Клей

Дойл решил, что мы должны оставить микрик на разгрузочной площадке на день. Машина простоит там весь день, а Пендер из своей сторожки присмотрит, чтоб ее никто не трогал. С неделю мы ждали, пока Пендер перейдет с дневной смены на ночную, чтобы получилась двойная смена. Тогда он все время будет на месте приглядывать за всем.

Была только одна серьезная проблема. Пендер сказал нам, что каждую ночь охранник оставляет там сторожевых собак. В сторожку на погрузочной площадке они, конечно, не заходили, но по плану Дойла выходило, что мы как раз там с ними и пересекаемся. Если собаки поднимут лай, Пендер должен, по идее, вызвать полицию. И это далеко не самое страшное: псы были злобные и натасканные на воров.

Дойл, однако, не дергался. Когда кто-нибудь поднимал этот вопрос, он запускал пятерню в свою шевелюру, черные пряди спадали на лоб, и говорил:

– Этих сучар мы возьмем на себя. Большинство сторожевых собак – ссыкуны. Больше лают, чем кусают. Отсюда поговорка и пошла.

Терри такой ответ не убеждал:

– Не знаю я, что с этими собаками…

– Оставь их нам, – улыбался Дойл и поглядывал на здоровенного Марти Джентльмена.

Охуевший громила отвечал таким взглядом, что об участи овчарок можно было только пожалеть. Я никого не боюсь, но схлестнусь лучше с двумя Дойлами, чем с одним Джентльменом. Какой он здоровый, это ж монстр, уродец. Пятнадцать лет? Куда там. У нас на районе золотое правило: завелся к Дойлу, будешь иметь дело с Джентльменом. И конечно, мудило Дойл знает это не хуже других.

Брайан Дойл, двоюродный брат, поехал к Пендеру днем, чтобы оставить там белый «форд-транзит». Старикан провел их по местности, показал, где привязаны собаки и где навалены мотки медной проволоки.

Встретились мы в «Улье». Брайан Дойл вроде ничего чувак. Он был постарше нас, но даже он, казалось, был настороже со своим младшим братцем. Он предупредил нас, что проволочные мотки очень тяжелые и что хорошо, если мы сумеем оттащить до автобуса хотя бы пару.

Пендер, старый пень, оплывший, с нездоровым цветом лица, постоянно сосал свой ингалятор. Он ужасно нервничал, особенно из-за собак. Он никогда не выходил из сторожки и избегал всякого контакта с ними. Он ставил машину у крыльца и забегал в дверь. Но он слышал, как они бродят снаружи, а бывало, псы подпрыгивали и били лапами в окно, отчего несчастный, который сидел, вперившись в телик, обсирался чуть не до полусмерти.

– Великолепные особи, – говорил он Джентльмену и добавлял: – Но злобные, твари.

Еще в деле был один чувак по имени Маккарри, но все звали его Полмонт, потому что он ходил в тамошнюю исправительную школу. С этим чуваком была одна неприятная история. Когда он ходил в нашу школу, он пытался наехать на одного моего дружка – Артура Бреслина. Малыш Артур – хороший, безобидный пацан. Я осадил этого Полмонта, и он приссал. Это было сто лет назад, еще в первом классе, но такие вещи не забываются.

И вот я, Дозо, Дойл и этот Полмонт поехали ближе к ночи в Грантон, чтобы посмотреть на месте, как мы это обделаем. Мы потусовались возле местной забегаловки «Юбилей», потом встали на автобусную остановку и, жуя картошку, принялись рассматривать заводскую территорию.

Мне не понравилась большая табличка с силуэтом овчарки и надписью:

Внимание:

территория завода

охраняется сторожевыми собаками

– Забор пиздец какой высокий, – сказал Терри, – и дома напротив. Какой-нибудь шебутной пиздюк нас точно заметит, пенсионер какой-нибудь, которому не спится.

– Да, знаю, поэтому мы не будем через него перелезать, мы пройдем сквозь него, – сказал Дозо, пережевывая рыбу и провожая взглядом двух парней, которые зашли в ларек.

Мы с Терри навострили уши.

– У меня есть большие промышленные кусачки, такой возьмут, – он указал рукой на забор. – Здоровые, сука, висячие замки перекусывают, только двумя руками удержишь, – улыбнулся он, демонстрируя, как держать кусачки.

В этом упыре я совсем не был уверен, но хотя б посмеяться есть над чем. Хоть занятие какое от скуки.

