Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё

За 20 лет работы в бизнесе мне дважды пришлось столкнуться с ФБР (Федеральное Бюро Расследований). Первый раз это произошло году так в 1996-м или 97-м, когда я ещё снимал своё жильё у Пола. В то время уже существовало неписанное правило, что, как званые, так и не званые, гости не могут появиться на пороге вашего дома, не предупредив вас об этом телефонным звонком. А тут в середине рабочего дня в ответ на входной звонок открываю дверь, уверенный, что за ней стоит почтальон или водитель, доставивший посылку. На самом деле вижу двух джентльменов – один средних лет, другой значительно моложе. Тот, который постарше, подаёт мне свою визитную карточку, на которой читаю: Daniel J. O’Connell, special agent at FBI Palo Alto – очевидно, там находится отделение нашего округа Санта-Клара. Затем свою визитку подаёт мне тот, который помоложе, на ней читаю: David Vu, special agent at FBI San Francisco. Выждав небольшую паузу, которая требовалась мне для ознакомления с информацией на их визитках, старший просит моего разрешения пройти в дом. Я, конечно, был осведомлён о законе США, по которому любой житель может отказать в этой просьбе полицейским и любым другим представителям правоохранительных органов, включая и FBI. Однако ясно, что, если таким людям понадобилось посетить меня, то они несомненно найдут другой способ сделать это вопреки моему желанию, а я таким действием лишь дам дополнительный козырь подозревать меня в каких-то противоправных действиях. Кроме того, меня гложет любопытство – что же их могло привести ко мне? Приглашаю их пройти в дом, и мы все трое усаживаемся в гостиной на диване.

Начинается полу беседа—полу допрос. Ведущим в этой паре, как и следовало ожидать, является старший Daniel. David в течение всей беседы молчит, но внимательно следит за моими ответами, моим поведением, а также рассматривает интерьер гостиной, которая состояла из большого, но довольно старого дивана, привезённого Полом из Нью-Йорка. Итак, первый вопрос:

– Расскажите, пожалуйста, чем занимается ваша компания GILKOS International, Inc.

Теперь, по крайней мере, стало ясно, что их привело ко мне. Я подробно рассказал о том, что именно я покупаю и что дальше происходит с моими покупками – за ними приезжает мой партнёр из России. Затем он спросил имя моего партнёра и попросил перечислить местные компании, у которых я покупаю компьютерные части. Следующий вопрос был:

– Это ваш дом или вы его арендуете?

– Нет не мой, я его арендую – был мой ответ.

Похоже было, что они подготовились к этому визиту, потому что затем он сказал, что моя компания существует всего 3–4 года, а после этого задал следующий вопрос:

– А чем вы занимались до этого бизнеса?

Я стал рассказывать про свою 9-летнюю службу в IBM-е, про увольнение оттуда в числе 100,000 уволенных в 1993 году и как ещё через год оказался настоящим безработным. Тогда он спросил:

– А чем конкретно вы занимались в IBM-е?

Пришлось рассказывать про системы управления большими проектами и создание компьютерных программ для них. А когда я заикнулся о своих двадцати статьях в технических журналах и трудах конференций за время работы в IBM-е, они оба заметно переглянулись, а затем старший спросил:

– А можно на них взглянуть?

– Конечно, – ответил я, – сейчас принесу.

С этими словами я ушёл в свой рабочий кабинет и принёс два тоненьких журнала под названием Project Management Journal, № 2 и № 4 за 1993 год, в каждом из которых было по моей статье. Они оба с неподдельным интересом склонились над этими журналами. А в этих журналах в конце каждой статьи давалось фото автора и его краткая образовательная и научная биография. Они почти одновременно, увидев это фото, снова взглянули на меня, как бы сверяя его с оригиналом. Убедившись в полном сходстве журнального фото и оригинала, Daniel задал мне, как оказалось, последний вопрос:

– А можно нам взять с собой копии этих двух статей?

– Конечно, я с радостью сделаю для вас эти копии раз уж у вас к ним такой интерес – с этими словами я опять удалился в свой кабинет, сделал копии и вручил их им.

Интересно, что я совсем не лукавил, говоря, что сделаю это с радостью, потому что действительно был рад, что хотя бы агентам ФБР захотелось иметь эти копии, понятно, что не для чтения, но хотя бы для чего-то другого они им нужны. Хотя бы из-за этого я не зря разрабатывал алгоритмы, затем потратил не мало времени для написания этих статей.

