Три восхода солнца

Возможно, нас всегда тянет к несбыточному? Обрюзгшие отъевшиеся дядьки-писатели устали сидеть в удобных креслах под пледами. Их восторженные подростки-читатели, которым мамы до сих пор стирают одежду и вытирают носы, мечтают испытать «все прелести взрослой жизни». Не наигравшиеся дети, не оттоптавшие в кровь ноги туристы, вечные путешественники тянутся к фантазиям о войнах и сражениях, скитаниях улучшенных тел и покалеченных душ, представляют себя на чужом месте.

Тем же, кто как я, все время в пути, без своего угла и крыши над головой хочется отдохнуть! Не покоя, но спокойствия. Мирной судьбы, без предательства друзей, интересов Родины, людей, знакомых и посторонних. Стабильности.

Зеркальные отражения мечты, им никогда не встретится, граням разных миров, а середина никого не устроит. Мона, ты становишься философом. Накатывает с подозрительной периодичностью после перерождения. Переосмысление ценностей? Раньше ты свободу любила, как никто другой, наверное. Теперь она тебя угнетает?

Странное что-то, словно мои и не мои мысли в голове. Будто закрыло глаза черной пеленой, но тонкие лучики света еле-еле проникают через прорехи, и я тянусь к ним, цепляясь, как за соломинку. Волшебная приятная уютная тюрьма, мне будет одиноко в ней одной, как тому сприггану, скучающему среди колонн и лепестков. Огромный мир свободы и риска, в котором так ценится поддержка и понимание, мне будет не хватать тебя, Ферри, но я справлюсь.

Все, Мона, вспоминаем, каково это было, жить одной и радоваться. Прав был Анамелех, предательство больная штука, впрочем, переживу. Центр личной вселенной не сошелся на рыжих котах, он все еще во мне! Наверное, эгоизм тоже предательство? Тогда мы квиты.

И я делаю еще один, самый важный шаг – вперед. Пойдем, Мона, одинокая воительница с нежитью, познакомимся с кукловодом лично и надаем ему по рогам. Если получится.

Глава пятнадцатая

Не то, чтобы я ничего не боялась, у каждого из нас есть потаенные, бесконтрольные страхи, и я не исключение. Но в силах разумного человека избежать ужасов вполне реальных, уменьшить возможный риск. Не ходить ночью по кладбищу или по затворкам мегаполиса. Темными, опустевшими дворами без оружия, великолепного знания восточных единоборств или хотя бы кирпича в пакете. С приличной суммой в короткой юбке, звонко цокая каблучками и звеня украшениями в криминальном районе. В общем, всем известные прописные истины, переступить которые человек решает лишь пару раз в жизни и, хорошо если без серьезных последствий.

Конечно, с натяжкой, но можно сказать, что я вооружена. Однако прогулка предстояла не через укромные уголки опасных дворов, а противник был настолько крут, что я внезапно почувствовала себя институткой с баллончиком в руках против толпы гопников. И да, в такой ситуации бояться – нормально. Страх вообще положительно влияет на клетки мозга, заставляя их работать на полную. Я сказала страх, а не паника.

Наверное, имей я хотя бы немного реального представления на что иду, мой путь мог пролегать в другую, а то и вовсе в противоположную сторону. Впрочем, с высоты (или глубины, как посмотреть) прожитого опыта всегда лучше видно: где была яма, в которую свалился, любуясь звездами…

Рассчитавшись с «Гаванью» и отбросив сомнения, я решительным шагом топала к набережной. Да-да, прямо так, спокойно и без лишней суеты, вышла из гостиницы и неторопливой походкой двинулась к Неве (ориентируясь на сфинксов, хоть сначала и бессознательно). Действительно, поразмыслив, лучшего места не сыскать! Не зря же ходит вокруг иноземных статуй, ставших уже притчей и символом города, столько темных легенд. И что люди посмотрев на них сходят с ума, и что топятся рядом с ними в полнолуние несчастные влюбленные… В общем обычные детские и журналистские страшилки, без которых, как известно, не обходится ни одна локальная территория, будь то город, двор, школа или вовсе скамейка у любого дома номер тринадцать. «В черном-черном городе черной-черной ночью толпа черных-черных людей кавказской национальности и криминальной наружности грузила арбузы в гробы…»

Фактически я была на месте, когда месье Ягода соизволил спохватиться. Даже обидно, что переоценила его, значит. Все-таки санктум расслабляет. Интересно, что показывали комнаты великому инквизитору? Пыточные камеры с жутиками в клетках? Или копнули глубже, покопались в душе и наш чародей не так свят, как ему бы хотелось? Уж не знаю и не уверена, что хочу знать. Все-таки история помнит множество монахов, затворников и святош, на поверку оказавшихся хуже грешников, ими осуждаемых. По крайней мере, во всех книгах, исторических и не очень, что я читала, вечно у них за каменными стенами монастырей различные непотребства происходили.

