Все пути твои грешны

Все шло отлично, я получал регулярную плату, часть отправлял приемным родителям, на остальное гулял в кабаках. Четно говоря, у меня не было дома и я в нем не нуждался. Звездолёт М 5 был моим домом и лучшего нельзя было придумать. И вот однажды компания известила меня, что будет нестандартный груз, оплата двойная. Основным условием было не нарушать герметичность упаковки. Я пожал плечами, проверил груз анализатором и успокоился; вредных веществ и излучения там не было, остальное было на совести компании. Груз представлял собой большое, метров тридцать, герметичное яйцо из неизвестного материала.

Я приготовил М 5 к полету и зашел выпить кофе в местный бар, там увидел Зонда, старого одноглазого звездолётчика. Глаз он потерял на Пандоре в те знаменитые времена, когда она еще не была заповедником. Руку оставил на Кхерхе, старом астероиде с атмосферой, и половина сердца у него была кибернетическая, но об этом Зонд молчал. Мы с ним кивнули друг другу, и черт меня дернул подсесть поближе. Хотелось послушать байки старого дальнобойщика. Он ведь всегда отклонялся от маршрута и был на карантинных планетах, поэтому мозги у него были, если честно, – набекрень. И все же, глубокая ночь, впереди сложный маршрут, а здесь уютно и тепло, да еще Зонд раскатисто хохочет над своими собственными приключениями. В общем, я немного задержался, мы с ним поболтали, как будто были старыми приятелями. И вот, я уже собрался отчалить, как Зонд многозначительно подмигнул и спросил на счет груза. Что-то вроде, готов я или не готов?

Мне пришлось еще задержаться, чтобы узнать побольше. Любопытство всегда меня подводило, так случилось и в этот раз. Зонд прослышал, что я повезу на казнь великого преступника всех времен, правителя трех агрессивных планет, великого мошенника и убийцу, Даргаза Алмазного. Такого у меня в контракте не было, груз должен был быть неживым. Это потом, позже, на старой калоше, я возил любые грузы и не спрашивал, но тогда был чистоплотен и амбициозен. Мне казалось самым ужасным делом запятнать свою репутацию. Я позвонил заказчику. Тот долго бурчал, что его разбудили ночью по пустякам и, в конце концов, неохотно признался, что груз живой, что это инопланетянин, которого надо доставить на суд по просьбе межпланетной комиссии. «Самое главное, – сказал заказчик, – не вскрывай камеру, он там прекрасно спит и никому не угрожает. Если с тобой или звездолетом что-то случится, внештатная ситуация, например авария, уничтожь груз, к тебе претензий не будет».

Я простился с хохочущим Зондом и побежал к звездолёту. Первая мысль возникла – выкатить проклятое яйцо с Даргазом и оставить его в космопорте. Мне пришло в голову, что целые армии будут атаковать мой М 5 по пути следования, чтобы освободить своего вождя, черт бы его побрал. Но как только я зашел на М 5, меня вызвал диспетчер и сказал, что коридор открыт всего несколько минут, потом его займет следующий рейс, мой и так задержался. Пришлось задраить люк и экстренно взлетать. Я приказал себе успокоиться и взлететь, считая груз обычным, а полет стандартным. Взлетел, все было нормально, вышел на маршрут, поставил автопилот и вошел в сеть.

Информации там было море. Даргаз считался самым опасным существом в семи галактиках. На его счету были пиратские захваты планет, участие в разжигании войн, махинации с планетными ресурсами, продажа оружия и многое другое. Три галактики приговорили его к болезненной и долгой смерти, еще одна предала проклятью и запретила появление на своей территории, и только наша хранила нейтралитет, пока межпланетная комиссия не наступила на хвост. Обычно неуловимый и грозный Даргаз не попадал в лапы межпланетников, но на этот раз судьба была не на его стороне. Обиженная им гвальская красавица подсыпала дерзкому злодею снотворного и солдаты межпланетной комиссии сцапали его «тепленьким» и храпящим. Специально для чудовища, нарушившего все возможные законы, была сделана сверхпрочная капсула. Стоимость ее разработки приближалась к цене приличного звездолета, но зато она гарантировала, что Даргаз не проснется, не воспользуется полями и не разрушит свою тюрьму, чтобы бежать и опять бесчинствовать во вселенной.

Я летел на максимальной скорости, чтобы быстрее избавиться от груза. Но чем дальше звездолет удалялся от Гвала, тем больше сомнений у меня появлялось. Когда еще у меня будет возможность увидеть легендарную личность? Завтра ему отрубят голову, как в старые темные времена. Но ведь нет доказательств его вины во всех преступлениях в космосе. Все это лишь легенды. Я представлял злодея огромным монстром, наделенным недюжинной силой, уродом с горой мышц, чудовищем с четырьмя глазами и торчащими клыками. Упырь не давал мне успокоиться. Я все думал и думал, что за судьба у живых существ: кто-то утонул в рутине работы, возит по одним и тем же маршрутам пушки гвальской империи, а кто-то творит судьбы планет, кроит мир по своему желанию.

