывески, чтобы он запоминал буквы и вот, прочитав однажды трудное слово и выяснив, что оно означает, он неожиданно прочитал мне стих, я его записала: «Вы шашлы?ки, вы шашлы?ки, вы шашлы?ки будь здоров, вы шашлы?ки сделаны из коров, вас-то все-то покупают, вас-то все-то разбирают. Вы шашлы?ки, будь здоров и привет вам от коров». Вот это его первый «шедевр», а затем следующий: «Чайка над морем лихо летает, ох, как смеётся мальчик Ваня». Ему тогда было года три с небольшим.

Это самые дорогие для нас с мужем его стихи и по сей день: видимо потому, что первые. Потом он сочинял много стишков и песенок. Они были интереснее, ярче, но не такие, как эти, трёхлетние. В седьмом классе он написал большую поэму о дедушке и бабушке и несколько исторических рассказов о временах монголо-татарского ига и захвата Европой Китая.

В восьмом у Игоря началось серьёзное увлечение философией, он целыми днями читал Гегеля и Канта, конспектировал, позже увлёкся историей, психологией, стал ходить на лекции в МГУ. Все эти увлечения сильно повлияли на мировоззрение сына и определили его карьеру в будущем. Правда первый вуз он выбрал всё же технический – МЭИС.

Друзей у него всегда было очень много. В детстве ему хотелось их иметь как можно больше. Он заводил их в большом количестве везде, где только ни был: в детсаде, школе, лёжа в больнице, учась в институте и просто на улице. Определить настоящий друг или случайный он не пытался, и поэтому всех принимал одинаково хорошо, с душой нараспашку, и все обязательно бывали у нас дома. Он всех видел сквозь розовые очки. Его легко было обмануть, войдя к нему в доверие. Но не потому, что он был простофиля, а скорее он уже тогда отличался не совсем детским великодушием и терпением. Иногда я даже не могла понять, кто такие эти люди, которые постоянно присутствовали с ночёвками у нас дома. Их было много, десятки, а то и больше. Разные. В основном мальчишки, девочек было только две, его одноклассницы – Катя Беатус и Света Рурукина. Позже, когда он учился в институте, то много было хиппи – хороших ребят, но весьма странного вида. Правда, я очень спокойно относилась к любым чудаковатым гостям, понимая, что почти все они были творческими людьми. Мы вместе с Аркадием Павловичем принимали знакомых сына радушно, с полным доверием и вниманием, хотя иногда они Игоря серьёзно подводили. А как ещё найти друга? Только из общения, а жизнь уже сама определит, кто друг, а кто случайность. Я рада, что с ним остались только настоящие друзья. И я их всех знаю, ценю и уважаю. Его друзья стали и моими, со многими у меня сложились свои интересы, не касающиеся дел моего сына.

Учился Игорь в школе хорошо, отличником не был, но твёрдым «хорошистом». Все десять лет у него было только примерное поведение. Он постоянно участвовал в районных математических, исторических олимпиадах и надо сказать, что показывал неплохие результаты. Я никогда не гналась за тем, чтобы сделать его отличником. Учился он легко, т.к. у него была на редкость хорошая память. Он помнил всё и в очень больших количествах. Он много коллекционировал и систематизировал свои коллекции. Память его развивалась. Например, он серьёзно собирал марки и знал историю многих из них. Был членом Всесоюзного филателистического общества. Ходил на их слёты. Серьёзно занимался аквариумистикой, был членом ВОА и имел больше десятка аквариумов. Даже когда женился, то вся их с Оксаной комната была в аквариумах – красивая, как подводное царство – стеллажи с подводными мирами. Он хорошо знал и латинские названия водорослей и рыб. Разводил сложные виды рыб и растений.

Учась в 8-м классе, он увлёкся одноклассницей. Я узнала об этом из рассказов родителей его одноклассников, но из этого увлечения романа не получилось. Он был очень стеснительным мальчиком. О его увлечении знала вся школа, даже на собрании мне сказали, что он ухудшил успеваемость из-за любви к Лене Зилинской. Их классный руководитель, Наталья Сергеевна, учительница физики, пытаясь образумить любимого ученика, наставила ему двоек в журнал, но потом созналась и извинилась. А вот девочка выбрала другого: знаю кто он, но имя здесь указывать не стану, это его школьный друг.

Аккуратность и любовь к порядку, конечно, ему прививались, впрочем он и сам это ценил. Аркадий Павлович был организован и аккуратен в быту, все-таки человек военный. Дедушка всегда говорил Игорю: «Взял какую-нибудь вещь, положи на то место, откуда взял». Игорь был разумным и аккуратным мальчиком и юношей.

