Санкции

Войдя на работу, я сразу же сообщила, чтобы ко мне не подходили, потому что у меня дома трое больных гриппом. А я пришла сделать то, что никто не станет делать, кроме меня. Хоть ты тресни.

А уже в одиннадцать позвонил Дима и сказал, что обоих детей опять рвет и, наверное, надо вызывать скорую. Я пошла сначала к своей начальнице, потом к начальнице отдела кадров. Они обе на меня махали руками, как на чумную, и сказали, чтобы я ехала домой, пока всех тут не перезаражала. Так я и поехала домой.

Дома был полный цирк. Ничего другого я не ожидала. Прохладный душ для каждого, жаропонижающие медикаменты, обильное питье, холодные полотенца на каждый лоб. В таком режиме до вечера среды. А в четверг я уже снова вышла на работу. Нет, мои по-прежнему были больны, но уже не смертельно. И могли остаться без меня.

Теперь я позарез нужна была «Нурдметту».

И как ни странно, вот ведь штука! Вся моя семейка слегла с гриппом, но не я. Мой организм, видимо, понимал, что сейчас он не имеет права сдаваться. Он должен собрать себя в кулак и выдержать этот удар.

Глава 4. Странное увольнение Греты

Начальница отдела кадров Грета Нурберг нервно чеканила шаги по коридору на втором этаже.

Нет, конечно, ее и раньше всегда было слышно: когда она говорила, когда она ходила по коридору, открывала и закрывала двери. Ну не балерина она, не балерина.

Но, чтобы так, как теперь. Нет, определенно что-то случилось.

Грета была истинным старожилом предприятия: тридцать девять лет на заводе – это вам не шутки. Она начинала в горячем цеху еще во времена одной из ранних модернизаций в самом начале восьмидесятых годов прошлого века. По заводу ходит байка про то, как Грета, одна из первых и единственных на тот момент женщин на горячем производстве, заливала металл в термостойкий контейнер на машине и… перелила его. Да так, что часть металла вылилась на землю. Вот не знаю, верить этой байке или нет, но история ходит по коридорам предприятия просто на своих ногах.

Потом Грета стала ответственной за свою смену. Прораб такой, только по-шведски. Потом стала составлять графики выхода своей группы и согласовывать с другими. Потом стала отвечать за один цех и его график работы. Потом за литейку. Потом… Одним словом, теперь она начальница кадрового отдела, и с моей точки зрения, вполне оправдано. Сложно найти человека, который бы имел настолько глубокое и полное представление именно об этом предприятии, чем Грета. Нет такого человека. Поэтому, когда она принимает кого-то на работу, она точно знает, куда человек подходит, а куда – нет. И она точно знает, кто ей нужен следующий в списке.

И характер у Греты под стать внешности и занимаемой должности: ага, характер нордический, стойкий… Вспоминаются «Семнадцать мгновений весны». Она, даже когда спокойная, наводит ужас на простого смертного, а если ее вывести из равновесия, то БТР вполне может разровнять с землей и наглухо забетонировать нарушителя спокойствия.

Нет, она не орала, практически никогда не орала, ни к чему это. Просто голос у нее такой – звучный. И привычка доносить информацию в строгой, жестко оформленной подаче играла большую роль в ее манере передачи информации. Хотя подобный стиль общения очень несвойственен шведским начальникам. Сразу-то я этого не поняла. Куда мне это было осознать с моим опытом работы под руководством русских начальников. Но со временем я поняла, что Грета – это некое исключение из правил поведения среднестатистического шведского начальника. Она одна такая в своем роде.

Так вот. А теперь она чеканила… В смысле проламывала потолок в коридоре первого этажа.

И все понимали, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Дальше началась череда совершенно непонятных и необъяснимых увольнений и перестановок среди сотрудников. Первой под горячую руку попала Лена Абрамссон – начальница закупочного отдела. Сначала на нее пытались повесить дело ордера на мазут, мол, неверно был оформлен заказ. Когда выяснилось, что все было оформлено верно, и проблема была в согласовании, пытались пристать ко мне. На что получили кучу документов, подтверждающих, что я сделала все, что могла в этом случае, и от меня тоже отстали. Надолго ли?

Потом на Лену стали валить другие несвоевременные доставки сырья на завод. Мол, оформлено неправильно, не вовремя, все опаздывает, производство горит. Во всем виноват стрелочник. Лена обратилась в профсоюз. Ну куда же без него! Там встали на ее защиту. А начальство скромно намекнуло, мол, незаменимых нет.

Но вы плохо знаете Лену Абрамссон. Она не уволилась, а продолжила выполнять свои служебные обязанности. Однако положение не улучшилось. Сырье запаздывало, происходили сбои в производстве. При нехитром анализе происходящего можно было легко прийти к выводу, что на «Нурдметте» вообще никто не виноват в сложившейся ситуации, а все проблемы в цепочке согласования и финансирования из концерна. Но для этого надо было бы пошевелить мозгами, потом встать в позу и указать на недочеты вышестоящему руководству, а это делать нельзя… Низя! Никак.

Поэтому Лену уволили с криками и помпой. Мол, иди! Иди! Ты все равно не справляешься, мы здесь и без тебя обойдемся.

