Даниэль Львов. Мальчик, обреченный спасти Айяк

– И еще….

– Да, мой маленький хозяин? – слуга, будучи уже в дверях, оглянулся.

– Будь осторожен, – вас никто не должен видеть. Да ты и сам это понимаешь.

– Будьте спокойны, маленький господин, нас не заметят даже лесные птицы.

– Я знаю, что на тебя можно положиться, – коснувшись морщинистой, но крепкой руки слуги, сказал Кристик и, развернувшись, отправился в кабинет отца.

– Благодарю Вас, – еле слышно, но с большим чувством проговорил Такхим, исчезая за дверью. Через минуту он уже мчался на Диято, выбирая самые укромные и непролазные местечки для своего полета. Проносясь между ветвей, он умудрялся почти не касаться покрывавшей их густой листвы. Не одаренные лесом места Такхим преодолевал с помощью облаков, с неимоверной скоростью взмывая ввысь и укрываясь в них от любопытных глаз.

Если бы Даниэль видел сейчас старого Такхима, он вряд ли поверил бы в реальность происходящего. Но в данный момент мальчик лежал на мягкой кровати, с благодарностью принимая помощь Костерико, который аккуратно смазывал его многочисленные царапины фиолетовой мазью.

Спустя четверть часа, Даниэль почувствовал необыкновенную легкость, – боль оставила его, но силы пока не возвращались.

– Это всего лишь обезболивающее, – объяснил Костерико. – Однако очень скоро прибудет тетушка Собелья и все будет в порядке. А пока отдохни. – Мужчина немного помолчал, и добавил: – Знаешь, мы гордимся тобой.

– Гордитесь мной, но почему? – Спросил Даниэль, с облегчением отметив для себя, что отец друга более не выкает ему, а значит, у него получается стать здесь своим.

– Мой сын рассказал кое-что о том, как прошла ваша первая тренировка.

– Я думал, Вы будете смеяться над моей неуклюжестью.

– Над неуклюжестью? Да ведь это твой первый полет! И поверь мне, мой юный друг, ты превзошел все наши ожидания, и наша надежда возросла.

Даниэль удивленно смотрел на Костерико. Он-то, после так скоро постигшей его неудачи, уже разочаровался в своих способностях, и думал о том, как глупы и наивны были его надежды на победу в дуэли.

– «Да, никакой высокой цели нельзя достичь быстро и без трудностей, – сказал мальчик себе мысленно. – Теперь-то мне ясно, что на практике все куда сложнее, чем в теории. Но это не значит, что я должен сдаться. Напротив, нужно собрать все свои силы и быть готовым к более серьезным трудностям, чем сегодняшние. Я просто обязан стать победителем». – Глаза Даниэля слипались, а мысли в голове начали путаться, – это возымел действие выпитый мальчиком успокаивающий чай.

11. Белая птица

Большая белая птица парила над лежащим в траве мальчиком. Ее изящный чуть согнутый клюв и большие синие глаза поблескивали на солнце. Даниэль наблюдал за птицей с восхищением. Птица опустилась ниже, и легкое крыло коснулось лба мальчика. Тепло, исходящее от птицы, разлилось по всему телу пострадавшего, и он почувствовал, как силы наполняют его.

Вдруг птица заговорила человеческим голосом, мягким и певучим:

– Что, птенчик мой, хорошо тебе? Залечила я твои раны. Вот еще выпьешь глоточек моего волшебного снадобья, и таким здоровым будешь, каким еще никогда не бывал.

Птица переложила крыло со лба Даниэля под его голову, и приподняла ее. А другим крылом, тут же превратившимися в руку, поднесла к губам мальчика кружку с голубой жидкостью.

– Пей, милый, пей, – прошептала она.

Даниэль пригубил кружку и замер, – вместо птицы перед ним стояла старушка. Она нежно смотрела на него глазами, словно отражающими небеса. Мальчик огляделся, – над ним был потолок, а под ним – кровать. Не крыло, а рука придерживала его голову.