Вот, часто говорят, что талант – это дар Божий. В какой-то степени – это так, все мы рождаемся с каким-то даром. Ребёнку самому не понять, талантлив он или нет, ему что-то нравится больше, что-то меньше. Если родители заметили его увлечённость, они обязаны помочь ему развивать это. По мере роста ребёнок сам выбирает, что ему нужно.

Наверно, многообразные увлечения Игоря, которые мы поощряли и сделали его таким многогранным, что вызывает сейчас искреннее восхищение со стороны друзей нашей семьи и знакомых, и только мать, т.е. я одна знаю, чего это стоило ему, да и чего это стоит по сей день. Иногда он трудится по двенадцать часов в сутки без сна и отдыха. Он не даёт себе и дня на передышку, сделав из своей жизни сплошную работу, а иначе нельзя, ничего не получится. «Времени не хватит даже на малое, – говорит он. – Что такое человеческая жизнь… Это ничто, если ничего не делаешь и это безбрежный океан, если творишь».

Через меня прошли тысячи его произведений – картин, песен, мелодий, фильмов, фотографий, а теперь ещё и книг. Иногда приходит мысль, что был бы он как все – обычным, вот и хорошо было бы, а потом вдруг, осенит другая: «Глупая, ведь это такое счастье иметь сына, который принадлежит не только тебе, но и другим – знакомым и незнакомым. Принадлежит через свои стихи, картины, музыку, песни и многое другое. Сколько писем приходит в наш дом со всей страны, из-за рубежа с благодарностями к нему, ко мне. Сколько интереснейших людей и каких только профессий не побывало у нас за эти годы. Художники, врачи, политики, учёные, священники и спортсмены, путешественники; юристы и повара, музыканты и учителя, бизнесмены и военные люди. Ещё приятно осознавать, что сын стал тем, кем он есть самостоятельно, он не пошёл ни по моей юридической линии, ни по военной отца и деда, а стал свободным творческим человеком, поэтому его многогранность радость и для меня.

Он самостоятельно пришёл к Богу. Я его не крестила, когда он родился из-за того, что я и дедушка были партийные, занимаемая мною должность не позволяла этого делать, а бабушка всё время просила его окрестить. Хотя сама я была крещёная, и крестили меня, когда я пошла в 1-й класс. Тогда мама скрывала это от отца. В школе об этом никто не знал, это тоже скрывалось. Первоначальные знания о Боге Игорю дала наша соседка Клавдия Львовна Меньшенина. Удивительная женщина, она была крайне набожной, жила одна, и Игорь очень любил похаживать к ней в гости. Забирался на её диванчик, и она рассказывала ему о Боге. Когда был маленьким, он это не понимал, но, видимо, сказанное проникло в него глубоко, поэтому он крестился сам. О его намерении я узнала дня за два: он просто поинтересовался, крещён ли он, и выяснив, что нет сам пошёл в храм. Я была этому рада. Этот обдуманный шаг со стороны сына, помог и мне в дальнейшем понять и принять православие не формально.

    С уважением,
    Людмила Георгиевна Алексеева.
    Март. 2011 г.

Терентий убеждён, что у каждого в жизни всегда есть человек, связь с которым открывает в нас подлинные, не страстные чувства – это мама. Травник боготворит свою маму. Любовь к ней научила его многому и скрывать это он не собирается. Благодаря маме, Терентий нашёл свой эталон любви. Любить для него – это совсем несложно: оберегать, успокаивать, помогать, советовать, вести сквозь тернии к звёздам и дарить радость – всё, как и маме, а то и больше, и лучше. «Мамы давно, как нет со мной, но она научила меня любить – любить человека, людей, женщину так, как это было бы и для неё. Это мой самый лучший урок в жизни, и я готов его повторять и повторять…».

«Длиннее детства жизни не бывает…»

Школьная жизнь Игоря Алексеева началась с не обычной, а с музыкальной школы и 1 сентября 1970 года он, после предварительного прослушивания, в возрасте шести лет пошёл в первый класс ДМШ по классу фортепиано. Более подробно об этом периоде я рассказываю во второй книге монографии «В потоке творчества: музыкант»[5 - И.М.Соловьёва. В потоке творчества: музыкант». Том 2. 2017 г.].

Летом 1971 года Игорь, в связи с участившимися ангинами, по путёвке от Мособлпрокуратуры был направлен на лечение в санаторий им. Тараса Шевченко в Крым, в город Евпаторию.

1 сентября 1971 года он, помимо музыкальной, пошёл в 1 «А» класс школы №47 имени Героя Советского Союза Елены Колесовой. Сделаю небольшое отступление, немного расскажу об истории этой старейшей школы, в которой Игорь Алексеев учился с 1 по 5 класс.

