Все беды из-за книг!

Одним из таких негласных законов было бритье ног. Основными мотивами для этого были: во-первых, сама эстетика велоспорта, а во-вторых, то, что делать массаж и обрабатывать неизбежные травмы было гораздо проще и эффективней на конечностях, лишенных растительности. Кое-где еще упоминалось о небывалых аэродинамических свойствах гладких ног, но в улучшение скоростных показателей благодаря бритве верилось с большим трудом. Несколько раз во время тренировок Йон с Катталин пересекались с группами бывалых, поджарых и гладконогих, спортсменов-любителей, и какое-то время ехали вместе – шоссейные велосипедисты очень любят сбиваться в стаи, и каждый раз продвинутые коллеги с недоверием косились на необработанные конечности начинающего спортсмена, стараясь, на всякий случай, держаться от новичка подальше, оставляя ему место в самом хвосте импровизированного пелотона. Это было несколько обидно, ведь Йон уже уверенно держал скорость, не нарушал строй, стараясь маневрировать предсказуемо и безопасно для окружающих.

И вот теперь он с опаской смотрел на бритвенный станок. Йон давно намылил правую ногу, но все никак не мог начать. Пена уже успела подсохнуть и щипала кожу, но ему казалось, что только начни – и обратного пути не будет, а собственное велосипедное будущее все еще выглядело весьма расплывчатым. Но, назвался груздем – полезай в кузов. Он выдохнул и неловко провел бритвой по икре. Дело продвигалось со скрипом, причем в самом прямом смысле слова – станок и не думал плавно скользить, как это постоянно показывали в рекламе. Расправляться даже не с самой густой растительностью оказалось делом непростым и требующим определенной сноровки. Однако, не смотря ни на что, он справился. Через полчаса сияющий Йон вышел из ванной, обернув бедра полотенцем, и предъявил девочкам, сидящим в кресле – в смысле, Одри и Катталин, относительно гладкие и почти не поцарапанные ноги.

– Вот!

– Что: «вот»? – не поняли с первого раза девочки.

– Ноги!

– О! А тебе идет! Очень сексуально! – палец молодой ведьмы медленно прошелся по его коленке, вызывая к жизни целые отряды мурашек. – Но, ты уверен? Тебе же придется это делать регулярно, потому что, скажу тебе по секрету: с повсеместно отросшей колючей щетиной, вон в той постели, – Катталин мотнула головой в сторону спальни, – тебе будут не очень-то рады!

– Я справлюсь, – уверил ее Йон, – ведь все, кто всерьез занимаются велоспортом, это делают. Ты же справляешься.

– С чем? С бритьем ног, или занятиями велосипедом?

– И с тем, и с другим, – серьезно ответил Йон.

– Я же шучу! – Катталин встала и крепко обняв, поцеловала мужа. – Просто мне не хотелось, чтобы ты шел на такие жертвы ради меня.

– Ну, ради тебя я готов и на гораздо большие жертвы, чем пучок щетины! – улыбнулся он в ответ. – Но дело не только в этом… Понимаешь, велоспорт захватил меня не просто как физкультура, а как некий культурный пласт… И мне очень хочется соответствовать его критериям, пусть даже несколько странным с точки зрения обывателя.

– Мне это очень приятно! Правда! Знаешь, я всегда боялась, что у меня будет какая-нибудь скучная работа в офисе, и муж окажется, например, футболистом, знаешь, из тех, что с пивом и чипсами на диване… И плакал бы мой велоспорт горючими слезами, была бы я толстая, при кухне, разучилась бы колдовать и вспоминала бы про магию, только читая глупые книжки из бесконечных фэнтезийных серий.

– Эй, что за настроение! – Йон фирменно поцеловал жену в нос, а затем нежно коснулся губами татуировки на щеке.

– Вполне бодрое! – Катталин прижалась к мужу, и он почувствовал, что полотенце, вроде бы крепко завязанное, вдруг само соскользнуло на пол.

Наверное, это и была магия. Не та, которая в книжках.

Глава 3

Катталин вылезла из-под одеяла и как была, голышом, подошла к большому зеркалу, критически себя рассматривая. Она расстраивалась. Нет, с фигурой у нее все было в порядке, но вот загар… Это лето выдалось в Стране Басков необычайно солнечным и даже жарким, и они с мужем проводили много времени на пляже, стараясь по максимуму насладиться горячим песком и нетипично теплым океаном.

Несмотря на природную бледность, Катталин обычно неплохо загорала. Конечно, ее кожа никогда не становилась по-настоящему темной, но под действием ультрафиолета всегда приобретала теплый карамельный оттенок, который очень ей шел. Но в этот раз, помимо очевидных для каждой приличной девушки контрастных полосок от купальника, ее руки и предплечья оставались абсолютно белыми – видно, новая кожа, которая появилась на месте сожженной в демонском портале почти год назад, совершенно не имела чувствительности к солнечному свету. Кремы с эффектом автозагара тоже не работали. Катталин грустно вздохнула: увы, загар перестал быть для нее украшением. Еще и длинный шрам, тонкой белой линией, по косой, перечеркивающий ребра с левой стороны, проявлялся тем сильнее, чем больше времени она проводила на солнце. Молодая ведьма вздохнула еще грустнее, в уголках глаз даже появились маленькие блестящие слезинки.