– Ты открыл капсулу? – Не выдержал Леванский и покрутил у виска.

– Да, открыл. Я мучился почти до конца полета, но любопытство было выше моих сил. Я вооружился до зубов, опутал себя полями, ожидая, что чудовище решит выместить на мне зло и сожрет заживо, и открыл проклятую капсулу.

– И что, что там было?

– Ну… Мои представления о вселенском зле несколько пошатнулись. Там спал гуманоид размером с подростка. Тонкий, худой, женоподобный, и представляешь… У него были очки! Да, самые настоящие очки, с золотыми дужками, с выпуклыми стеклами. Я убрал пушку, потому что сразу уверился – правительство что-то перепутало. Это не Даргаз, а какой-то несчастный хлюпик, случайно угодивший в капсулу, предназначенную для мирового зла. Я помог встать мальчишке, довел его до ванной, даже полотенце свое дал. Тот весь трясся и ничего не мог говорить. Очки пришлось снять. Я хотел посмеяться над нелепостью…

– Но ведь это был Даргаз? – спросила Лила.

– Не может быть! – Леванский всплеснул руками, смотрел он на Корнея с некоторым налетом недоверия и насмешливости. – Неужели великий Даргаз похож на ребенка?

– Слушай дальше. Пацан отмок в ванной, у меня там по старинке, с водой была. Попросил еды, страшно извинялся за причиненные неудобства. Мы с ним поели молекулярки, выкурили по две сигареты, и тут он многозначительно поправил очки на переносице и вдруг совершенно уверенно сказал, как ему нравится мой М 5. Я спросил, кто он, но внятного ответа не получил. По его рассказу получалось, что его сцапали межпланетники за какой-то пустяк и послали на казнь вместо Даргаза, потому как тот давно сбежал. Он показал свои слабые руки и помахал возле носа очками. Разве может такой человечек быть мировым преступником?

Говорил он на высоком кеттском, с придыханием, как говорят в центре Кеттерии, выглядел как смесь венерианцев с гвальскими северянами. Огромные глаза, светлые волосы, плоский затылок и такие белые ракушки вместо ушей. И тело подростка с горбатой спиной. Там у него были зачатки крыльев. В общем, передо мной предстал калека, «ботан», попавший в переплет. Я спросил, где его высадить. Моя работа в компании на этом закончилась бы. Но рано или поздно объявился бы настоящий Даргаз, и я мог бы подать на компанию в суд за нарушение прав инопланетян. Но он не спешил высаживаться. «С таким звездолётом, как у тебя, мой милый Корней, – сказал он, попыхивая моей контрабандной сигарой, – грех зарабатывать копейки. У меня есть план получше.

Имеется ли у тебя на борту лучевая пушка?». Ты знаешь, такое оружие запрещено иметь перевозчикам грузов, но ни один звездолётчик не отправится в дальний рейс, не прихватив с собой старую добрую лазерную пушечку. Я кивнул и мой новый знакомый пожал мои руки и даже хотел их поцеловать, но я отнял. В общем, мы поменяли курс на планету Баал, ту, что за красным кольцом. Правительство этой небольшой планеты болталось на ниточке, как молочный зуб. Корыстное и жадное, оно истратило весь бюджет, чем очень обидело своих сограждан. Образовалась значительная дыра в экономике, так что на Баале назревала революция, переворот; уже было сформировано новое правительство.

Мальчишка оказался родственником одного из революционеров. «Все ресурсы планеты будут в наших руках. Мы разбогатеем и поможем хорошим людям привести экономику в порядок! – Говорил гость М 5 и сладко закатывал глаза от праведности собственных слов. – Есть только одна загвоздка. У нового правительства нет оружия, чтобы противостоять тирании. М 5 будет спасительным крейсером для нового порядка на Баале!».

– И ты в это поверил, Корней? – Леванский едва сдерживался, чтобы не захихикать язвительно и громко. Только присутствие Лилы его остановило.

– Нет, Сергей, я же не настолько наивный. Я понял, что мальчишка хитрей, чем кажется, но мне что? Я был не против заработать, и мне был интересен опыт. Они собирались строить новый мир. А ты помнишь, о чем мы мечтали… Я решил, что посмотрю одним глазком, как свершаются революции. И еще он обещал мне должность главнокомандующего Баальским космофлотом.