Теперь, когда у них в руках оказались эти копии, я сразу почувствовал в их взглядах резкое изменение отношения ко мне в лучшую сторону. А ещё через мгновение получил этому доказательство. Теперь Daniel произнёс следующее:

– Мы сейчас плотно занимаемся русской мафией, которая обосновалась в Нью-Йорке и протянула свои щупальцы в Лос-Анджелес и сюда, в Силиконовую долину. Мы проверяем все русские бизнесы и те, которые имеют дело с Россией. Вот теперь мы убедились, что вы к русской мафии не имеете никакого отношения. И, пожалуйста, сохраните наши визитки и позвоните нам, если у вас будут какие-нибудь проблемы с русскими мафиозными структурами.

На этом мы расстались, а их визитки помогли мне сегодня написать эту часть главы.

Второй эпизод с ФБР имел место значительно позже – году так в 2012 – и по совсем другой причине. Мы тогда уже покупали не только простые части к персональным компьютерам, но также и другие высоко технологичные продукты. К этому времени у нас с Колей уже несколько раз имели место разногласия по поводу покупки некоторых, как правило, очень дорогих компьютерных частей, например, CPU по цене за штуку $900. А это было уже время, когда США начало накладывать на Россию санкции, которые, в первую очередь, касались ограничения на продажу России оборудования и частей к ним двойного назначения, т. е. таких товаров, которые могут быть использованы как в гражданской сфере, так и в военной. Сначала я пытался сам разобраться в толстенных электронных книгах, которые содержали перечень запрещённых к продаже в Россию товаров, но вскоре понял, что самостоятельно делать это не могу, тем более что там время от времени появлялись новые предметы и уследить за этим мне было не под силу. Тогда Коля предложил мне найти адвоката, который бы профессионально занимался вопросами зарубежного технического экспорта, чтобы он за плату делал такой поиск для меня и давал своё заключение в каждом конкретном случае. Я отказался от такого предложения по той причине, что считал это не надёжным: даже, если такой адвокат будет давать мне своё положительное заключение на экспорт той или иной продукции, экспортные бумаги для таможни США подписывать всё равно буду я. Это означает, что и отвечать за всё тоже буду я, а этот самый адвокат никакой ответственности всё равно не понесёт, даже, если он дал мне неверный совет.

Тогда я принял для себя правило: если цена высоко технологичного товара, который Коля хочет купить, выходит за рамки разумного для таких предметов, то я звонил в компанию производителя и задавал им прямой вопрос:

– Проверьте, пожалуйста, по своим документам, разрешается ли экспортировать этот продукт в Россию?

Я руководствовался тем, что кому же как не самому производителю знать, в какие страны его продукцию можно экспортировать, а в какие нельзя? Было ясно, что предметы, которые попадали в санкционные списки, составлялись чиновниками на основании их характеристик, заявленных самим производителем. И потому, кому же как не производителю, знать находится ли его продукт в списке запрещённых для экспорта в Россию. Если ответ был положительный – экспорт в Россию разрешён – я с лёгким сердцем покупал продукт и отправлял заказчику в Россию. Если ответ был отрицательный, я с такой же лёгкостью сообщал Коле, что эту продукцию я купить не могу. Можете себе представить реакцию Коли на такое моё сообщение: у него уже есть готовый покупатель на, как правило, очень дорогой товар, а значит, и более выгодный с точки зрения нашего дохода, а я отказываюсь его покупать. В нескольких первых таких эпизодах Коля пытался меня уговорить на покупку, ссылаясь на нашего прямого конкурента по имени Павел, который жил рядом в Сан-Франциско и успешно покупал и отправлял в Россию точно такие электронные компоненты, на чём зарабатывал во много раз больше нас с Колей. Я же был непреклонен в своём решении, понимая, что для Коли важен доход, а для меня – гражданина США – важно беспрекословное подчинение законам моей страны. Надо признать, что Коля всё-таки был довольно быстро обучаем: после нескольких наших стычек на этой почве, он, наконец, понял, что я буду твёрдо стоять на своей позиции и ни при каких условиях с неё не сойду, даже, если это приведёт к нашему разводу. Я слишком хорошо понимал, что, случись что, за всё отвечать буду я – Коля ведь отвечает перед своим государством, а я – перед своим.