Школа №47 г. Москвы: историческая справка

Московская школа №47 имени Е. Ф. Колесовой открылась в 1936 году. Сперва обучение в ней было раздельным – школа женская и школа мужская, а с 1954 года стало совместным. Через 5 лет со дня основания школы, 22 июня 1941 года началась война. Отсюда почти с выпускного бала, по призыву военкоматов добровольцами ушли на фронт её первые выпускники. Здесь, в стенах школы, в годы войны находился госпиталь для раненных солдат и офицеров. Многие из них снова вернулись на фронт. Елена Фёдоровна Колесова учила детей в этой школе. В первые дни войны она ушла добровольно на фронт и погибла в 1942 году. Посмертно ей присвоено звание Героя Советского Союза.

С 1976 года становится школой с физико-математическим направлением. С 80-х годов работает по эксперименту «Экология и диалектика», введены два иностранных языка.

Начиная с первых лет своей учебной деятельности, школа всегда славилась сильным педагогическим составом, заронившим в душу своего ученика тягу к знаниям и саморазвитию, научили его овладевать знаниями, поэтому те пять лет, которые Игорь учился в этой школе, заложили крепкий фундамент, на котором впоследствии возрастала личность будущего художника, музыканта и поэта.

С 1989 года является экспериментальной классической естественно-гуманитарной школой-гимназией. В учебный процесс вводятся такие предметы, как экология и диалектика, латынь, основы мировоззрения, основы цивилизации, теория вероятности, словесность, логика, история искусств, история музыкальной культуры. Гимназия включена в ассоциацию лучших учебных заведений при ЮНЕСКО по проблеме «Экология», развивается сотрудничество с: Российской Академией образования, Институтом космических исследований, Военным институтом ракетных войск, Американским институтом передового обучения, Международным Красным Крестом, Домом Дружбы с зарубежными странами. Поддерживаются тесные связи с культурными центрами Москвы: Третьяковской галереей, Московской консерваторией, Большим залом Консерватории, Академическим театром Вахтангова, Библиотекой имени Гайдара, Музеем Льва Толстого, Российским общественным фондом культуры.

В 1994 году школе №47 присвоен статус Московской гимназии за №1521.

Продолжая своё повествование о первокласснике Игоре Алексееве, отмечу, что в связи с его семилетием и началом учёбы в школе, дедушка и бабушка передали ему в дар фамильный инструмент – старинное немецкое пианино середины XIX века фирмы «Seiler», где на обратной стороне крышки была прикреплена небольшая табличка с гравировкой: «Игорю в день 7-летия от дедушки и бабушки».

Школьные товарищи: Миша Пилявский, Коля Игумнов

С первых дней занятий Игорь дружил и общался с Мишей Пилявским, высоким и симпатичным евреем, с которым они учились в одном классе в «музыкалке». Увы, но вскоре Миша перевёлся в другую школу и ему на смену пришёл Игумнов Коля, ставший для Игоря настоящим и верным другом на всю жизнь. Коля, как и Игорь родился в июне, но только тринадцатого числа, да и жили они рядом – по одну сторону Плющихи. Помимо прочего его родители были геологами, долгое время работали в экспедиции в Алжире, обладали многими знаниями. К детям относились хорошо и стремились с ними делиться своим опытом и познаниями. А ещё семья Игумновых жила в старом особняке по 4-му Ростовскому переулку, д. 1/2, (архитекторы здания И.Г.Кондратенко и М.Н.Черкасов), бывшем доме неклассного[6 - формальный уровень квалификации художника в Российской Империи использовался Императорской Академией худо-жеств и Московским училищем живописи, ваяния и зодчества до реформы 1893 года.] художника Адриана Карловича Сильверсвана, ученика А.К.Саврасова. Швед по происхождению родился в 1858 году и имел дворянские корни. Его картина «Начало весны» выпускалась в Российской Империи на почтовых открытках, а работы экспонировались на XIII антикварном салоне в г. Москве.

Квартира Коли была двухэтажной, что само по себе являлось необычным, так что было, где развернуться и разыграться детской фантазии. Конечно, ребята там собирались часто и подолгу засиживались за настольными играми и чаем под огромным тканевым оранжевым абажуром, низко висящим над круглым столом в гостиной. Особняк сохранился и сегодня в нём находится представительство бизнес-центра «Дом Хельсинки».

«Великолепная семёрка» друзей

Всего в компашку Игоря входило семь мальчишек или, как их тогда называли «великолепная семёрка»: Коля Игумнов, Саша Басов, Саша Ваганов, Андрей Звеков, Игорь Паршенков, Игорь Долганов, ну и сам Игорь. Все они были ребятами с западной стороны Плющихи и жили между Москва-рекой и самой улицей. А ещё были дети с восточной стороны улицы – «восточники», как они сами себя называли. Ребята жили в переулках между Смоленским бульваром и Плющихой. Среди «западников» ходила прибаутка: отведал «чай с малинкой со Смоленки», означавшая удачную встречу с одноклассниками с противоположной стороны Плющихи, в большинстве своём из Неопалимовского или Ружейного переулков, ну и Смоленского бульвара. Важно отметить, что все были детьми интеллигентных родителей.