В общем, мы прилетели на Баал, нас встретили на орбите заговорщики. Мрачные личности, которые попросили сразу дать залп по «цитадели зла», как они выражались, имея в виду дворец нынешних правителей. Я сказал код пушки и мой пацан просунул в нее руки и выстрелил. Я даже упал, так закачался М 5, обычная лазерная пушка не смогла бы пробить атмосферу. Но после одного выстрела мы увидели, как дымится город. Что-то он сделал, я даже не понял, что, то ли поля какие-то свои подключил, в общем, оружие увеличило силу раз в сто. И тут на нас посыпался град выстрелов. Ретроградное правительство не собиралось сдаваться. Оно направило все силы против нас. М 5 изрядно пострадал, но бой мы выдержали.

Революционеры нам помогали, но в целом это была заслуга моего звездолёта и странной силы паренька в очках. Потом мы приводнились возле павшего города. И тут меня ждал сюрприз. Мальчишка вышел из звездолета, его встречал старый железный танкер. Когда его нога ступила на трап корабля, с ним произошла странная перемена. Во-первых, очки он потерял, во-вторых, горб на спине вдруг раскрылся и стал перепончатыми крыльями. Весь он как-то расправился и прибавил в росте, а зубы удлинились и стали клыками. Но самая главная перемена произошла с его глазами. Наивность и свет в них пропали, там появилась мудрость, жажда и уверенность в своих действиях. Коварство и важность. Я не мог поверить в то, что видели мои глаза… Солдаты на танкере пали ниц и стали славить могущественного Даргаза Алмазного, своего единственного повелителя…

Он замолчал, тайком посмотрел на Лилу, в ее взгляде не было осуждения, хотя и сочувствия он тоже не нашел. Зато Леванский весь сиял и готов был взорваться смехом. Корней пожалел, что рассказал другу. Нет, он не стеснялся, но получалось, что отличник академии, лучший звездолетчик Гвала стал жертвой банального мошенника, прошляпил свою репутацию и еще лишился звездолета.

– И что дальше-то, Ворон? Маршальский жезл получил?

– Революция свершилась, но свергнутое правительство сумело договориться с соседней планетой и вскоре к Баалу прилетел вооруженный до зубов флот. Произошла неравная по силам схватка и мы проиграли. М 5 получил такие пробоины, что поднять его в воздух не было возможности. Я и несколько революционеров удрали на старом военном крейсере, а Даргаз исчез в неизвестном направлении. Так что после этого случая мне пришлось пахать на периферии. Гвальские компании перекрыли мне кислород, но далекий Рем нуждался в деликатесах из других миров и я возил на борту старенького корабля активную протоплазму, которую жарили, варили, солили, коптили…

Рассказал, и словно гору с плеч сбросил. Леванский, кошкин сын, зубоскалил еще пару часов, не меньше, Лила снисходительно улыбалась. Она тихо сказала: «У кого есть жажда приключений, тот многое увидит в жизни!», и Корней согласился. Но на данный момент он уже достаточно повидал, пора было возвращаться к знакомым созвездиям.

7

– Расскажи мне свою историю, Майкл!

– Я слишком стар, сынок и у меня слишком много историй… Может быть, позже я соберусь с силами. А чем закончилась история с Лилой? Хотя нет, не рассказывай, это слишком личное, я тебя понимаю.

Они мило болтали, и Корнею стало тепло и хорошо, он поставил уборщик на автопилот и раскинулся в кресле, заложив руки за голову. Словно беседовал с отцом или дедом, которого у него никогда не было. Травы не было, была только вода и паек, который выдавался один раз в двадцать часов. Он закрывал глаза и представлял прекрасное место: берег моря, теплый песок, легкий ветерок с запахом водорослей, ласковое голубое море щекочет пятки.

На Гвале не было морей, на Реме тоже. А на Земле он не успел увидеть воду. Он сидит с отцом, на подстилке, свежий хлеб в тарелке, сыр, рыхлый и пахнущий молоком, бутылка вина, сухого, с южных виноградников, с терпким привкусом, и что-то еще, например, мясо индейки или ватрушки, но их никто не ест. И они беседуют с отцом. Виктор сидит прямо, расправив плечи, ветер раздувает его черные волосы, гордый профиль освещен солнцем, он рассказывает о прекрасным местах, где он бывал, о великих битвах, где он победил, о любви и теплоте человеческих отношений.

Говорит о своем отце, который занимался мутантами, о саде с персиковыми деревьями. А Корней слушает, нога его проваливается в мокрый теплый песок, шелестит море, кричат чайки, так настойчиво и требовательно… Он вздрогнул и проснулся. Уборщик встал и пищал, отчаянно мигая красными огнями. Проклятье! Застряли, вот подарочек. Оделся, вылез наружу, сосалка втянула что-то большое, вонючее и твердое. Тахиб кар трах саки! Пнул ненавистный механизм и, ругаясь, полез руками, вытаскивать хлюпающий, скользкий комок. Проснулась ненависть к игигами. Все они одинаковые, ты прав, старик, все порождения тьмы!

