Планета Suomi

Не печалься, Кирюша, исправишь ты свою оценку по природоведению, это беда не беда. А сейчас посмотри лучше, как все обрадовалось солнечному свету, этой капле тепла.

– Всем вспомнилось лето! – поддержал тему Кирилл. – Ведь уже кончается сентябрь… – и без перехода продолжил: – А почему ты думаешь, что море смеется? Не видишь, какие волны, да и ветер все усиливается! – Вот так мой сын умеет одновременно и поддержать тему разговора, и в то же время возразить и не согласиться с каким-то утверждением.

– По-моему, ему – морю – не до радости, – добавил он.

– А ты знаешь, ч т о может радовать Море? – не сдавалась я.

– Это надо спросить у папы, он же у нас морской специалист, – как всегда лаконично и справедливо парировал мой отпрыск.

– Ну, одну из причин морской радости я уже узнала у твоего отца. Думаешь, он меня не посвящал в эту тематику? Вот, ни за что не угадаешь!

– И не буду гадать. Есть вещи, которые надо знать точно, только тогда и можно чему-то помочь или кого-то обрадовать, как, например, море… Ну, говори, мама, не тяни, пожалуйста!

– Шторм! Он очень радует море!

Кирилл округлил глаза. Не поверил. Но продолжал вопросительно смотреть, ждал продолжения.

– Представь себе сильный шторм. Что происходит? Волны накатывают одна на другую, все шумит и пенится. В это время слои воды перемешиваются, и глубинная вода обогащается кислородом. Море начинает дышать полной грудью и радоваться!

– Вот это да! Про пользу от шторма я никогда не слышал, – восхитился Кир и продолжил – а я от папы узнал другие факты. Например, выражаясь твоим языком, море может радоваться таким вещам как новому поколению тюленей, селедки, любой рыбы… Слышала?

– Конечно, – включилась я в тему и радуясь оживлению сына, – а также притоку соленой воды из океана, дождю, снегу…

– Солнцу и луне, – закончил смеясь Кирюша.

– Итак, – перешла я к более конкретным задачам, – что нам следует взять с собой в поездку на Викинг-Лайне?

– Мама, не в поездку, а в плавание, – поправил меня Кирилл, и наш разговор вошел в привычное русло и обсуждение насущных проблем.

От школьных неприятностей не осталось и следа.

Морской шторм

…Да-а, старик, плохи твои дела, коли на друзей начинаешь кидаться. Викинг такой молодой, такой романтик и идеалист. В чем он провинился перед тобой?

Море не хотело допускать, но чувствовало, как что-то закипает у него в груди. Пока волнение было чисто поверхностным, только рябь иногда проходила по воде, и Балтик был еще в состоянии сдерживать себя.

– Хороший добрый Викинг, – болезненно прокручивалось одно и то же, – все-то у него в розовом свете, всех-то он приукрашивает, наделяет несуществующими качествами. Ох, молодость-молодость! Совсем недавно ведь появился он на Воде, и каких-то пятьдесят лет плавает туда-сюда, туда-сюда – от столицы до столицы, от берега до берега. Что можно понять за такой отрезок, совсем ничего!

Снова раздался глубокий Морской вздох. Ему не хотелось говорить вслух, не хотелось обращаться к Кораблю, но мысленно он все же разговаривал именно с ним, со своим лучшим закадычным Другом.

– Представь себе, Викинг, как в тело Человека попадает смертоносная пуля, пущенная рукой Врага… Она пробивает насквозь кожу, проникает во внутренности и начинает там свою разрушительную работу… Или, подожди, пулю тебе представить трудно.

– Приведу другой пример. Похожее разрушительное действие, только гораздо более медленное, совершает с Человеком болезнь по имени одного из самых мирных моих обитателей – Рак…

– Тогда в организме Человека размножаются болезнетворные клетки и поглощают всего Человека… Грустная картина, не правда ли?

Море не заметило само, как заговорило вслух. Сначала тихо, почти шепотом, потом все громче и взволнованней.

Корабль прислушался, потом изумленно замер.

Рак проползает и в мой организм, заражая всё и вся. Нефтяная пленка затягивает Воду, солнечные лучи уже не могут проникать внутрь, принося Свет и Тепло. Начинается гибель: сначала зеленые, красные, желтые цветы и растения; потом рыбешки малые, затем другая живность и покрупнее… – все гибнет, разрушается…

…Ты грустишь, мой Викинг, от собственного несовершенства. Ты не поёшь, как Люди… Ты не можешь поплакать вместе с ними и тем более утереть им слезы или успокоить их… Но ты, дорогой мой, сам по себе не способен и на Зло! Знаешь, что это такое? Нет?