Дойдя до набережной, я спустилась к воде, расслабленно вдохнула теплый влажный воздух, каждой клеточкой тела ощущая прелесть ночной прохлады. Почему-то пахло кофе, бензином, водорослями и немного цветами. Все-таки ночь прекрасна. И не испортят красоту, с бликами городских огней и отражением стареющей луны в темной воде, ни козни бывшего друга, ни охота инквизитора, ни даже мое легкое волнение, признак зарождающегося страха. Пора.

Развернув дряхлый свиток, я на секунду (в который раз) порадовалась чудо – зрению, способному в полумраке различить на пожелтевшей бумаге хитрые закорючки, и начала читать.

…Широчайшие врата Для вас Геенна распахнет. Князей Своих навстречу вышлет. Вдоволь там Простора, чтоб вольготно разместить Всех ваших отпрысков…

Тут-то и послышались за спиной тяжелые шаги инквизитора. Я не удержалась и обернулась. Пытаясь оценить его скорость, степень угрозы и прикинуть, сколько времени у меня в запасе, ну и увернуться от фаерболла, конечно. Поэтому слегка вздрогнула и одернула руки, когда свиток с заклинанием вспыхнул и моментально сгорел, как сухое сено для растопки. На его месте в воздухе повис крохотный черный шар. Он начал расти, расти, упираясь основанием в землю и изгибаясь чернильной дугой. Вот они какие, Врата. Не дырка в пространстве, убогий прокол черного хода, кроличья нора, а сводчатая «официальная» дверь. Добро пожаловать на порог, Мона, тьма в конце туннеля ждет тебя.

– Беги!.. – За спиной в яростной бессильной атаке сцепились магические заклинания рыжего кота и чародейские молитвы инквизитора, который, как ни странно снова был в рясе. Под костюмом прятал? Или в санктуме «нажелал»?

Сверкали огненные вспышки, шипели, испаряясь, водяные хлысты. Грохот от молний стоял неимоверный. А я застыла, как завороженная. Передо мной золотым сечением по краям арки вспыхнула надпись. Буквы колебались в воздухе, плавно перетекая из латыни в итальянский, а потом и родной русский. «Desine sperare qui hic intras»[13 - «Оставь надежду всяк сюда входящий» (лат.)]. М-да, Мона, отважная воительница, гибрид бульдога с носорогом, ты точно уверена, что хочешь пройти? С косой ухмылкой я шагнула в проход. В моем заплечном багаже, пожалуй, нашлось бы что угодно, коме надежды, скорее наоборот, я за ней и иду.

Мир застыл, а в следующую секунду загорелся, словно я сама оказалась небрежно нарисованной фигуркой на листке вспыхнувшего пергамента. Горела набережная, поднимая со дна на поверхность крупные пузыри горячего воздуха. Сверкало пламенем небо, коптила луна. Я огляделась. Огонь был повсюду. Облизывал разрушенные здания, все, кроме вмиг исчезнувшей гостиницы «Гавань», топил кусками потрескавшийся асфальт, словно свечной воск плавил фигуры сфинксов и куски торчащей арматуры. Все, что было создано природой и построено человеком разрушалось, гибло в неумолимом пламени, тлело и погружалось в смердящую тьму. Не осталось ничего. А потом, как под дуновением сильного ветра, тьма рассеялась, разлетелась в стороны чадом пожарища и я поняла, что нахожусь уже по «ту сторону баррикад».

Приехали, конечная.

Все-таки страшно, черт побери!

Быстро привожу мысли в порядок, чувства в кучку и осматриваюсь по сторонам.

Так, самое важное – я жива, и никто нападать не собирается. Твердо стою на ногах. А ноги на небольшой площадке, зависшей (ну началось!) в воздухе, но достаточно надежной и недвижимой. Пятачок над пропастью.

Позади – каменная плита, точь-в-точь по форме Врат, овитая толстыми шипастыми корнями. Это шутка такая? Типа олицетворение места перехода, а-ля надгробие? Хорошо хоть без надписи с фамилией и датой, ничего себе шуточки. Впереди…эээ… мост. Ну да, тонкий цельный мост, невероятно длинный, извивающийся и без перил. М-да, это тебе не мост Ватерлоо. Соединяет сие кишкообразное строение мою площадку и огромное, гигантское… Дерево? Больше всего ЭТО напоминало дерево невероятных размеров, только неправильное – перевернутое вверх тормашками. Корни исполинского баобаба уходили в небо, так далеко, что для глаз постепенно растворялись в воздухе. Верхушка же (я осторожно приблизилась к самому краю площадки и заглянула вниз) тонула в горящем пламени огромного, похожего на раскаленное блюдце, озера. Тоже мне, Eucalyptus marginata[14 - эвкалипт] в вертикально-невесомом состоянии, прям, «плакучая ива».