Однако обходиться становилось все труднее и труднее. Ордера и заказы на самое необходимое запаздывали, соответственно, запаздывали и поставки. Иногда не критично, а иногда, как с мазутом, – аврально. Почти все платежи – особенно важные: за сырье, электричество, защитную одежду – шли предоплатой. Я уже составляла не один файл, а два. Один со счетами к оплате «по факту», другой со счетами «по предоплате». Цепочка согласования удлинялась, потому что всем в Красноярске надо было понимать, а почему это мы платим по предоплате. У них же в регламенте концерна написано, что платим только по факту. На что уже даже наша начальница ответила, что, мол, можете не утверждать платежи на предоплату, но ситуация будет, как с мазутом.

И надо же… Оттуда запросили мои служебные обязанности с тем, чтобы разнести меня в пух и прах, мол, это я не справляюсь с вверенной мне работой. Габриэлла, видимо, понимая всю сложность положения, напряглась и отправила разъяснительное письмо, в котором изложила свою мысль, что для того, чтобы все шло по плану, согласовывать надо точно в срок. Надо же! Это мысль. Но меня оставили в покое.

А начальство концерна не унималось. Смысл их действий был не совсем понятен. А местами совсем не понятен. Кто будет работать на предприятии, если вы начнете увольнять людей налево и направо? Вы найдете других? Стесняюсь спросить, где вы найдете других с квалификацией не хуже в городке на девяносто тысяч населения?

Ах да, я забыла, вы всегда можете предложить «счастливый билет» кому-то там, в России, желательно из провинциального городка, в виде рабочего контракта. И дальше жать соки из этого «счастливчика», потому что он (или она) полностью в вашей власти лет так на пять. А потом… А потом выписать из России следующую жертву обстоятельств.

Гениально. Мне понравилась игра – начинай сначала.

Как выяснилось, еще осенью высококвалифицированный инженер по производственным процессам, выписанный когда-то из России, лет так семь назад, уволился и уехал в центральную Швецию на какое-то подобное предприятие. Нет, ну а что? Он получил сначала ПМЖ, потом гражданство, потом… «Нурдметт» стал ему не нужен, и, как только инженер почувствовал, что запахло жареным, он нашел другую работу, подальше от «Нурдметта». И пусть такая работа будет чуть-чуть ниже рангом, это вообще не играет никакой роли. Жизнь и нервы дороже. Тем более, говорят, он женился второй раз, уже здесь, в Швеции, опять на русской, есть маленькая дочь. Так что здоровые нервы ему нужны для других целей. И вообще, жизнь одна, и тратить ее на проблемы, которые не он организовал, он не собирался.

Этот инженер всегда говорил: «Вот вы сейчас жируете, что попало делаете на предприятии. А что вы будете делать, если металл упадет в цене? И не если, а когда. Что вы будете делать, когда металл упадет в цене?»

От него все отмахивались, потому что он требовал модернизации некоторых участков немедленно, прямо вчера, но его никто не слушал. Ну не слушал никто и не надо. Инженер собрался и уехал туда, где к нему будут прислушиваться, как к специалисту.

…А увольнения по собственному желанию и без такового продолжались.

Что случилось с начальством?

Не нужны такие люди? А где вы других возьмете?

Но это не моего ума дело. Влезешь, и меня уволят.

Я не понимала, что происходит, да и, положа руку на сердце, не хотела вникать. А наблюдательные люди понимали, что началась активная чистка завода.

Грету попросили предоставить список всех работников «Нурдметта», причем вместе с информацией о стаже сотрудников, занимаемом месте, зарплате, наличии заболеваний и льгот, в том числе налоговых. А это противоречит шведскому законодательству – это во-первых, а во-вторых, такой запрос противоречит директиве Евросоюза. Соответственно, Грета отказалась предоставлять информацию.

И тут началось…

А зачем нужна была такая информация начальству в Красноярске? А затем, что одной из самых больших статей расходов на «Нурдметте», как выяснилось, был фонд оплаты труда. Да, шведская система оплаты труда сильно отличается от российской. И расходы работодателя в Швеции несопоставимы с аналогичными расходами в России. Но это не повод нарушать законодательство.

Однако упертость начальства дала о себе знать.

Однажды ко мне ворвалась Таня и сказала:

– Ты слышала, что Грету сместили с должности начальника кадрового отдела?

Естественно, я ни о чем таком не слышала и не знала. А Таня продолжала:

– Так вот, Грета больше не начальник кадрового отдела. Она теперь у нас главная по инвестициям и модернизации. А ведь она не особо хорошо разбирается в современных реалиях, понимаешь?

– Нет, ничего не понимаю. Зачем ее убрали?

– Зачем убрали? – помедлила Таня. Толковая была на то и толковая, чтобы смотреть вперед и видеть, угадывать грядущие перемены до того, как их пустят в оборот где-то там далеко наверху.

– У нас теперь другой начальник кадрового отдела, – продолжала Таня, – зовут его Улле Свенссон. Я его видела. Так вот, лучше не попадаться ему на глаза, страшный зверь.

– В смысле? – робко переспросила я. – Страшный зверь?

– Как объяснить… – замялась Таня, – человек, у которого нет ни стыда, ни совести. Как-то так.

– Да?

– Наш профсоюзник, то есть представитель профсоюза наш местный, сказал мне так: этот будет дохлых кошек жрать в полночь на кладбище и не поморщится. Еще и причмокивать будет.

Мои глаза, видимо, округлились до размеров колес, Таня продолжила:

– Понимаешь, если такое говорят милые уравновешенные шведы, то дело плохо. И есть предположение, что его – этого Улле Свенссона – наняли именно для того, чтобы увольнять людей.

– Что за…