Планета Suomi

– Как-то это не великодушно, не по-мужски, даже если и правда – не нравится… А сын?»

Кирилл сдержанно кивнул, но слова отца запали в сердце. «Какой-то я слишком прямолинейный, – подумал он, – действительно, зачем маму обидел!»

Он вспомнил, как в детстве, лет в пять-шесть, ему нравилось делать своими руками маленькие лодочки. Он мастерил их из дерева, глины, фольги, но что-то не получалось, и они всегда тонули в море. Маленький Кирюша бежал к маме и жаловался, а она ласково говорила ему примерно такие слова: «Сынок, милый, не всегда получается все сразу. Помнишь, когда ты был малышом, ты не мог говорить, – а теперь говоришь очень хорошо. Пытался встать на ножки и тут же падал, помнишь? А теперь ходишь и даже быстро бегаешь… И так в жизни все. Думаю, что лодка, которая не тонет, у тебя обязательно получится! Всему свое время…»

Кирилл любил своих родителей и не хотел их обижать. Но как же тогда высказывать собственное мнение, оно же может быть совершенно отличным от родительского, и что делать?

Кир любил думать на ходу, движение помогало не замыкать мысль в узком пространстве, а наоборот давать ей простор. Он часто совершал один и тот же маршрут от дома, через лесную рощицу, к берегу моря. Его так же, как и отца, манила к себе эта удивительная вилла Эльфвик с ее природными «косилками»-коровами, с утками и гусями, с тем необыкновенным обзором, который открывался на море из этого места.

Эта обстановка, как нельзя лучше, помогала Кириллу детально

обдумывать свое новое изобретение. Корабль-пылесос! Кто не понимает важности такого устройства, может, конечно, посмеяться – его право, пожалуйста! А вот представить себе, что корабль плавает по морю, замечает с помощью специальных устройств мусор и всякий беспорядок на воде, а потом, как настоящий пылесос, все собирает и очищает водное пространство от разливов той же нефти или других загрязнений, – это потрудней будет! И уже не до смеха…

В этот раз Кирилл так и не дошел до своей любимой виллы Эльфвик, а задержался на полпути, потому что на глаза ему опять попалась странная парочка. Он уже не раз замечал эту парочку в этой роще за одним и тем же занятием. Сероухий и очень крупный заяц обгладывал кору дикой яблони, а в ее ветвях сидела рыжая белка и увлеченно лакомилась крохотными яблочками. Парочка была настолько поглощена вкушением пищи, что как

в прошлый раз, так и в этот, никого не замечала и ни на секунду не отвлекалась от своего занятия.

Когда Кирилл еще несколько дней назад рассказал об этой встрече отцу, у того сразу была своя реакция на это событие. «Пора строить кормушки на зиму, подкармливать голодающих…» – объявил он. Ну, правильно, как же еще может отреагировать настоящий биолог и эколог? Всегда действием и всегда полезным и милосердным!

Кир тогда обрадовался – заяц и белка ему очень понравились, и их было немного жалко, – но и в то же время задумался: разве смогут одновременно заяц и белка питаться из одной и той же кормушки? Тут надо что-то придумать, сконструировать что-нибудь новенькое: например, кормушку с двумя или несколькими входами-выходами по обе стороны, чтобы никто друг другу не мешал.

Кирилл постоял немного, разглядывая старых знакомых и вновь прикидывая кормушку «нового типа», а потом заметил подберезовик около высокой белоствольной красавицы, которая росла прямо напротив дикой яблони. Потом ему показалось, что он видит еще один гриб. Так от одного гриба к другому, – а потом пошли вообще целые грибные семейства, – Кир забыл обо всем на свете, никуда больше идти не захотел, в нем проснулся азарт грибника, он стал собирать крепеньких лесных красавцев и всю прогулку посвятил этому захватывающему занятию!

Миша и сын или подслушанный разговор

Море сияло и отражало все солнечные лучи, которые падали и застревали в его пенистых барашках. Ветра почти не было, но легкое дуновение тем не менее создавало это движение на воде, а солнце подогревало и улучшало настроение.

Море сегодня было разнеженным и умиротворенным, потому что стало невольным свидетелем замечательного разговора отца и сына, за которыми, надо сказать, оно давно и с интересом наблюдало. Правда, никогда не позволяло себе вслушиваться в их разговоры. А тут вдруг засмотрелось и залюбовалось маленьким существом с развевающимися на ветру желто-русыми волосами, бурной жестикуляцией и звонким голосом.

– Папа, – говорил Кир (а это был именно он и его отец Миша), – Морской пылесос не должен пропустить ни одно загрязнение на воде. Его поисковая система будет улавливать каждый вид такого нарушения и подавать соответствующий сигнал!

– Это хорошо, – отвечал Миша, – но ты не учитываешь очень важный фактор. Фактор погоды! В плохую и хорошую, то есть в бурю или в штиль, зимой и летом, Море ведет и чувствует себя по-разному, а значит и реагирует тоже неодинаково…

– И что это означает? – погрустневшим голосом поинтересовался Кирилл.

– А это означает, что бедственные сигналы, посылаемые Морем твоей «умной» машине, тоже будут разными, хотя причина может быть одной и той же, что летом-что зимой.

– Приведи мне, пожалуйста, пример, папа? А то я не совсем все понял!

Вот здесь у Моря словно выросли уши, и всё оно погрузилось в разговор двух людей: взрослого синеглазого очень серьезного – и юного, взволнованного, более быстро и звонко произносящего слова. Но поглядеть на этих двоих и не вооруженным глазом можно обнаружить их несомненное сходство друг с другом: и светлыми, отдающими золотом в солнечных лучах, волосами; и формой носа, и манерой спорить, загибая пальцы правой руки при перечислении своих веских аргументов, и многими другими вещами.

