Мозаика жизни

Ждала, когда ей говорили, что он не вернётся.

Ждала, когда убеждали, что он погиб.

Ждала, когда немногие вернувшиеся с Чеченской бойни его боевые товарищи, пряча глаза, рассказали ей о последнем бое, о взрыве и ослепительном пламени в котором исчез Олег

.Вернее, рассказывал один, командир Серёга, а остальные лишь потерянно молчали, понурив головы, не в силах поднять на Свету глаза. Их отряд попал в засаду в горах и немногие уцелевшие в том жутком, неправдоподобном бою, скрывались в зарослях колючего кустарника, питались лишь кислой алычой, мучительно долго, украдкой, выбираясь к своим.

Это было стыдно, не героически. Было предательство, были ошибки и, неспроста была и эта засада и окружение, и вспоминать об этом не хотелось.

Они и похоронить-то многих своих товарищей не могли долгое время.

А тело Олега так и не нашли. Всех нашли потом, уже вновь отвоевав это ущелье, а Олег – как в воду канул.

А вернее, сгорел в огне, в том ослепительно ярком пламени, которое они видели при его исчезновении.

Взрыв, яркое пламя и чёрный силуэт Олега на его фоне.

И всё. Больше ни следа. Ни обгоревшего трупа, ни вещей, ни оружия. Ничего.

Это и внушало Свете надежду. В это она и верила, сжимая кулаки и зубы.

Тело не нашли! Значит живой! И пусть командир говорил, что надежды нет, что, скорее всего, при таком яростном взрыве и пламени от тела просто ничего не осталось, а оружие забрали боевики. Она не слушала убеждений и сочувствий, а упрямо продолжала верить и ждать, внутренне очерствев, окаменев.

Она не плакала с тех пор, а внимательно и с надеждой изучала все сводки с Кавказа, все сведения о военнопленных. И так её обнадёживали рассказы и передачи о тех, кто, побывав в плену и даже в рабстве, и даже приняв мусульманство – всё же вернулся.

Она молилась про себя всем богам, и своему и мусульманскому и языческим – только бы вернулся! Пусть мусульманином, пусть калекой! Каким угодно! Только бы пришёл… Только бы прижаться к нему и выплакать все десять лет своего тяжкого горя!

…Света хорошо помнила ту весну, когда Олег уезжал от неё. Был канун Восьмого Марта и он подарил ей огромный букет ярких цветов. Каких только в нём не было! И розы и лилии и мимозы. И экзотические какие-то, она и названий их не знала.

Букет явно был собран в салоне, по всем законам фито —дизайна и упакован в изящную корзину из соломки. Корзину она до сих пор бережно хранила, как и несколько засушенных цветочных головок, периодически любуясь ими в минуты смертной тоски.

Тогда Олег и признался ей, что завербовался в ОМОН, заключил контракт и едет в «небольшую, недалёкую командировку», чтобы заработать денежек на свадьбу.

Ну, если получится, то и на квартиру. Ну, хотя бы, комнатку в общежитии.

Света сразу тогда заподозрила недоброе, внутренне сжалась вся, похолодела. Она знала, где можно заработать такие деньги. И давно боялась, что Олегу придёт в голову такая идея. Ведь её красавец – богатырь Олег давно занимался боевыми видами спорта, и в соревнованиях побеждал и в ведомственной охране служил.

И друзья у него были «оттуда»…Всё к тому и шло. Но Света так надеялась, что Олег сначала посоветуется с ней, а она постарается отговорить. Но он не стал советоваться.

Всё сам решал. Всё сам. Настоящий мужчина. Так хотел, чтобы его любимая ни в чём не нуждалась. Чтоб и свадьба была самая шикарная и платье самое красивое.

И жить потом отдельно, в своей квартирке. И чтобы ребёночек рос в достатке. Ребёночка он хотел сразу и бесповоротно.

Вот только приедет из командировки! Вот только заработает!

Где теперь всё это – достаток, свадьба, квартира, ребёночек?! Для чего все эти муки? Вся эта боль и кровь в чужих Кавказских горах? Ведь и без этого бы жили – мирно, счастливо, семьёй!

Постепенно бы всё нажили! Зачем эта ненужная, непонятная война, зачем?! Она опять громко и навзрыд заплакала.

Да… Рёва стала какая-то. К чему бы это? Надежда снова вошла в душу, расцвела пышным цветом.

Ведь говорили явно на каком-то из мусульманских языков. Оттуда звонок! Оттуда! Неделю она жила в лихорадочном нетерпении, бросалась на каждый телефонный звонок.

С бешено бьющимся сердцем, опрокидывая вещи. Но звонили – то родственники, то подруги. Больше загадочный разговор не повторился. Лишь один раз трубка ответила далёкими гудками и молчанием, но как бы Света ни кричала, ни умоляла, ни плакала в трубку, загадочный собеседник не ответил, хотя и промолчал с полчаса.