Красные оттенки вокруг преобладали: темно-бурая, словно глиняная, порода каменной площадки, алое небо, горящее озеро, махагоновая кора Дерева. А что ты хотела, Мона, все-таки, мир Мертвых, не курорт.

Наверху, среди полупрозрачных корней плавали в небе крылатые серые фигуры, похожие на призраков. Немного понаблюдав за их хаотичным полетом, я пришла к двум выводам: во-первых, очень сильно сомневаюсь, что это демоны высшего порядка, к коим я приглашена «на званый ужин». Скорее уж действительно призраки. Тени.

Во-вторых, стоять с поднятой головой на краю площадки, зависшей над пропастью, немного не по себе. Мир начинает покачиваться, плавно подталкивая тебя вперед, туда, в бесконечную яму с полыхающим озером на дне. Брр. Я поспешно сделала шаг назад, к монолиту, и тут…

Твою ж мать!

Думаю, многие б меня поняли. У каждого в друзьях-приятелях обязательно сыщется хоть один идиот, выпрыгивающий из-за угла с криком «Бу!».

Как обычно реагирует нормальный человек на такие шуточки? Правильно, визжит, вскрикивает или просто застывает. На мгновение екает сердце и позже, если инфаркта удалось избежать, начинает вспоминать причины, по которым шутника не стоит убить на месте. Чаще всего побеждает стандартное человеколюбие и «меня посадят». Я, видимо, обе причины из морали исключила уже давно, так давно, что теперь даже не задумываюсь…

В общем, я сразу врезала по шее тому, чья тень появилась за спиной. Ногой, с разворота. Инстинктивно, конечно, ну а чего тянуть-то? Хороший удар получился.

– Ой-ей-ей, больно!

– Твою дивизию налево!.. – выдыхаю вслух и начинаю присматриваться к корчащейся фигуре.

Странное существо. Рога, характерные для демонов, отсутствуют. А если судить по принципу «Двуногое, двурукое, прямоходящее, без перьев», то передо мной человек. Даже в одежде: спортивном костюме китайской фирмы «Abibas», и, почему-то, в пляжных шлепках. Но когда рассмотришь поближе огромный, по-жабьи растянувшийся рот, от уха до уха, выпученные фасеточные глаза, по четыре пальца на руках и ногах (привет черепашкам-ниндзя), отсутствие волос, то… в общем, язык не повернется обозвать существо человеком.

– Ты кто?

– Кто-то. Дед Пихто, – язвит существо и выпрямляется, покрякивая. – Проводник я. Че дерешься?

– Заслужил. – Признаться в том, что он меня напугал, было как-то неловко. – Торчу здесь уже бог весть сколько времени!

О. Живой пример тебе, Мона, что за языком надо следить. Ляпнешь, не подумав, – а собеседник снова корчится, как от удара. Хотя в «Небесной канцелярии» упоминания всуе тоже не одобряют – зачем зря трепать? – но тут вообще как ругательство действует, а то и как боевое заклятие. Как его, болезного…

– Эй, проводник. Давай без кривляний, по существу: кто я, что я, где я и так далее. И про планы, куда ведем? – А про себя думаю: «Неудобно он все-таки стоит, между мной и каменной кладкой. Упомяну всевышнего еще раз, не подумав, – столкнет ведь, чего доброго! Как-то неприятно к пропасти спиной».

– Я, о Живая, проводник. Приказано отвести. Вас… – Хмыкаю. Как он сразу на «Вы» переключился, хе-хе, неплохо словами-то задело! Странное обращение ко мне: «Живая», впрочем, таких тут немного, наверное. Приятно быть исключением из правил. – …к Великому Герцогу. Пойдем?

– Стоять! – Вырабатываю командный голос. То, что я согласилась прийти, еще не означает, что собралась полностью подчиняться. И благостно топать в пасть ко льву, хотя бы без предварительной подготовки, ну совсем глупость. Надо все выяснить. – Что за Герцог, поподробнее?

– Не уполномочен, о Живая… – Слово «не уполномочен» существо выговаривало так старательно пережевывая, морщась и напрягаясь, что сразу стало понятно – к подобным оборотам речи лупоглазый проводник не привык. Но пытается говорить максимально вежливо, наверное, подслушал у кого.

– Зачем я ему понадобилась?

– Не уполномо…

Если он так на все вопросы собрался отвечать, толку от него ноль и даже с минусом. Стоять на месте тоже безрезультатно, правда… Но хоть что-то он должен знать?! Ладно. Зайдем с другой стороны.

– Ты демон?

– Нет, о Живая. Я гормункул. – Понятненько, искусственно созданный, значит. Ну, это многое объясняет, интеллект, например. Хотя пока ничего полезного, но может крохи информации удастся вычленить?

– А эти? – киваю в сторону парящих теней.

– В какой-то мере, о Живая. Это капы.

– Кто?