Вернулся, отмыл грязь остатками воды. Тронулись, мирно захлюпал уборщик. Спать уже не хотелось, он спросил Майкла:

– Вы на месте?

– Тут, сынок.

– А как вы сделали такой мощный передатчик из этой игигской говнятины?

– Я физик, Корней. Я могу из метлы и мотоцикла сделать звездолет… Пришлось, правда, позаимствовать несколько деталей от этой очаровательной мусороуборочной машины. Времени у меня было предостаточно, а знания я свои не утратил.

– Поэтому вы здесь?

– Да.

Помолчали. Что ж, у каждого свои секреты. Игиги не любили талантливых землян. Они либо подчиняли их своей воле, либо избавлялись. Вот, как от Майкла. К убийству прибегали только в крайней степени, видимо кармы боялись, или их боги запрещали. Но сослать подальше, это в их духе. Так они хотели избавиться от его отца, телефизика, да только он вернулся. Он смог, потому что был великим воином. А потом он предал землян и бросил их, бросил свою дочь, бросил его и Галу. И целая раса осталась без дома, без планеты. О чем бы он спросил отца, если бы мог подняться в четвертую плотность? Он не знал. Была его личная обида, а вопросов не было.

– Майкл, вы еще здесь?

– Да куда же я денусь?

– Я вам расскажу, что было дальше, только не перебивайте, это слишком тяжело!

…Прыгнули. Леванский как ни готовился, – не помогло, скрутило его косточки в восьмерку, да через пространство выплюнуло. Скачок был затяжной, даже Корней едва дышал. Только Лила как стояла возле иллюминатора, так и осталась. Подошла, поднесла каждому воды, Корнея по холодному лбу погладила. Планетка была пустая и скудная, красная вся, как флаги революционеров на Баале. Вода там была, но в кратерах, куда могли добраться только киберы. К тому же воняла она тухлятиной и была слишком соленой. Они вышли, побродили по неприветливому миру без растительности и жизни. И тут Корней заметил, что Леванский увивается вокруг Лилы.

Сначала он предложил развести костер и пожарить на нем молекулярную свинину. Все ж лучше, чем ничего. Потом повел куда-то за кратер, якобы показать потрясающий пейзаж, пока Корней собирал топливо для костра, что было в целом нелегко. Он бросил неблагодарное дело и поплелся за ними, смотреть пейзаж. Ему показалось, что Лила не очень-то хочет идти, она все время оборачивалась, словно искала у него молчаливой поддержки. Корней достал флягу и выпил крепкого ремского пойла. Не той паршивой зеленки, что Серый заказывал в кабаке, а настоящего, выдержанного рома. Мозги от него хорошо прочищались. Хлебнул еще и вдруг увидел, как Грек держит Лилу за локоть и что-то жарко шепчет в мраморные белые уши. Тут в нем вскипела кеттская кровь. Леванский всегда его обходил, хитрый, изворотливый, валил на друга свои проблемы, а Корней их разгребал и никогда не получал вознаграждения.

Сейчас происходило тоже самое, Леванский подкатил к женщине, которая ему нравилась и не спросил, лисий сын, а можно или нет? Никогда Ворон не лез к его подружкам, это же святое было, а его, значит, можно растоптать, размазать и за борт выбросить?

В общем, он к Леванскому подошел и по уху всыпал, как следует, от души. Давно хотел, да не мог себе позволить. Лила отскочила в сторону и убежала. Правильно сделала. Тут Леванский поднялся, глаза его кровью налились, волосы дыбом встали и пошел буром, кинулся, головой ударил и пошла драка. Потом Корнею ужасно было стыдно, но это потом, а сейчас он себе все разрешил. Выпустил силу наружу. Был он раза в два сильнее высокого и худого Леванского. Знал, но не остановился. В общем подрались они на славу, разукрасили друг друга синяками. Корней один хук пропустил и теперь валялся, не смея вдохнуть от боли. Оказывается, Леванский не был таким жалким хлюпиком, как представлялся. Удар он держал стойко и кулаками махал, как сумасшедшая мельница, хотя в нормальном бою, с реальным противником, долго не выстоял бы.

Отпустила боль, голова гудела и он лег, расправив руки. В небе собиралась гроза и сверкала молния. Рядом сопел и вытирал кровь из носа его дружок, Грек. Развлеклись, мальчики, ничего не скажешь. Как теперь в глаза друг другу смотреть?

– Ты чего? – прошипел Леванский и выплюнул зуб. – Совсем с катушек слетел?

– Это ты чего? Лила твоя подружка, что ли?

– Да я ничего не делал, морда ты свиная… Я ей про нашу академию рассказывал, и про тебя, балда, между прочим.

– Видел я, как ты рассказывал, даже меня сексуальным смрадом накрыло!