– Попробую привести тебе пример с нефтью, самым неприятным (для нас, людей) видом загрязнения. Ты уже знаешь, что сейчас за год добывается из моря и перевозится по нему более двух миллиардов тонн нефти. Из этого количества в море во всем мире попадает примерно полтора миллиона тонн.

– Представь себе, что это только двадцать шесть процентов той нефти, которая в сумме попадает за год в море. Остальная нефть, примерно три четверти общего загрязнения, поступает с судов-сухогрузов, транспортных кораблей, а больше всего – из городов, особенно с предприятий, расположенных на побережье или на реках, впадающих в море…

– Папа, ты увлекся общими рассуждениями и совсем забыл о главной теме. Речь ведь идет о моей машине!

– Сейчас, Кирюша, не торопи меня. Важно понять процессы, которые происходят, тогда можно прогнозировать и поведение твоего морского пылесоса. А понять эти процессы очень трудно, так как судьбу нефти, попавшей в море, невозможно описать во всех подробностях.

– Почему?

– Ну, потому что, во-первых, минеральные масла, попадающие в море, имеют разный состав и разные свойства. Во-вторых, мы как раз подходим к тому, с чего начали. Что влияет на реакцию моря при различных погодных условиях? Например, эту реакцию видоизменяет ветер различной силы и направлений, а также волны – более интенсивные или менее; не говоря уже о температуре воздуха и воды.

– А что лучше для моря, папа, сильный ветер или слабый?

– Конечно, сильный. Шторм способствует образованию эмульсии нефти в воде и воды в нефти. При этом сплошной ковер нефти разрывается, нефть растворяется и исчезает с поверхности моря… А уж с мелкими капельками нефти легче справиться.

– И Море перестает страдать?

– Конечно, сынок, ему становится легче… А если бы еще «срабатывала» твоя умная машина – было бы совсем хорошо! Ну, не будем унывать, а наоборот постараемся приложить все усилия, чтобы облегчить жизнь нашему другу и ближайшему соседу – Балт Балтычу, как ты думаешь?

– Мне его так жалко, папа! Я бы все сделал, что смог, только бы оно не страдало!

Море сладко зажмурилось. Как хорошо! Как много можно изменить простыми словами, обычным сочувствием. Опять жить захотелось.

Вперед, вперед, чтобы волны неслись навстречу горизонту, чтобы ветер ласкал их гребешки и пробирал до костей; чтобы вольно было дышать и радостно чувствовать!

– Где мой Викинг? Я должен ему все рассказать, обо всем поведать… Об этом чудесном мальчике и его отце, об их благородстве и их таланте… И еще о том, что семья скоро поплывет на Викинге, и мой друг сам увидит этих замечательных Людей…

Ночной диалог у Аландских островов

Ночь незаметно спустилась на скандинавскую землю. Этот переход от светлого времени к сумеркам, а затем и ко все большему сгущению темных тонов – почти не различим поначалу, но становится весьма и весьма ощутимым, когда эти темные краски начинают набирать силу, расползаются и быстро подчиняют себе все вокруг.

Вот маленький садик с деревьями и цветочной клумбой только что просматривался всеми своими очертаниями, и – бах – провалился в темноту, как в черную дыру. А вон прекрасное здание классических архитектурных форм, на котором была различима каждая деталь, каждый изгиб и выступ, – и такой же исход, и такое же погружение словно в небытие… Зачем Ночь?

…Большой белый Корабль подплывал к Аландским островам – месту удивительному и таинственному. Эта небольшая островная территория будто одинокая планета жила сама по себе. Не случайно находилась она почти на середине пути между двумя скандинавскими столицами – Хельсинки и Стокгольмом – и носила отпечаток их обеих, а именно: будучи финской территорией говорила тем не менее на шведском языке… А вокруг одно лишь Море… И ночь…

Вот стою у берега, смотрю на остров и не понимаю, что со мной творится. Слышишь, Море? Моя душа так и звенит, так и трепещет…

– Слышу, друже, слышу, мой дорогой Викинг, сегодня я особенно хорошо тебя слышу…

– Так на меня действует тишина… Ведь у нее есть свой мотив, и он часто не дает спать мне по ночам. Как сегодня! Опять этот странный мотив тишины звучит во мне. Что это?

– Похоже это ночь, у которой свое Время. У дневного Времени свои звуки и свой мотив. У ночного – свои звуки, включая тишину, и соответственно свой мотив.

– С тишиной утекает ночное Время. Куда оно течет?

– Невыразимое трудно выразить, мой славный Викинг, оно вроде бы здесь, на поверхности, близко, как ты, к которому можно прикоснуться… И в то же время там, в глубине, далеко – не достичь и мысленным взором…

– Ты говоришь о тайне, Море. Тайна всегда невыразима… Жизнь, Время, Тишина – что может быть еще таинственней?

– Еще? Наверное, Люди… Наши с тобой любимые существа! Я как раз собирался рассказать тебе про мальчика…

– Про мальчика? Хорошо. Много мальчиков бегает по моим палубам. Мальчики – это маленькие люди – дети. Я знаю. Мне нравится наблюдать за ними.

– И что же ты, Викинг, видишь?

– Дети очень любят играть и резвиться, словно стайки твоих рыбешек в погожую погоду. Шуму тогда бывает очень много, я даже устаю чуть-чуть. Но дети, оказывается, тоже все разные. Одни веселые, открытые и готовы делиться с другими детьми своими игрушками и сладостями. Другие драчуны и забияки наоборот отнимают чужие игрушки и сладости. А есть дети очень одинокие: они ходят за руку со своими большими людьми, называя их мамами и папами, и видно, как они страдают без веселых игр и других забав вместе с остальными детьми – своими ровесниками.