Йон проснулся и увидев, чем занята жена, конечно же все сразу понял, но не стал ей мешать немного расстраиваться. Женщинам, просто в силу их природы, иногда необходимо слегка о чем-то попереживать, так пусть лучше это будут незагорелые руки, чем действительно что-то серьезное. Какое-то время он притворялся спящим, а затем послал жене ободряющий эмпатический импульс, желая выразить свою безграничную любовь и искреннее восхищение. Восхищение, правда, как это обычно бывает у мужчин, получилось с несколько неприличным оттенком, но тут уж ничего не попишешь.

Катталин обернулась и вдруг стремительно запрыгнула обратно в кровать.

– Хочу на ручки! – она прильнула к Йону. – Ты же любишь меня даже с этими ужасным белыми полосками?!

– Конечно, глупышка! А потом, не все твои белые полоски так уж ужасны! Вот, например эта… И эта.

– Эй, молодой человек, что это вы себе позволяете?!

– М-м-м… Иллюстрирую, ну, чтобы не быть голословным…

– А-а, тогда все в порядке… Продолжайте! Что же вы остановились?

За утренним кофе на электронную почту пришла депеша от тетушки Неканэ с отчетом о недавнем Совете магов.

– Вот мне кажется, что почтенной тетушке не пристало пользоваться интернетом, – принялся рассуждать Йон, помешивая ложечкой в чашке. – Лучше бы ей присылать корреспонденцию привязанной к ноге какого-нибудь потрепанного черного орла или ворона, на худой конец. Это было бы более по-ведьмински!

– Ага… – Катталин рассеянно кивнула, почти не слушая. В письме явно было что-то важное. – Похоже у нас проблемы.

Она подняла глаза на мужа.

– Что случилось? – Йон отставил чашку.

– Поступила жалоба, что в Доностии, прямо у нас под носом, завелись адепты культа Инферно. Штатный осведомитель докладывает, что им даже удается призывать настоящего демона во время отправления своих обрядов. Вот послушай: «… и в полночь призывают путем нечестивых молитв демона пребезобразного, что ростом весьма велик и серой зело вонюч…”, каково?

– Они это серьезно?

– Что серьезно?

– Пишут таким языком! Ну, осведомители… Даже не представляю себе, как может выглядеть индивид, общающийся подобным образом в двадцать первом веке!

– Ой, при Магическом Совете кто только не отирается… Что думаешь по существу?

– Жуть! – воспоминания молодого человека о жителях Инферно были весьма неприятными. – Мы же должны как-то отреагировать?

– Обязательно! Сегодня же вечером прогуляемся, посмотрим, что там к чему. Не факт, что сегодня, вообще, у них ритуал будет совершаться – графика-то в письме нет.

– Ага… Думаешь, все-таки что-то затевается? Последние полгода были такими спокойными! – Йон мечтательно потянулся и продолжил с улыбкой: – Я совершенно отвык умирать за это время!

– Ш-ш-ш! Даже не шути так! – Катталин замахала на него руками. – Затевается – не затевается, разберемся!

В половине одиннадцатого они вышли из дома.

– Давай без особой самодеятельности! – инструктировала ведьма мужа по дороге. – Не ясно, с чем нам придется столкнуться, дело может быть весьма серьезным.

– Понято! – Йон серьезно кивнул.

– Вот и умница! Эй, а напрягаться так раньше времени тоже не надо! – девушка потрясла руку мужа, вдруг слишком крепко сжавшую ее ладонь. – Не думаю, что там полноценный портал в Инферно, из которого выпрыгнет вся демонская рать!

Судя по приложенной к письму схеме, которую Йон захватил с собой, подпольный храм демонопоклонников находился рядом с совсем недавно отреставрированным зданием старой табачной фабрики, сохранившей фасад, но полностью изменившейся по сути: теперь вместо сигарет здесь набивали головы знаниями – «Табакалера» превратилась в центр искусств и образования.

С обратной стороны бывшей фабрики шла узкая невзрачная улочка, и в следующем же старом обветшалом здании, выглядевшим как полузаброшенный склад, возможно, в прошлом, все тех же сигарет, и которого пока не коснулась рука реставратора, обнаружилась нужная дверь, обитая мятой жестью. Вокруг было тихо и темно, дом казался необитаемым. Йон нервничал, Катталин же, наоборот, была невозмутима и сосредоточена. Ее настрой постепенно передавался молодому человеку и действовал самым успокаивающим образом. Йон собрался с духом и подергал ручку. Заперто. Тогда он решительно забарабанил по гулкому железу. Почти сразу дверь слегка приоткрылась.

– Пароль! – хрипло донеслось из слабо подсвеченной щели.

– Э-э… Извините, это прачечная?

– Что? Проваливайте!

– Простите, я ошибся! – пробормотал Йон и повернулся к жене. – Что будем делать?

– Отступим на время и понаблюдаем… Прачечная! – она так и покатилась со смеху. – Это ж надо! Ты бы еще спросил, как пройти в библиотеку!