– Зло – это всегда разрушение, это всегда боль.

– Люди, наши с тобой любимые и загадочные Существа, имеют способность приносить это самое з л о не только в свою Человеческую жизнь, то есть друг другу, но и в Жизнь окружающего их Мира, ни в чем перед ними неповинного и от которого в немалой степени сами же они и зависят…

Волны ускорили свой бег, с шумом накатываясь одна на другую. Что-то изнутри рвалось и трепало Море так, что оно все бурлило и пенилось.

Кораблю слышался Морской стон.

Опять заныли все болячки, Морской организм испытывал неимоверное напряжение. Тучей надвинулись мрачные мысли.

Я умираю. Почему сейчас, почему здесь… Ведь т о Время еще не пришло…

Снизу, из глубины поднималась и окутывала собой ноющая непрекращающаяся Боль. Она снова начинала трепать и будоражить Море.

Целый шквал волн поднимался высоко-высоко и падал на Корабль, пенисто струясь по его бокам. Судороги разрывали Воду, вздымая волны с новой силой и обрушивая их вниз подобно водопаду.

Они не просто бились о Корабль, а казалось, хотели разбиться насмерть, только бы не чувствовать это страдание.

Большой и белый Викинг подпрыгивал как мячик и казался себе маленьким и беспомощным. Он не на шутку встревожился за своего друга, искал и не находил способ помочь ему, перебирая в голове сотни вариантов.

– Подожди, Море, одну минуточку! – вдруг взмолился Корабль. – Я думаю и думаю и никак не могу поверить, что Люди способны намеренно причинить тебе боль и страдание. Ведь это абсурд! Разве можно сознательно мучать того, кто тебе помогает жить? Кто взирает на тебя с любовью? Кто наконец является сам источником не одной жизни в себе?.. Я не могу в это поверить… – повторил Викинг.

Море не отвечало. А небо неожиданно стало проясняться. Тучи сползали за горизонт, ветер стих, и вдруг воцарилась странная тишина. Волны еще катились, но тоже как-то бесшумно.

Шторм прекратился. Море прислушалось к себе. Боль ушла. Это случилось как-то внезапно. На душе стало легче, жаловаться уже не хотелось.

– Наверное, я еще многое должен тебе объяснить, дорогой мой Викинг! – тихо произнесло Море. – И про себя, и про людей, и про то, что мучаешь иногда больше всего тех, кого любишь и в ком нуждаешься. Но ведь где-то есть и выход из всего этого, где-то есть и спасение… Как ты думаешь, Друже?…

Викинг подставил свой белый бок под фонтанчик морских брызг, издал протяжный гудок куда-то вдаль и вдруг неожиданно стал набирать скорость. Всегда медленный и очень неторопливый Корабль мчался по волнам и внутри него звучала мелодия. Она и наполняла его силой и уверенностью, и приносила какую-то новую радость. Эта радость незаметно передалась и Морю…

Легко ли высказать свое мнение?

Подопечные Кирилла

Кирилл человек очень серьезный, хотя и не такой взрослый. Он не любит всяких сюсюканий, «телячьих» нежностей, поэтому на «Кирюшу» отзывается с меньшим удовольствием, чем на полноценное «Кирилл» или в крайнем случае «Кир», что звучит тоже весомо, пусть и кратко, и вполне по-мужски.

Он такой же светловолосый как отец, а глаза карие, мамины. Похож, естественно, на обоих, но сколько у них разногласий! Интересы всех членов семьи часто не совпадают, и по любому вопросу у каждого может быть свое мнение.

Конечно, такую свободу слова и мышления развил в Кире отец – молодой и даровитый ученый-эколог. Именно так часто называет его мама – «молодой и даровитый». Хотя какая уж там молодость – почти сорок лет!

Совсем недавно за обеденным столом Кирилл высказал свое мнение по поводу плова. И отцу, и маме плов показался очень вкусным. «А мне не вкусно», – признался сын.

Пришлось кое-что не совсем лицеприятное выслушать от отца. А то как же! «Мама старалась, пересматривала разные поварские книги, вычитывала новые рецепты по интернету в поисках неожиданного и аппетитного! Потом тратила время на магазин, на приготовление этого чуда-блюда, на красивую сервировку стола. Ей так хотелось увидеть довольные лица сына и мужа, а тут, пожалуйста, – не нравится!