В дальнейшем, во всех последующих ситуациях, подобных этой, он уже смиренно принимал мои решения по поводу отказа покупать санкционные товары. Надо сказать, что я не всегда получал от производителя прямой ответ на мой вопрос. Иногда ответ был довольно уклончивый:

– Мы сами не знаем, это уже ваше решение и ваша ответственность.

Как это производитель может не знать о предназначении своего продукта – он двойного назначения или только гражданского? Если же он двойного назначения, то он непременно внесён в список санкционных предметов. Такой уклончивый ответ я всегда интерпретировал как желание компании продать как можно больше своей продукции, а что клиент за это может поплатиться своей головой – их это не волнует. Как же это хорошо согласуется с утверждением вождя и учителя всех народов В. И. Ленина, которое он произнёс 100 лет назад: "Капиталист всегда готов продать нам верёвку, на которой мы его же и повесим".

Итак, в один из рабочих дней 2012 года, когда я уже жил в собственном доме, опять звонок в дверь без всякого предупреждения по телефону. Открываю и опять вижу перед собой двух незнакомых джентльменов, как и в первый раз, один постарше, другой помоложе. Опять они протягивают мне свои визитки и просят разрешение войти в дом. Всё, как и в первый раз, вот только теперь я живу в новом собственном доме и мебель в нём тоже новая. Предлагаю им располагаться на диване, а сам усаживаюсь в кресле напротив, готовый выслушать причину их появления.

На этот раз вопросы касаются непосредственно бизнеса и ничего, кроме него:

– Расскажите, пожалуйста, какие электронные компоненты и приборы вы покупаете, у каких компаний, как часто, по каким ценам, и по какому адресу отправляете.

На этот раз я сразу понял о причине их визита. Дело в том, что три-четыре недели назад Коля попросил меня лишь получить информацию (технические характеристики, цену и доступность) об уникальном дорогом (пара десятков тысяч долларов) приборе и я тогда довольно много контактировал с компанией-производителем, собирая и отправляя необходимую для него информацию. В то время речь о покупке вообще не шла. Через несколько дней звонит довольный Коля и говорит:

– Исаак, срочно размещай заказ, покупатель хочет купить, и цена их устраивает.

Теперь, когда речь уже зашла о покупке, я звоню производителю и задаю ему прямой вопрос – можно ли этот прибор экспортировать в Россию? Там мне отвечают, что можно, но для этого надо иметь лицензию от Министерства Торговли США. Становится ясно, что прибор этот не простой, а точно двойного назначения, иначе зачем же требуется лицензия? Я знаю, что для получения лицензии требуется полгода, но и это не главное. А главное то, что, если требуется лицензия, значит однозначно прибор двойного назначения и наличие или отсутствие лицензии ничего принципиально не меняет – ясно, что его экспорт в Россию запрещён. Звоню Коле и сообщаю ему эту неприятную новость. На этом мои контакты с компанией-производителем прекращаются, и я начисто забываю об этом случае. Но у меня есть привычка никогда сразу не выбрасывать рабочие бумаги – мало ли что может понадобиться – там ведь много контактных номеров телефонов и имён, а также цены и характеристики прибора – эта информация может сэкономить много драгоценного времени, если у Коли появятся дополнительные вопросы в будущем.

А теперь, выслушав мой рассказ, который содержит ответы на все их вопросы, агент, который постарше, спрашивает:

– А вот с такой (и называет компанию-производителя того самого прибора) компанией у вас никаких контактов не было?

Я мгновенно вспоминаю всё, что происходило месяц назад и говорю, что да, были контакты, что мой партнёр в России просил меня купить прибор, который, как я позже выяснил, в Россию посылать нельзя. На этом мои контакты с ними закончились.

– А не могли бы вы вспомнить с кем вы там вели переговоры? – был его следующий вопрос.

– Это легко – говорю я – у меня наверху в кабинете наверняка сохранились черновики моих с ним разговоров и, если для вас это вызывает интерес, то я могу их найти и показать вам.

– Да, это было бы интересно, – говорит он.