Так сложилось, что в этом районе старой Москвы, начиная с начала 60-х, в основном проживали артисты, творческая интеллигенция, учёные и преподаватели университета. Родители Саши Ваганова преподавали в университете на биофаке, а бабушка была профессором; родители Андрея работали в ЦК партии, а Игоря Долганова были дипломатами; мама Паршенкова – ведущим хирургом в госпитале Бурденко.

Миша Большаков, Бастинда и Гингема…

Да, ещё был Миша Большаков, который хоть и учился в другой школе, но в компашку всё равно входил. Его родители были преподавателями истории и всё из того же Московского университета. В компанию Мишу пригласил Игорь Алексеев, а сами ребята познакомились… на помойке Мухиной горы, где Миша частенько рылся в контейнерах в поисках исторических документов. По словам Игоря, дело оказалось настолько увлекательным, что ребята теперь начали рыться вместе, причём, ежедневно и подолгу.

Помимо этого, Миша был необыкновенно начитанным мальчиком и ко всему прочему, с недюжей фантазией, так что скоро вся местность, начиная от Бородинского моста и заканчивая низиной 7-го Ростовского, заканчивающейся Виноградовскими банями, была переделана друзьями в волшебную страну, по аналогии книг А.К.Волкова и, прежде всего, «Волшебник Изумрудного города», которыми зачитывались тогда все дети. Баня, по утверждению Миши, было местом обитания хозяйки фиолетовой страны ведьмы Бастинды, потому как Гингему, как известно, расплющил при падении домик Элли.

Узнав о месте жительства Бастинды, Игорь как-то раз наотрез отказался идти с папой на помывку, не объясняя основной причины. Да и с Гингемой оказалось не всё так однозначно, потому что Миша придумал свою версию её дальнейшего и явно непростого существования, видимо не желая терять столь ценную фигуру в лагере врагов. По утверждению Большакова ведьма выжила, переместилась сюда и теперь шастала по ночам по набережной Москвы-реки, а днём жила в подвалах дома Бакшеева, охраняя спрятанные там несметные сокровища. Вскоре нашлись и доказательства: за Гингему вполне сошла пожилая, высоченная, худющая и сутулая домработница, жившая в квартире со стороны чёрного хода в дом, ходившая в магазин с палкой-клюкой и почему-то во всём чёрном. Как-то раз она шуганула ею Большакова, пытавшегося подтянуться за подоконник и зависнуть, дабы досконально изучить то, что твориться в особняке. Сделала она это по-простому – пинком под зад, да так, что тот, сделав кувырок, угодил прямо в крапиву. Мишка и так её побаивался и недолюбливал, а с того случая понял окончательно, что вот она-то и есть та самая настоящая Гингема.

В тот же день он рассказал об этом Игорю, на что Алексеев, окончательно потеряв силу духа, какое-то время обходил дом стороной, направляясь в школу. Вскоре слухи о доме Бакшеева, странном и загадочном месте, стараниями малолетних «романтиков» расползлись по всему району, обрастая всё новыми и новыми домыслами, лишь подогревая этим, любопытство ребятни.

Удивительно, но в какой-то степени Миша был предтечей Вани Ламочкина, друга Игоря, но уже в отрочестве и ранней юности, который тоже не входил в основную компанию, но оказал огромное влияние на формирование личности и характера Игоря. А большаковская страна «Драгоценных камней» могла вполне повлиять на Игоря позже, при создании им знаменитой Гугушатии. Конечно, всё это мои догадки и допущения, но тем не менее, всё это было и осталось в душе Игоря, как «наиважнейший» факт, способствующий, по его словам, «выйти за рамки традиционного мышления и встретиться с подлинными чудесами».

В дневниках Терентия осталась такая запись: «Миша и Ваня никогда не встречались и даже не знали о существовании друг друга. Но оба были выходцами из мира моего прекрасного детства – мира мечты и фантазии. Конечно, было нечто общее, что их объединяло, и я об этом догадывался. Позже я понял, что оба были с минимальным уровнем претензий и выказывания собственной значимости, что, безусловно, давало им и право, и желание к познанию. Они умели не только учиться, но и трансформировать новые знания в бесчисленные варианты сугубо своих авторских решений. Именно из таких и получаются гениальные мастера своего дела».

Весной 1972 года Игорь повторно проходил курс лечения и отдыха в Крыму в том же санатории. Здесь он заканчивает первый класс, а летом с бабушкой едет отдыхать на дачу в Софрино.