– Ну, мы прокусим вот здесь, – он указал на секцию в ограде, – а эта херовина, – ткнул он в сторону большого серого навеса для автобуса, – прикроет нас и от домов, и от проезжающих тачек. Потом разберемся с собаками, ворвемся в офис и свяжем Пендера. Там даже может оказаться небольшой бонус в виде кассы. Знаю, он говорит, что там ничего нет, но я этому старому херу не верю. Затем погрузим проволоку в автобус. Мы перекусим цепь на нижних воротах и выедем прямо через них. Автобус могут увидеть другие охранники, но это может быть сторож, у которого кончилась смена и он поехал домой: мы не должны вызвать больше подозрений, чем въезжающий вэн. Делов-то, как два пальца обоссать.

– Но все мы в автобус не влезем, – сказал Терри.

Дойл посмотрел на Терри, как на дебила. Я, помню, еще подумал, что ни от кого другого Терри бы такого взгляда не потерпел.

– Марти и Брай оба водят, – сказал Дойл нетерпеливо, как будто объяснял малым детям очевидное. – Мы возьмем вторую машину, поменьше, и припаркуем вон там, – он кивнул в сторону парковки. – Потом все встретимся на пляже в Галлейне.

Я посмотрел на Терри, чего он скажет.

– А почему в Галлейне? – спросил он.

– Потому, тупорылый ты осел, – и черные глазенки Дойла при этом выпучились, – что нам нужно сжечь пластиковую изоляцию, чтобы можно было толкнуть металл. И лучшего места, чем пустынный пляж, для этого не найти.

Терри медленно кивнул, выпятив нижнюю губу. Дойл явно произвел на него впечатление. Терри нравилось изображать из себя законничка, но у таких, как Дойл, это в крови. Они обтяпывают делишки уже не первое поколение.

Все прошло по плану. Если не считать выходки Дойла. Он зверствовал сверх меры.

Той ночью я зашел к Терри. Мы выпили банку пива в его спальне и послушали первый альбом «Клэш». Про «Полицейских и воров» – как раз в тему. Его мама бросала подозрительные взгляды, как будто что-то знала. Когда мы вышли, было одиннадцать. Полицейские и воры, о йе-е-е…

Мы встретились с Дозо и Брайаном Дойлом в забегаловке на Кроссе и отправились к Лонгстоуну за Джентльменом и Полмонтом. Этот парень о себе особо не распространяется. И мне это, в общем-то, нравится, я не люблю таких, что мелют языком всю дорогу. Как говорят – пустопорожняя болтовня? Посмотрите на политиков по телику – вот кто умеет базарить как надо. Всегда так было и будет. Зато вопросы решать они как надо не могут. А может, они просто не торопятся решать вопросы таких, как мы.

Туса в кузове, и мы едем в Грантон. Кругом – ни души. Только кучка пацанов возле забегаловки, которая уже давно закрылась. Простые местные пацаны, такие же, как мы, выпивают, шатаются от скуки по району, домой идти неохота. Дойл злобно зыркнул на них из вэна.

– Вот суки… пойду сейчас скажу им, чтоб съябывали, – проворчал он и запустил пятерню в волосы. Когда он оттягивает челку, видно, что на лбу у него волосы растут треугольником, как у графа Дракулы.

– Они могут завестись, – сказал Брайан.

– Тогда мы их выебем, – сплюнул Дойл.

– Я приехал воровать, а не махаться с какими-то чуваками, – сказал Брайан. – Стоит только начать, и все повылезают: копы, мудачье из дома напротив, вся туса.

Дойл уже собирался что-то сказать, но тут встрял Терри:

– Они, похоже, сваливают.

И действительно, парни расходились, но два чувака все никак не могли расстаться.

– Съябывайте на хуй, на хуй, на хуй, – прошипел Дойл. – Так, – сказал он, после того как парни уже в сотый раз попрощались, – этим уродам хана, – и открыл переднюю дверь.

Брайан схватил его за плечо.

– Стоять, сука, мы приехали сюда дело делать.

Дозо Дойл взглянул на него, глаза искрят, желваки гуляют.

– Ты хочешь меня осадить, Брай? – спросил он, понизив голос.

– Нет… я просто сказал, что…

– Даже не пытайся меня осадить, – мягко сказал он и сплюнул сквозь зубы. – Ни одна сука меня не осадит! Понял?

Брайан молчит.