Я бегу наверх в свой рабочий кабинет и приношу черновик с замечаниями. Они попросили меня снять для них с него копию и забрали её с собой. После этого они удалились. Я думаю, что их визит был вызван самой компанией-производителем. Нет сомнений, что кто-то из моих собеседников из этой компании оказался чересчур бдительным и сообщил свои подозрения звонком в ФБР. Но, может быть, у них были случаи, когда кто-то в похожей ситуации всё-таки купил их продукцию, но не напрямую, а через посредника, запутывая таким образом следы преступления. Я также думаю, что их визит имел целью проверить мою компанию на предмет её добропорядочности. Если найдут основание для раскрутки – прекрасно, получат премию за успешную работу. Если нет – то, по крайней мере, их визит будет хорошим напоминанием для клиента, т. е. для меня, о том, что дядя Сэм не дремлет, а постоянно наблюдает за тем, что происходит в стране – такое показательное выступление.

А теперь хочу рассказать, что бывает, когда жадность человеческая переходит все мыслимые границы. В марте 2015 года стало известно об аресте того самого Павла, – нашего прямого конкурента, – ссылаясь на которого тремя годами ранее, Коля пытался уговорить меня покупать и экспортировать в Россию электронную продукцию двойного назначения. Мы узнали о его аресте из местной Сан-Францисской прессы:

https://tinyurl.com/2p9h9bmj (https://tinyurl.com/2p9h9bmj).

Как видно из этой статьи, ему и его компании вменялся целый букет преступлений, главные из которых – отправка электронных компонентов, запрещённых к экспорту в Россию, многократная заведомая ложь в сопроводительных документах и отмывание «грязных» российских денег. Согласно этой публикации, ему угрожало тюремное заключение сроком более 300 лет!

Дело это заняло ещё три года и завершилось лишь в 2018 году сделкой между государством и компанией Павла, в результате которой она, его компания, и он сам, в качестве её президента, согласились на конфискацию всех банковских счетов, которые были арестованы во время следственных мероприятий:

https://tinyurl.com/2h76cvmt (https://tinyurl.com/2h76cvmt).

Для русскоязычных только читателей сообщаю, что последние 10 страниц этого договора между сторонами содержат русский перевод этого договора.

Интересно, что ФБР начало «разрабатывать» его компанию ещё в 2011 году, а арестовало только в 2015-м. Как следует из этого документа, дело его закончилось соглашением сторон (стр. 58), по которому он выплатил штраф более пяти млн долларов (стр. 64), хотя на стр. 62 диапазон штрафа определялся от 13,5 млн до 27 млн долларов. Очевидно, что государство пошло на такое резкое уменьшение штрафа благодаря тому, что подследственный, во-первых, полностью признал свою вину по всем вменяемым ему статьям и, во-вторых, согласился на все многочисленные условия правоохранительных органов, перечисленные в Договорном соглашении. А клубок преступлений, который ему вменялся во всех трёх документах, по-настоящему впечатляет!

Я думаю, что Коля, узнав о следственном деле Павла, которого он лично знал, был мне благодарен за мою такую стойкую позицию по строгому соблюдению экспортных правил США.

Как я выиграл свой дом в лотерею

В январе 2000 года Пол, у которого я арендую половину старого дома, объявляет, что решил купить себе новый дом в восточном районе Пало Алто, который будет совсем рядом с его работой. И, естественно, что этот его дом он будет продавать. При этом пригласил меня поехать с ним в его новый дом, т. е. арендовать у него и там половину дома, но на этот раз поставил одно условие – без бизнеса. Условие вполне понятное: наш с Колей бизнес разросся до таких размеров, что стал приносить ему мелкие неудобства. Совершенно понятно, что это условие я выполнить не могу и, значит, мне пора решать проблему жилья. Пока я в течение шести лет жил у Пола на очень льготных условиях аренды, мне удалось скопить определённую сумму денег, плюс к этому в 1999 году я начал получать пенсию от IBM-а. Кроме того, я объяснил Коле, что любой раскрученный бизнес подобный нашему, должен арендовать для себя офис в одном из деловых центров по соседству, что для Коли, конечно, не было новостью. Но в такой офис я буду ходить на работу с 9 утра до 5 вечера. Остальное время я буду проводить у себя дома. Помимо того, что такое положение будет сильно ограничивать нашу с ним связь – разница во времени между Питером и Калифорнией 11 часов, так при этом ещё возникает проблема с безопасностью – ведь нам в пятницу привозят компьютерные компоненты иногда на сумму до $400,000 и страшно оставлять их без присмотра на одну или даже две ночи до Колиного приезда.