– «Я спал» – подумал Даниэль, и отхлебнул из кружки. Жидкость оказалась сладковатой и приятной на вкус.

Рука старушки опустила голову мальчика на подушку и выскользнула из-под нее.

– Ну что, хорошо тебе? – опять спросил певучий голос.

– Хорошо, – ответил пациент. И, только теперь обратив внимание, на свои руки и ноги, заметил, что на них нет ни одной царапины. – Вы волшебница? – тихо с восторгом спросил он.

– А как ты считаешь, так оно и будет, – загадочно улыбнулась старушка.

– Волшебница, – уверенно сказал Даниэль.

– Вот и славно. А теперь еще немного отдохни, – старушка поцеловала мальчика в лоб и удалилась.

Полчаса спустя после ухода тетушки Собельи, мальчик был уже на ногах. Он чувствовал себя возрожденным. Кристик принес еду прямо в комнату. Но Даниэль отказался от еды, и начал расхаживать из стороны в сторону, пытаясь объяснить другу, что тот напрасно заботится о нем как о больном и немощном человеке.

–Я самый здоровый на свете! – провозгласил он в заключение.

– Согласен-согласен,– смеясь, ответил на его тираду Кристик. – Но это не повод для отказа от еды.

Даниэль взъерошил рукой волосы и улыбнулся, дивясь самому себе.

– Ты прав. К тому же, я ужасно голоден.

– Ну, так садись скорее. Хоть бы меня пожалел, – я ведь и сам еще ничего не ел, – переживал, как ты там, да что.

– Спасибо, ты очень добр ко мне.

– А в чем моя доброта, – в ожидании?

– Ожидание – занятие не из легких.

– Пожалуй. Но давай скорее приниматься за еду, пока я не умер от очередного ожидания.

– Ах да, извини, я уже ем. Но все же, знай, я тебе и всем, кто заботился обо мне сегодня, очень благодарен.

– Угу, – пробормотал Кристик, не в силах сказать что-либо еще, по причине забитости рта.

Мальчики расправились с едой с большим аппетитом. И Кристик проводил Даниэля до каменной стены, через которую тому предстояло пройти с помощью стардейского камня.

– Завтра в то же время, – сказал Кристик, пожимая руку своего ученика. – Будь готов к новым испытаниям и прости за все, что тебе приходится терпеть на нашей планете. Мы очень нуждаемся в тебе, понимаешь?

– Конечно. Я нужен вам, а мне нужна ваша помощь. Сегодня я получил хороший урок.

На этих словах мальчики расстались и разошлись каждый в свою сторону.

Настал новый айяковский день. Даниэль уже успел позавтракать, посидеть на полюбившемся подоконнике, поразмышлять, побродить по квартире и пообедать.

Стрелки на часах показывали без четверти три, когда входная дверь, наконец, запела своим старческим скрежещущим голосом.

– О, вот Вы и пришли! Я рад Вас видеть! – воскликнул мальчик абсолютно правдиво, приветствуя несимпатичного ему громилу. – Я уже начинаю помирать со скуки. Мне необходимо хоть изредка слышать чей-то голос, – продолжил он. А про себя добавил: «надеюсь, я не перегнул палку с доброжелательностью, – чего доброго, еще сжалится над несчастным пленником, и станет заходить чаще».

Но, к счастью, охранник не входил в число особо чувствительных людей и вовсе не собирался тратить свое драгоценное время на общение с мальчишкой.

– Такая пока твоя доля. Поскучаешь еще какое-то время, а там и у тебя веселая жизнь начнется. – Полувеликан ухмыльнулся. – Еще какая, веселая! Кстати, о приходе великого Тортоломио, – он, по своей чрезмерной милости, соблаговолил сообщить дату и время своего прибытия сюда.