Ещё через неделю Света стала ощущать слежку. Чувствовала, что кто-то ходит за ней, но как ни оборачивалась, ни выжидала, так и не могла обнаружить преследователя, только несколько раз видела в отдалении силуэт мужчины в длинном пальто и шляпе, надвинутой на глаза.

Силуэт быстро растворялся в толпе или исчезал в подворотне, но Света на удивление совершенно не боялась его, а даже пыталась побежать за незнакомцем, но безрезультатно. Она даже ходить стала медленно, и оборачиваться в самый неожиданный момент.

В то утро она так же медленно шла и, почувствовав взгляд на спине, внезапно и резко обернулась. Мужчина был довольно близко. Он сразу отшатнулся, повернулся спиной и бросился в сторону, в ближайший переулок. Но света успела увидеть и статную фигуру в длинном пальто, заметила и высокий рост и поднятый воротник и почти на глаза надвинутую шляпу.

Даже пустой, завёрнутый за пояс пальто рукав углядела, и что—то странное, необъяснимо пугающее в маскообразном лице успела заметить.

ЭТО не было лицом Олега. Но походка… Но этот стремительный поворот головы, который он узнала бы из тысячи, из миллиона!

Истошно закричав: «Олег!!!», пугая прохожих, Светлана побежала в этот переулок, успела увидеть быстро удаляющуюся, прихрамывающую фигуру, задыхаясь, бежала следом, но мужчина заскочил в один из двориков и исчез за металлической дверью подъезда

Подбежав, Светлана начала колотить и биться в дверь, не помня себя.

Ни домофона, ни кодового замка на ней не было. На грохот выскочили люди, оттащили плачущую, бьющуюся в истерике Светлану от двери, и, выяснив в чём дело, сказали, что это не жилой подъезд, а чёрный вход офиса, и – «Ваш преследователь, девушка, давно вышел с другой стороны на проспект и ушёл.

А чего вы за ним гонитесь, раз преследует? Аль украл чего?» Больше ничего не рассказав любопытным жильцам, Светлана ушла домой.

Растрёпанная, зарёванная, уставшая… Но впервые за десять лет, она была счастлива! Счастье переполняло её, хотелось летать, кружиться, петь – «Олег! Олег вернулся!»

Света была абсолютно уверена, что это он. Ну нацепил какую —то страшную маску, чтобы она не узнала его – сейчас много таких делают. Зачем? Потом расскажет.

Что калека —ясно. Пусть! Может быть – женился там, на мусульманщине.

Пусть! Станет второй, пятой, десятой женой! Примет мусульманство! Всё простит!

Даже если он шпион – простит. Главное – живой! Главное – дождалась! Что это Олег, она не сомневалась —походка, фигура, поворот головы…

Хоть и хромать стал, а походка почти та же! Света засмеялась радостно. Завтра пойдёт к тому офису, раз у него ключ есть, значит, работает там. Будет ходить до тех пор, пока не сдастся, не откроется. Ведь она нужна ему, раз Олег ходит за ней!

На следующее утро Света обнаружила в почтовом ящике нежную, замёрзшую гвоздику.

Светино сердце забилось тревожно и радостно, как в юности. Она схватила цветок, поцеловала, отнесла домой и поставила в самую красивую вазу. Полюбовавшись и сказав гвоздике – «Грейся, дорогая!», Света помчалась к заветной железной двери во дворе.

Обойдя здание с другой стороны по переулку, Света и в самом деле вышла на проспект. Яркой вывеской светился офис с трудно читаемым названием фирмы, понятно было лишь ООО, далее тёмный лес сокращений.

Фирма явно богатая, у входа охранник, который даже близко к турникету Светлану не подпустил. На её бестолковые и путаные вопросы он вежливо ответил, что Олегов у них в фирме несколько, калек он не знает и на личные вопросы о сотрудниках фирмы не отвечает. И оставался непреклонен, как Света ни просила и ни умоляла его – пропустить в отдел кадров или к начальству.

Вздохнув, девушка пошла на работу, где у неё всё валилось из рук, а сотрудники не могли узнать а милой, рассеянной и помолодевшей девушке их жёсткую и суровую начальницу.

А вечером Свете позвонили. Уже спокойно и уверенно подойдя к телефону, Света услышала тот же хрипловатый и глухой голос с родными интонациями, который уже, на совершенно русском языке, произнёс: «Светочка, родная, здравствуй! Светик мой ясный!»

Света спокойно и радостно, как будто не было десяти лет разлуки и отчаяния, сказала: «Олежка, привет! Ты чего такое вытворяешь? Зачем бегаешь от меня? Скрываешься?»